Люся Лютикова - Не называй меня малышкой
– Говорят, это будущий Пикассо. Сохрани картину, когда-нибудь она будет стоит миллион.
И в общем-то не грешу против истины. Лет через двести любая картина будет стоить миллион, только вот неизвестно чего – рублей, юаней или марсианских денежных знаков.
Для Инги я выбрала работу некоего Прола Прозорова, называется «Три грации». Три тетки необъятных размеров надевают чулки. Собственно, теток не видно, изображены только ноги и задницы. Картина странноватая, не исключено, что у художника присутствуют сексуальные проблемы и нереализованные эротические фантазии. Но легкая манера письма производит хорошее, светлое впечатление.
Гости сгрудились вокруг полотна, повисло неприятное молчание.
Я решила защищаться нападением и громко заявила:
– У меня нюх на таланты! Думаю, это будущий Кустодиев! Когда-нибудь за картину дадут миллион!
Инга возбужденно захихикала и сказала, что повесит ее на кухне. Напротив холодильника, чтобы аппетит отбивать, и пригласила всех за стол. Салаты и нарезка выглядели аппетитно, но я вовремя вспомнила, что не ем мяса. Пришлось ограничиться сыром с веточкой петрушки.
После первых тостов в адрес новорожденной я почувствовала зверский аппетит, однако держалась в рамках рыбы и грибов. Инга заметила мою унылую физиономию:
– Люсь, положить тебе оливье? Мой фирменный, с ветчиной.
– Я стала вегетарианкой, – важно сообщила я.
Взоры всех присутствующих мгновенно обратились в мою сторону.
– Ты больше не ешь мяса? – вытаращила свои и без того круглые глаза Карина. – Бедняжка! Врачи запретили?
– Это добровольное решение, – объяснила я.
– Ты что, побывала на скотобойне? – предположил Олег. – Обычно после такой экскурсии людей воротит от мяса.
Меня передернуло от воображаемой картины.
– Нет, просто однажды я так решила, вот и все.
– В нашем климате вегетарианство – это непозволительная глупость, – заметил Эдик. – В мороз человеку необходимы белки, иначе падает давление, снижается уровень гемоглобина, появляется хроническая усталость.
Инга критически меня оглядела и констатировала:
– Вид у тебя бледный.
– Я и правда в последнее время ужасно устаю, хотя ничего особенного не делаю.
– Вот видишь! – торжествующе воскликнула она. – Это из-за нехватки белков!
– А еще у меня сегодня ногу судорогой свело, – зачем-то откровенничала я.
– Вот-вот… – многозначительно кивала Инга.
Оля, единственная из всех, дала ценный совет:
– Ешь больше орехов, в них тоже много белка.
После этого интерес к теме вегетарианства как будто угас. Однако за вечер каждый из гостей посчитал своим долгом предложить мне какое-нибудь мясное блюдо из тех, что стояли на столе. Я на собственной шкуре почувствовала, каково приходится алкоголику, который говорит в компании, что завязал. Паршиво приходится. Так и развязать недолго.
15 ноябряМалышка соображала туго. Наверное, еще сказывалось действие снотворного. Она без конца повторяла:
– Сколько? Сколько я должна весить?
Наконец до нее дошло.
– Ты издеваешься? Я никогда не буду весить триста килограммов, это физически невозможно!
– Ты уже весишь сто пятьдесят, – сказал я. – Тебе нужно всего лишь набрать столько же.
Она оторопело уставилась на меня:
– Сто пятьдесят? Но я же взвешивалась…
– Весы были подкручены.
Почему-то она ничуть этому не удивилась. Несколько минут молчала, о чем-то размышляла, кивала собственным мыслям. Наконец спросила:
– А потом? Что будет потом, когда я буду весить триста?
– Потом ты пойдешь домой.
– Вот так просто возьму и пойду? – недоверчиво протянула она.
– Ну, вот так просто, наверное, не пойдешь. Трудно ходить, если ты столько весишь. Я отвезу тебя на машине.
– Если говорить коротко, ты предлагаешь мне растолстеть до трехсот килограммов. При этом ты будешь снимать на видео, как я ем, вырастаю из одежды, как увеличиваются мои объемы, как тело становится похоже на гору жира… Я правильно тебя поняла?
Она деловито загибала пальцы, как будто объясняла правила счета в первом классе. Вид у нее был довольно нелепый, если учесть, что к ноге по-прежнему была прикована гиря, а под глазом расплывался фиолетовый фингал. Я немного переборщил с ударом.
– Ты правильно поняла.
Опять повисло молчание.
– А что будет, если я откажусь в этом участвовать?
Я ушел от прямого ответа:
– Если ты будешь хорошей девочкой, все закончится хорошо, ты поедешь домой.
– Зачем ты это делаешь?! – воскликнула она. – Ведь те девушки, в компьютере, ты проделывал это с ними раньше, я угадала? Чего ты молчишь? Боишься признаться, что ты сумасшедший?
Я улыбнулся:
– Я не сумасшедший. Просто у меня такой заработок. И это сильнее меня.
– Это и есть сумасшествие, – отозвалась она.
Я вспомнил свой первый сексуальный опыт. Первый раз, когда я по-настоящему был с женщиной. Мне было семнадцать лет, я учился на электрика в Архангельске. На каникулы поехал в гости к тете Вере в Москву.
Поезд опаздывал на два часа, чтобы скоротать время, я слонялся по вокзалу, зашел в буфет. Толстая буфетчица надралась до такой степени, что с трудом держалась на ногах. Она закрывала буфет на перерыв, собрала стаканы на поднос, попыталась его унести, но не смогла поднять. Один стакан с грохотом разбился. Я вызвался ей помочь.
Мы прошли в подсобное помещение – небольшую клетушку размером с купе поезда. Там стояла кушетка.
– Хроший мальчк, – невнятно пробормотала буфетчица, – взьми себе кнфету.
Баба рухнула на узкую кушетку и мгновенно отрубилась.
Халат на ней задрался, обнажив огромную задницу. Нижнего белья она не носила. Я долго не мог оторвать взгляда от роскошных ягодиц, потом подошел, раздвинул ноги и вошел в нее сзади. Она лишь зачмокала губами во сне. Оргазм взорвался во мне разноцветным фейерверком.
Потом я перевернул ее на спину, расстегнул халат и стал облизывать большое мягкое тело. Буфетчица довольно похрюкивала, но не просыпалась.
– Малышка, – тихонько позвал я.
Баба внезапно открыла глаза, грязно выругалась и перевернулась на бок. Через секунду она опять захрапела.
Я вышел на перрон с твердой уверенностью: теперь я знаю, ради чего стоит жить на свете.
Глава 10
Я очень упорная девушка. Я звонила Владимиру и до дня рождения, и после, и глубоким вечером, и ранним утром. Но в ухо летела одна и та же фраза: «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее».
К полудню воскресенья я сдалась. Варвара не дождется от меня помощи. Через две недели, когда Владимир вернется из-за границы и наконец-то сообщит адрес Артура, подруге уже ничего не будет нужно.
Я расстроилась, но не очень. Вообще должна сказать честно: наследство меня изменило. Раньше, случись нечто похожее, я бы переживала, трепыхалась, может быть, даже рыдала бы в три ручья. Но теперь я отношусь ко всему философски. Увы, мои возможности не беспредельны. Я и так проявила чудеса сообразительности, когда вышла на этого Владимира. Очевидно, такова уж судьба Варвары – погибнуть во цвете лет. И ничего с этим не поделаешь.
Меня немного тревожила открытая дверь ее квартиры. Ведь не ровен час заберутся воры, вынесут все ценное. Впрочем, поразмыслив здраво, я и на этот счет успокоилась. Дорогих безделушек у Вари отродясь не водилось, мебель представляет интерес разве что для старьевщика, только спальный гарнитур куплен недавно. Но тащить его с третьего этажа без лифта грабителям вряд ли придет в голову.
Раз уж расследование откладывается минимум на две недели, я решила провести воскресенье за своим любимым занятием – чтением. Взяла новый детектив, устроилась поудобней на диване и положила рядом пакетики с орехами. Мне не хватает белков, буду усиленно поглощать фундук и арахис. Кстати, сегодня утром я взвешивалась, на экране весов высветились цифры – 99,3 кг. Кошмар, я опять не похудела! А ведь почти месяц отказываюсь от мяса! Где же результат? Надо отнести весы в ремонт, наверняка они сломались.
Вскоре я поняла, что не слежу за сюжетом, а только переворачиваю страницы. Какая-то смутная мысль крутилась в голове, не давая сосредоточиться. Кажется, что-то о весах… Или орехах… Постойте, спальный гарнитур!
Варвара упоминала, что спальню ей купил Артур. Может быть мебель выведет меня на след ухажера? Я захлопнула книгу и помчалась в Кузьминки.
Интересно, существует ли особый бог, который покровительствует людям, которые плохо переносят холод? Наверное, все-таки существует и явно мне симпатизирует. Когда я подошла к подъезду, высшие силы выпустили из двери девочку с собакой, и мне не пришлось мерзнуть на улице.
