Джек Ричи - Собственное мнение
— Всё кончено, не так ли? Джерри мёртв?
Я кивнул. Она повернулась и пошла в дом. Мы последовали за ней, закрыли дверь и некоторое время стояли и наблюдали за тем, как она глядит в окно, а потом Пит прокашлялся и заметил:
— Может, нам лучше уйти, Фред?
Эйлин повернулась:
— Нет, я не хочу сейчас оставаться одна. Пусть лучше кто-нибудь побудет со мной, — она слабо улыбнулась. — Я знаю, вам тоже нелегко. Вы же были лучшими друзьями Джерри.
Пит теребил края своей шляпы.
— По крайней мере, мы взяли парня, который это сделал. Это уже кое-что.
Эйлин нагнулась за серебряным портсигаром на столике для коктейлей.
— Он признался?
— К этому всё идёт, — сказал я, — мы об этом позаботимся.
Эйлин присела на диван:
— А что он за человек?
Я пожал плечами.
— Откуда мне знать? Я не психиатр.
— Слабак, — сказал Пит, — которому нравится чувствовать себя важной птицей и думать о том, что поставил на уши весь город.
Эйлин на миг задумалась:
— Почему бы тебе не взбить нам коктейли, Пит? Я бы не против что-нибудь выпить.
Я прислушивался к тому, как Пит возится на кухне.
— Мы взяли нужного человека, Эйлин, — вполголоса сказал я, — у нас есть всё, для того, чтобы он увяз в этом.
Она слегка улыбнулась:
— Вам повезло, да?
— Да, — ответил я, — всё складывается удачно.
Пит вернулся с коктейлями для Эйлин и для меня, а себе открыл бутылку пива.
— Там в холодильнике не было пива, но я спустился в подвал и взял из ящика. Это ничего, Эйлин? Джерри всегда говорил, позаботится о себе сам, если холодильник пуст. — Он осторожно налил пива. — Мне кажется. Джерри по-настоящему любил свою работу. Работу с бомбами, я имею в виду.
Эйлин взглянула на него:
— Да, думаю, так оно и было.
— Когда я брал пиво, то заметил у него там что-то типа мастерской. Похоже, он и дома трудился над этими бомбами.
Пит улыбнулся:
— Тебя не заботило, что в один прекрасный день дом мог взлететь на воздух?
Эйлин покачала головой:
— Он никогда не приносил домой ни пороха, ни динамита. Просто изучал механизмы.
Мы с Питом пробыли ещё полчаса, а потом распрощались. Пит уселся за руль машины и включил зажигание.
— Сколько они были женаты, Фред?
— Два года, — сказал я, — и ты об этом знаешь так же хорошо, как я.
Он кивнул:
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что по большей части видишь людей «при параде» и понятия не имеешь, что у них там творится, когда тебя нет поблизости.
— Они неплохо ладили, — отвечал я, — в противном случае они всегда могли бы подать на развод.
Пит свернул в поток машин на восьмую авеню:
— Там разбросаны схемы, в подвале, я имею в виду. — Он остановился на светофоре: — Это какой-то ужас, Фред. Но, по крайней мере, О'Брайен был человеком осмотрительным. Однажды он сказал мне, что застрахован на сумму в пятнадцать тысяч долларов, кажется.
Я выбросил сигарету в окно:
— Нам лучше вернуться к Стюарту, прежде, чем удастся встретиться с адвокатом.
У Стюарта было время на раздумья. Но, похоже, ничего путного он так и не надумал. Когда мы с Питом вошли в комнату, он вздрогнул.
Пит снял куртку и набросил её на спинку стула:
— А вот и я, Стюарт, ты думал обо мне?
Стюарт резко дёрнул головой:
— Я же сказал, вообще ничего не знаю об этих бомбах.
Пит наклонился близко к Стюарту:
— Тебе не удавалось ничего подобного раньше? Так, немного калек. А вот нынче твой час пробил. Все будут читать о тебе.
Глаза Стюарта вспыхнули.
— Мистер Стюарт, — сказал я, — все мы от вас хотим всего лишь простого подтверждения. После этого вы можете разговаривать с репортёрами, если хотите. Я уверен, что ваше фото неделями не будет сходить с первых полос.
Он облизал губы.
— Нет, — в конце концов выдавил он, — мне нечего сказать.
— Мистер Стюарт, — терпеливо продолжал я, — мы ведь не наобум выдернули вас из толпы. Мы обратили на вас внимание ещё в те разы. На прошлой неделе в библиотеке, к примеру.
Пит слегка похлопал его по плечу:
— На этот раз ты угрохал полицейских, парень. Тебе предстоит пересчитать головой немало ступенек, если не будешь сговорчивей.
— Мистер Стюарт, — сказал я, — мы здесь не для того, чтобы судить вас. Возможно, у вас есть какие-то претензии к следствию, а?
Он почти заговорил.
Но Пит нарушил тишину раньше.
— Знаешь, что тебя ждёт, Стюарт? Ты в курсе, что делают с убийцами в этом штате?
Стюарт побелел.
Я отступил на шаг так, чтобы он не мог меня видеть и взглянул на Пита, укоризненно покачав головой.
— Мистер Стюарт, — ласково сказал я, — вам не грозит опасность попасть на электрический стул, и мы все это понимаем. У вас нарушения психики, и закон это учтёт. Худшее, что вас ожидает, — это несколько лет в клинике.
Мы дали Стюарту минуту на размышление, но он упрямо тряс головой.
— Нет, я отказываюсь что-либо говорить.
Пит двинулся к Стюарту и, схватив его за рубашку, сильно ударил. Это был у него единственный метод работы.
— Но, Пит, — сказал я, — ты знаешь, мы не должны позволять себе это.
Пит вытер ладонь:
— Почему бы тебе не спуститься за чашечкой кофе, Фред? Вернёшься минут через пятнадцать.
— Нет, Пит, — я покачал головой, внимательно глядя на Стюарта. — Вы собрали на удивление полную коллекцию газетных вырезок. Бомбы, очевидно, ваш любимый предмет.
Пит усмехнулся:
— Для полноты там не хватает только одного — твоей фотографии, Стюарт.
— Я действительно восхищаюсь вами, Стюарт, — сказал я, — как вам удалось все эти годы избежать правосудия.
Мне показалось, в глазах его отразилось самодовольство.
— Вы удивитесь, если узнаете, скольких признаний мы получили, — сказал я, — прямо сейчас там, внизу, сидят трое, которые жаждут увидеть свои фотографии в газетах. Они так и хотят урвать себе эту честь — за это, и за предыдущее.
На этот раз он точно вспыхнул от негодования.
— Вот так, мистер Стюарт, — мягко сказал я, — и более того, я не смогу всё время быть с вами. Вам когда-нибудь придётся оказаться один на один с Питом. А он будет добиваться, чего надо, своим методом. И я ничем не смогу помочь вам, пока не получу ваше признание.
Я закурил сигаретку и дал Стюарту поразмыслить. Ход его мыслей был ясен: он боялся, что прославиться мог кто-то другой и страшился остаться наедине с Питом. Трудно сказать, что его пугало больше.
Стюарт вытер руки о штаны и уставился в пол. Наконец, вздохнул:
— Хорошо, я всё вам расскажу.
Пит мрачно улыбнулся:
— Мне особенно хотелось бы услышать о последней бомбе.
Лицо Стюарта вспыхнуло гневом:
— Я не скажу ни слова, пока вы здесь. — Он ткнул в меня пальцем: — Я буду говорить только с ним.
Пит взглянул на меня и пожал плечами. Он вышел и впустил стенографиста.
Когда Стюарт кончил рассказывать о тринадцатом взрыве, я закурил новую сигарету.
— Об этой последней, — сказал я, — четырнадцатой. Что побудило вас использовать три цилиндра вместо одного? Вас не удовлетворял эффект от предыдущих?
Он хитро взглянул на меня:
— Да, именно так.
Я выпустил дым через нос:
— На этот раз вы не использовали таймер, а вы устроили так, чтобы взорвалась упаковка, когда её станут поднимать. Как вы это объясните, а?
Он на мгновение нахмурился:
— Я думал, так оно будет эффектней.
Когда стенографист вернулся с перепечаткой, Стюарт внимательно прочёл её и подписал все экземпляры.
Затем мы опять остались одни. Я подошёл к окну, открыл его и высунулся вдохнуть свежего воздуха.
Стюарт встал рядом:
— А, допустим, я просто наврал, когда признавался. Я ведь мог так сделать, а?
— Да, полагаю, могли.
— Убиты двое полицейских, — смачно сказал он, — моя фотография должна появиться на первых полосах всех газет.
Я кивнул. На его лице появилась тень коварства:
— А вдруг я стал бы отрицать, что устроил этот последний взрыв? Признал все другие, но отказался бы от этого? Моя фотография всё равно бы появилась во всех газетах?
Я указал вниз на улицу:
— Чёрт побери! Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?
Он перегнулся через подоконник и скосил глаза. Это было секундным делом. Стюарт вопил всё время, пока летел вниз.
Пит уселся на табуретку возле стойки и заказал чашку кофе.
— Каждый день узнаёшь что-нибудь новенькое. Я готов был поклясться, что такие стюарты не прыгают из окон.
Я пожал плечами:
— Не будем сокрушаться. У нас есть признание и этого достаточно. Он сэкономил государственные деньги.
Пит наблюдал за тем, как бармен готовил кофе.
— Ты знаешь, Фред, всё это время, что мы возились со Стюартом, у меня были самые разные соображения об этом последнем взрыве, и они всё ещё у меня есть, и я собираюсь поработать над ними — просто из любопытства.
