Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла
— Может, все-таки лучше обратиться в милицию? — осторожно предложил я.
— Не пори чушь, — оборвал меня хозяин, — я совершенно не собираюсь сажать за решетку родственников, сам накажу того, кто крысятничает. И потом, как я обнародую сумму?
— Почему бы нет? Вы же состоятельный человек.
— Ваня, — с жалостью проговорил Кузьминский, — это черный нал, деньги, припрятанные от налоговой инспекции. Поверь мне, лучше уж даже не искать вора совсем, чем озвучивать количество купюр в моем столе. Получу такую кучу проблем, такой геморрой…
Кузьминский замолчал и снова потянулся к сигаретам. Мне же на ум пришел неожиданный вопрос: отчего в нашем современном понимании слово «геморрой» является синонимом головной боли?
Глава 8
Выспаться мне так и не удалось. Тщательно вымывшись, я сунул скомканную одежду незнакомой старухи в пакет, с огромным облегчением облачился в костюм и поехал отчитываться перед Норой.
Ленка открыла мне дверь и воскликнула:
— Вы чегой-то похудели.
— Быть того не может, — ответил я, снимая ботинки и нашаривая тапки.
— Точно говорю, — настаивала она, — прямо лицо кожей обтянулось, а глазья внутрь черепа провалились.
Я запихнул обувь повыше. Эту привычку приобрел с тех пор, как в доме появился кот Василий вместе со своей хозяйкой Мирандой.[2] Гадкое животное обожало использовать ботинки в качестве сортира. Но сейчас, слава богу, кота нет. Миранда учится в Лондоне, в закрытом колледже, а Василий и Филимон теперь живут у наших приятелей в загородном доме. Кстати, для тех, кто не в курсе: Филимон — не мужчина и не мальчик, а простой кролик. Василия больше нет в нашем доме, но привычка ставить ботинки высоко у меня осталась.
Стоило войти в кабинет, как Нора наехала на меня, в самом прямом смысле слова — в кресле.
— Ты почему не берешь мобильный?
Я вздохнул. Вот еще одна проблема — сотовый пропал вместе с пиджаком.
— Увы, я потерял его.
— Где?
Однако дурацкий вопрос. Знал бы где, пошел и взял бы.
— Понятия не имею, просто выронил на улице.
— Изволь сейчас же купить новый!
Я кивнул:
— Сегодня же отправлюсь в салон.
— Да уж, сделай милость, — злилась Элеонора, — а теперь выкладывай!
Выслушав мой рассказ, она побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
— Странно, однако. Сто десять кусков! Может, у кого-то из членов семьи имелись долги на эту сумму?
Я пожал плечами и напомнил:
— До этого бесследно испарились еще двадцать тысяч. Значит, в общей сложности сто тридцать.
— Ага, — протянула Нора, — сдается мне, у кого-то были большие денежные проблемы, ну-ка, еще раз перечисли всех обитателей.
Я начал загибать пальцы:
— Белла и Клара…
— Этих можно смело сбрасывать со счетов, — самоуверенно заявила Нора.
— Почему?
— Они еще дети.
— Вовсе нет, — попытался возразить я, — одна ходит в университет, вторая учится в институте, и они ненавидят друг друга по-взрослому…
— Ерунда, — бесцеремонно прервала меня Элеонора, — ну зачем им столько денег?
На мой взгляд, женщина всегда найдет, куда пристроить и рубли, и доллары. Если она ни в чем остро не нуждается, все равно не устоит и потратит любую попавшую в руки сумму на сущую ерунду. Никогда не забуду, как мы с Жанной заглянули в универмаг.
Постоянно повторяя: «Похожу здесь всего минутку» и «Мне совершенно ничего не надо», эгоистка прошлялась по этажам полдня.
Она приобрела сервиз, комплект постельного белья, кучу керамических безделушек, несметное количество косметики, две совершенно неподходящие ей кофточки, плюшевого мишку, открытки с изображениями собачек, три горшка с кактусами и один с фикусом. Апофеозом был диванный валик в виде выстроившихся в ряд тигрят.
Обвешанный пакетами, я практически без сил рухнул в автомобиль и трясущейся рукой начал засовывать ключ в замок зажигания. Жанночка же, свежая, словно утренний круассан, блестя глазами, громко верещала:
— Абсолютно отвратительный магазин. Совершенно не на чем остановить взгляд, так ничего и не купила. Вот позавчера с Лелей заглянули в «Крокус-сити». Уж там мы оторвались, нашопились от души, все покупки в Лелькин автомобиль не влезли.
На всякий случай сообщу вам, что у Лели «Лэндкрузер», дорогущий джип размером с троллейбус…
— Следовательно, Белла и Клара отпадают, Маргарита с Павлом тоже, — неслась дальше Нора.
— А эти почему? — вновь удивился я.
— Ваня, — менторским тоном сказала Нора, — тебе следует учиться мыслить логически. Законная супруга Кузьминского вместе со своим любовничком появилась в доме уже после того, как пропали двадцать тысяч. Как они, по-твоему, могли их спереть?
— Но сто десять-то испарились при них, — напомнил я.
— Нет, доллары тащила одна рука.
— Отчего вы пришли к такому выводу?
— Мне так кажется!
Железная логика и совершенно бесподобная аргументация, типично женское поведение. «Мне так кажется», и точка. Еще женщины любят советоваться с внутренним голосом и полагаться на интуицию.
— И кто у нас остается?
— Прислуга: Лариса Викторовна, шофер и садовник.
— Эти тоже не причастны.
Я уставился на Нору. Ловко она со всеми разобралась.
— Шофер и садовник не могут свободно передвигаться по особняку, — пояснила Элеонора.
Я кивнул, вот с этим согласен, мужской прислуге и впрямь было бы затруднительно объяснить, по какой причине они оказались на втором этаже. Зато Лариса беспрепятственно проникает в любое помещение.
— Экономка бы давно уволилась, получи она такую громадную сумму, — размышляла вслух Нора.
Я хотел возразить, что бешеные тысячи испарились только что, у экономки просто не было времени на расчет, но промолчал. Спорить с Норой столь же неблагодарное занятие, как воспитывать крокодила. Женщину невозможно ни в чем переубедить, она всегда права.
— Следовательно, мы имеем двух основных подозреваемых, — щебетала Нора, — Анну и Валерия. Муж и жена — одна сатана. Небось надоело в приживалах ходить, вот и решили себе квартирку на стыренные денежки купить. Как тебе такая версия?
Я постарался сохранить заинтересованное выражение лица. Не всегда супруги выступают единым фронтом. Подчас они даже ненавидят друг друга и не прочь жить порознь, но их сдерживают дети, общее хозяйство. А насчет усталости от положения приживал… Тут Нора, как все дамы, примерила ситуацию на себя. Ей, безусловно, было бы невыносимо жить из милости в доме у богатого родственника, только и Анна, и апатичный Валерий произвели на меня впечатление людей, абсолютно довольных ситуацией.
— Значит, изучишь подноготную парочки, — Нора принялась раздавать указания, — прошлое, настоящее… Обязательно наткнешься на дырку, в которую они впихнули краденые деньги. Дело-то ерундовое, преступники вычислены, осталось лишь собрать доказательства их вины. Можешь приступать.
Не успел я раскрыть рот, чтобы попытаться вразумить Нору, как в кабинет заглянула встрепанная Ленка.
— Иван Павлович, вас к телефону.
— Сколько раз тебе объяснять, — обозлилась хозяйка, — когда мы работаем, не следует мешать. Пусть перезвонят позднее.
— Так это мама Ивана Павловича, — испуганно сообщила Ленка, — как заорет: «А ну давай сюда Ваню немедленно». Я прям обмерла, может, она помирать собралась, так завопила.
— Если человек на пороге кончины, — вызверилась Нора, — он не станет визжать, сил на истерики не хватит, на тот свет отъезжают, как правило, молча. Вели ей через час перезвонить. Впрочем, нет, я знаю Николетту, примется трезвонить каждые пять минут. Ступай, Ваня, побеседуй с маменькой.
Я взял протянутую трубку, вышел в коридор и тихо сказал:
— Слушаю. — И в тот же миг чуть не оглох.
Как все бывшие актеры, маменька обладает громким голосом и способна четко произносить тысячу звуков в секунду.
— Вава! Мне так плохо, я просто умираю, абсолютно нет никакого аппетита, желудок болит, а ты…
Я молча выслушивал жалобы. Последнее время Николетта приобрела привычку без конца говорить о грядущей смерти и страшных заболеваниях, которые ее одолевают. При этом учтите, что давление у матушки стабильно держится на цифрах «120» и «80», а легкое несварение бывает от злоупотребления деликатесами. В почтенном возрасте нужно питаться просто: овсянкой, овощным супом, отварной рыбой «кошачьего» сорта, то есть минтаем, а вовсе не жирной семгой, до которой Николетта большая охотница.
— Немедленно приезжай, — закончила маменька.
— Сейчас не могу. — Я попытался оказать сопротивление, но Николетта мигом подавила восстание рабов:
— Сию секунду!
— Но я на работе.
— Дай мне Нору, — потребовала маменька.
— Но…
