Людмила Ситникова - Безумный гороскоп
Выругавшись, Андрей спешно попрощался.
– Кат, я не могу больше разговаривать.
– Удачи на совещании.
Бросив мобильник на переднее сиденье, Катарина надавила на газ. В голове крутились мысли о предстоящей встрече с Максом Погорельцевым.
В особняке первым, что услышала Ката, был хриплый голос свекрухи:
– А я ей сказала: «Сама отвали!»
– Розалия, ты неподражаема. – Аглая дымила тонкой сигаретой.
Диана с Люсьеной сидели на диване, Натка, держа на руках Парамаунта, тихо переговаривалась с Ниной. Борис Игоревич сосредоточил все внимание на камине. Он был явно озадачен.
– Всем привет. – Катарина опустилась в кресло.
– Где ты пропадала? – спросила Диана и потянулась.
– Да так… ездила по делам.
– Ката, мне звонил Андрей, – прогремела Розалия, – с твоей стороны было великим свинством заявить ему, что я взорвала в доме дымовую шашку. Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебе это простить.
– Но вы ее взорвали!
– Вот видишь, Глаша, какая она злопамятная. С того рокового дня прошла почти неделя, а ее извращенный, злобный мозг все помнит.
Гжельская глубоко затянулась и… промолчала.
– Розалия Станиславовна, вы обещали почитать нам свои стихи, – напомнила Люсьена.
– Точно, точно, – поддакнула Диана. – Ждем.
Ката поперхнулась. Стихи? Они что, сошли с ума? О каких стихах идет речь? В доме траур, убит Олег, все должны скорбеть по безвременно ушедшему родственнику, а они просят ее свекровь прочесть стихи.
Вообще, поведение этой семейки ставило Катку в тупик. Казалось, смерть Олега их не трогает. Александра с утра уехала на работу. Аглая так же продолжает похохатывать, да и Диана не очень-то скорбит по двоюродному брату.
Хотя, конечно, возможно, это всего лишь защитная реакция. Вчера вечером, проходя по коридору мимо спальни Аглаи, Ката отчетливо слышала всхлипывания.
Но стихи, а тем более стихи Розалии… это явный перебор.
У кого вообще язык повернулся назвать ту ужасную абракадабру стихами? Да, на Розалию временами находит, и она делает записи в маленьком блокнотике. Но ничего общего со стихами ее опусы не имеют!
Катарина откашлялась:
– Розалия Станиславовна, по-моему, сейчас не время для стихов.
– Детка, моя высокоинтеллектуальная поэзия действует как бальзам на душу. А Глашеньке сейчас жизненно необходимо набраться сил.
– Розалия права, – Гжельская затушила окурок.
– Ну, мои дорогие, – свекровь процокала к камину. – Я прочту вам из моего раннего. Сочинила пару месяцев назад. Цикл моих стихов называется «Лирический крик души».
Катарина хотела выйти из гостиной, чтобы не быть свидетельницей позора, но свекровь проорала:
– Ката, сядь! Никто не смеет уходить с моего творческого вечера!
– Это не ваш творческий вечер!
– Дважды я не повторяю.
Копейкина стиснула зубы, но осталась.
– Я начинаю.
Розалия положила руку на бедро и выдала:
За окном метут метели,
Муж давно дрыхнет в постели.
На часах двенадцать ночи,
На стриптиз хочу – нет мочи!
Ниночка раскрыла рот так широко, что туда запросто мог поместиться пульт от телевизора. Реакция Дианы была похожей. Борис Игоревич остался равнодушным, он по-прежнему выглядел как не от мира сего.
Зато Аглая с Люсьеной пришли в полный восторг:
– Розалия, это что-то!
– Требуем еще, – смеялась Люсьена.
– Всегда пожалуйста.
– Может, не надо?
– Ката, не порть мой бенефис?
«О!.. Уже бенефис? Круто!»
– Второе стихотворение более оптимистичное, – пояснила Розалия и начала:
За окном идут снега,
Муж точит свои рога.
На стриптиз я не попала,
У соседа зависала.
– Грандиозно!
– Бурные овации!
– А теперь я побалую вас своей классикой. Четверостишие называется «Большой…» Э-э… Люсьеночка, киска, сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Тогда классика откладывается.
– Ой, почему?
– Видишь ли, рыбка, данное четверостишие можно читать лишь в компаниях, где все присутствующие старше двадцати одного года.
– Это несправедливо.
– Я понимаю, – кивнула Розалия. – Но здесь твоя мать и бабушка с дедом. Вот если бы их не было…
Катарина вспыхнула.
– Все, все, Ката, не заводись. Закрыли тему, – согласилась Розалия. – Для снятия напряжения – короткий шедевральный стих с налетом гениальности:
У стриптизеров выходной,
Как же скучно мне одной.
Нина не выдержала:
– Розалия Станиславовна, а у вас есть стихотворение без стриптиза?
Свекровь оживилась:
– Без стриптиза? Ниночка, ты как в воду глядела. Конечно, у меня есть стих без стриптиза. А как же, я же творческая натура. У меня всего полно.
– Хотелось бы послушать, – сказала Натка.
– Так слушайте!
За окном цвела сирень,
У меня была мигрень.
Нету худшего сюрприза,
Чем остаться без стриптиза.
– Ну? Понравилось? Вот вам без стриптиза.
Нина покинула гостиную.
– Что это с ней?
– Не обращайте внимания на Нинку. – Люсьена ерзала на диване. – Главное, нам с бабулей понравилось. Правда, ба?
– Высший класс! – Аглая Константиновна обеспокоенно посмотрела на супруга и снова закурила.
Слава богу, творческий вечер, он же бенефис, закончился, и Ката смогла подняться в спальню.
Вечером, проштудировав записи, полученные от Раисы, Катарина вооружилась сотовым. В начале мая в одном из электронных писем Макс сообщил Макаровой номер своего мобильника. Позвонить Рая не успела по известным причинам – Олегу стало известно о злоключениях девушки.
Вчера она также не воспользовалась телефоном, предпочтя ему виртуальное общение. Значит, можно смело звонить Погорельцеву и не изменять голос.
Сердце ушло в пятки, по спине пробежал холодок. Катке было несколько жутковато и дискомфортно.
Но назад пути нет, она решила идти до конца.
За последний час Ката несколько раз задавалась вопросом, чего, собственно, она добьется, назначив Максу свидание? Ведь не спросишь же у него напрямую: «Не ты ли, голубчик, убил Олега Купатова?» Опять же, нельзя показать Погорельцеву и брелок. А отпечатки… Это, конечно, вариант, вот только кто в дальнейшем станет проводить дактилоскопическую экспертизу? Ну позаимствует Катка у Макса зажигалку, а потом? Куда с ней идти? А главное, кого просить оказать столь необходимую ей услугу?
Конечно, можно обратиться за помощью к старому приятелю Витьке Столярову, но честное слово – эта просьба Катке потом сто два раза боком выйдет.
С Витькой и его женушкой Региной Копейкина дружила давно. Виктор не единожды выступал в роли палочки-выручалочки, вытаскивая Катарину из, казалось бы, тупиковых ситуаций. Бывший сотрудник органов, ходивший когда-то в погонах капитана, он в два счета может организовать экспертизу.
Организовать-то организует, а потом бедную Катку сживет со свету. Начнутся ненужные расспросы, подколки, упреки, и в конечном итоге она в миллионный раз услышит в свой адрес кучу обидных обвинений, из которых следует, что Катка самая доморощенная сыщица из всех живущих дилетанток.
– А кроме Витьки мне обратиться не к кому. Придется рискнуть. Или пан, или пропал, – размышляла вслух Катка.
Хотя о Столярове вспоминать рановато, для начала не мешало бы заполучить пальчики Погорельцева.
Потыкав в клавиши, Катарина мысленно перекрестилась.
Сухое «да» раздалось после седьмого гудка.
– Сергей? – капризно протянула Катка-Света.
– Я. А кто говорит?
– Света Чайкина.
Интонация Погорельцева тут же изменилась.
– Светлана? Вот так неожиданность, – приветливо сказал он.
– А я тут сидела-сидела и решила позвонить. Чего это мы с тобой, как пещерные люди, все по электронке общаемся.
Разумеется, пещерные люди не писали друг другу писем, тем более электронных, но для глуповатой Светы Чайкиной эта фразочка была очень даже подходящей.
– Не поверишь, я сегодня думал о тебе, – протянул Макс. – О нас.
– Как здорово, я тоже думала о нас. Я хочу… тебя увидеть.
Катке показалось, что Погорельцев облегченно выдохнул:
– Отличная идея. Я всегда готов. Назначай день, и я за тобой заеду.
– Ты забыл, я девушка обеспеченная – сама за рулем. Что, если встретимся завтра вечером в ресторане?
– Завтра, – замялся Макс, – не получится, а вот в среду с большим удовольствием.
– Среда мне тоже подходит. В каком ресторане встретимся?
– А зачем нам ресторан? Давай потусуемся у меня дома.
– О-о!.. Я смотрю, ты настроен решительно.
– Более чем.
– Ну, не знаю, – Катарина вытянула губы трубочкой. – Мне надо подумать.
Плаксиво-детский голосок, которым она разговаривала с Погорельцевым, раздражал саму Катку до зубовного скрежета. Но ради дела она стоически продолжала изображать богачку с головой, полной опилок.
– Сергей, я уже подумала. Хорошо, приеду.
Погорельцев назвал адрес.
