Лучший иронический детектив - Белова Марина

Ещё вариант — какой-то сельский Робин Гуд, который мстит за разорение заповедной зоны. Ну, тут пусть разбираются областные правоохранительные органы. Они могут беспрепятственно получить информацию обо всех местных сумасшедших. У меня такой возможности нет.

А вдруг этот «икс» — не мужчина, а женщина? Ну, скажем, Липочка, которая то ли мстит Игнату за невнимание к своей персоне, то ли просто хочет это самое внимание на себя обратить…

Мне даже жарко стало от этой мысли. А что, мировая история знает немало таких примеров! Ну, может, не именно Липа. Может, это всё-таки другая барышня, не в меру экзальтированная, никак не оставит в покое любимого, даже в другом городе… Хотя любимых принято вроде бы любить, а вовсе не убивать… А если предполагаемая девица — сумасшедшая? То есть по-настоящему чокнутая?

А если ей есть за что мстить Игнату?

Вот здравая мысль! Было бы полезно покопаться в прошлом господина Игнатова. А то приехал сюда, прикинулся бедной овечкой: я такой хороший, белый и пушистый, а меня все обижают, смерти моей хотят… Если хотят — значит, есть тому причина!

А с Липочкой надо увидеться и обсудить некоторые свои мысли.

Утром я с нетерпением дожидалась ухода хозяина на работу. А он, как назло, не торопился. Ходил по дому в халате, всё позёвывал да пузо почёсывал. То ему кто-то звонил, то он куда-то названивал. Как будто издевался надо мной.

Где-то в районе полудня он стал интересоваться, что у нас на обед. Пришлось срочно варить суп. Поскольку куриный суп он доел за выходные, мне пришлось сочинять следующий. Мяса подходящего не было, но в морозильнике были свалены пакеты с замороженными овощами. Вот они-то меня и выручили. Кстати, замороженные овощи варятся куда быстрее, чем свежие, поэтому обед я приготовила практически молниеносно.

После обеда он, слава тебе господи, уехал на работу, а я бросилась к телефону — звонить Липе.

Липу я застала дома, несмотря на то, что была середина дня.

— Липочка, здравствуй, это Аня.

— Какая Аня? — удивилась она.

— Аня Ермолаева. Я у Игната в домоправительницах числюсь. Ну, вспомнила меня?

— Аня?.. Да, конечно, вспомнила. Что-то с Игнатом случилось?

— Нет, десять минут назад был жив-здоров. Сейчас на работу уехал. Он мне телефон твой дал. Мне просто хочется поболтать с тобой. Кстати, а ты почему не на работе?

— Ну, я сейчас, как это принято говорить, временно не работаю. Безработная, в общем.

— На какие же деньги ты существуешь? Сидишь на шее у родителей?

— Ой, да деньги — не проблема. Нам Кирюша денег даёт достаточно. Проблема в другом: скучно очень.

— Девушка, так вас одолел прямо-таки королевский недуг! Коронованные особы тоже вечно от скуки страдали. Так я тебе могу верное средство предложить, как от хандры избавиться.

— Предложи, — заинтересовалась она.

— Ну, Липа, это не телефонный разговор. А не хочешь ли ты приехать в наш богом забытый городок? Ну, скажем, братика любимого проведать?

Она вздохнула:

— Издеваешься, да? Я и так в вашем городе времени провожу больше, чем в своём. Позавчера только от Кирюши вернулась.

— А он что, не рад будет увидеть тебя снова?

— Я, Анечка, совестливый человек. Если он будет бесконечно меня нянчить, то когда ж ему свою личную жизнь устраивать?

— Ох, прости, я и забыла, что Синей Бороде нужны новые жертвы…

— Ань, зачем ты так? — мягко упрекнула она.

— Липа, ты не обижайся на меня. Я не хотела обидеть ни тебя, ни твоего ненаглядного Кирюшу. Честное слово. Просто я тут одно дело задумала, которое избавит от скуки и тебя, и меня. Я ведь тоже изнываю от этой монаршей напасти, хоть и числюсь в прислугах. Приезжай, не пожалеешь!

— Приехать, что ли… — вслух раздумывала она.

— А не захочешь брату надоедать, так у нас можешь поселиться. Здесь есть совершенно свободная комната, ты никого не стеснишь.

— Эй, ты глупостей-то не говори! — испугалась она. — Поселиться у холостого мужчины, да ещё и у Игната! Да мне Кирилл живо башку открутит!

— А может, наоборот, облегчённо вздохнёт, — предположила я. — К тому же не забывай, что между тобой и Игнатом будет кинжал. Я. А я — дуэнья надёжная, уж можешь мне поверить.

— Ох, и заинтриговала ты меня… Ладно, сегодня же приеду! — решилась Липа, чем обрадовала меня чрезвычайно.

Положив трубку, я, напевая, двинулась в прачечную. Но телефон не захотел отпускать меня и снова требовательно зазвонил. Неужели Липа всё-таки передумала? Так быстро?

Я вернулась, подняла трубку и грустно сказала:

— Слушаю тебя.

— Аня, господи, какой ужас! — опять заходилась в плаче Маня. — Бедная моя Сашенька!

Я вздохнула:

— Что на этот раз? Папа тоже уехал за границу?

— Да дело не в папе! Машина сбила нашу коляску и метров пятьдесят тащила за собой! Всё вывалилось, мне пришлось потом содержимое по всей улице собирать!

— Сашку-то хоть нашла? — не на шутку испугалась я.

— Да Сашка на руках у меня была. Она проснулась, ей скучно стало, я взяла её на руки, понесла к детской площадке, там голубей как раз много прилетело, кто-то из детей семечки рассыпал… Я думала, ребёнку интересно будет на птичек посмотреть.

— Маня, я, конечно, не самый большой специалист в педагогике, но разве ребёнок в два месяца способен отличить птичку от чего-то другого? Ладно, что дальше было-то?

— А дальше — визг тормозов, визг мамаш… Я обернулась — смотрю, наша коляска зацепилась за бампер синей машины, и машина тащит её за собой… Она, коляска то есть, на тротуаре стояла, а лихач решил по тротуару проехать зачем-то. Ну, коляску и зацепил. И матрасик вывалился, и подушечка, и игрушки все рассыпались, и соска потерялась… Кошмар!

Она снова заплакала. Там, на её конце провода, всё время фоном что-то бубнил мужской голос. Господи, бедная Машка, папа-олигарх теперь убьёт её! Ну, или выгонит, разлучит с Сашуркой, что для самой Мани хуже смерти.

Понизив голос, я спросила:

— Что, ругается хозяин?

— Я не говорила ему ещё. Я даже не знаю, как такое можно сказать. Ведь в коляске мог находиться ребёнок…

— А бубнит у тебя там кто? Степанида?

— Да этот лихач и бубнит. Коляску от тачки своей отцепил, пришёл к нам домой, говорит: не надо милиции, сами разберёмся. Аня, а что, надо было в милицию заявлять?

Святая простота!

— Аня, он у меня трубку рвёт из рук, хочет с тобой поговорить!

— Со мно-ой?.. Я-то здесь при чём?

Но в трубке была уже не Маня. Мужской голос сказал:

— Аня, быстро иди сюда, разобраться надо.

— А что, мы разве на «ты»? — удивилась я. — Я разве знаю вас?

— Я — Барышев.

— Неужели? И что из этого? Вас что, разыскивает милиция?

— Я — Кирилл. Барышев — моя фамилия.

— Кирилл… Липочкин брат, что ли?

— Он самый. Да не ломайся ты, сюда иди!

— Ладно, приду сейчас…

Я пошла к Мане, недоумевая, зачем Кириллу понадобилось сбивать детскую коляску и зачем сейчас там нужна я.

Картину в доме я застала нерадостную. Кирилл сидел на кухне мрачнее тучи, Маня тихонько скулила, то и дело вытирая нос, который покраснел и распух.

— Ты носом ударилась, что ли? — бросилась я к ней.

— Нет, это я себе просто наплакала… — Она снова шмыгнула своим многострадальным носом.

— А Сашурка где?

— Спит. Она как нагуляется на свежем воздухе, всегда так хорошо спит…

Я обернулась к Кириллу:

— Ну что, господин Барышев, зачем вызывали?

— Посоветоваться хочу. Как ситуацию разруливать? Во-первых, я сломал коляску. Во-вторых, я напугал няньку. В-третьих, мне никак нельзя, чтобы узнала об этом милиция и широкая общественность, потому что я депутат и всё такое…

— А пускай бы общественность и узнала, — сказала я задиристо. — Люди должны знать, кого в депутаты выбирают!

— Ой, брось, — скривился он. — Не учи меня жить, я не для этого тебя позвал.

— А для чего?

— Для того чтобы ты сказала этой плаксе, что знаешь меня.

— Я его знаю, — сказала я Мане.