Керри Гринвуд - Радости земные
Наш разговор был прерван новым потоком покупателей. Рулеты с зеленью разнесли в считанные минуты. Я едва успела ухватить один себе на обед и еще один для Мероу Стоит только отведать свежую булочку с зеленью, будьте уверены – захотите добавки. Оливковый хлеб тоже расходился неплохо. Для меня дело не в деньгах… то есть не только в них. Мне приятно смотреть, как едят мой хлеб.
Первая волна покупателей схлынула. Все, кто спешил на работу, уже были в офисах. Теперь будет затишье до утреннего чая.
Воспользовавшись случаем, я решила отнести рулетик Мероу – а то еще не дай бог слопаю сама. Мероу, нетрудно догадаться, вегетарианка. Но это не означает, что она неразборчива в еде. Едва войдя в «Пещеру Сивиллы», я поняла: утро добрым не будет. Гадалка, одетая во все черное, что-то толкла в ступке, бормоча под нос заклинания. По ее лицу блуждала зловещая улыбка.
В свое время она прочитала мне лекцию про тройной возврат и я, само собой разумеется, восприняла подобную информацию скептически. Суть ее теории состояла в том, что ведьма должна относиться к своей деятельности с большой осторожностью, иначе колдовство отзовется ей в тройном размере. Например, очень опасно кого-либо проклинать: твои заклинания могут обернуться против тебя, да еще и возыметь тройной эффект – не хуже хваленых стиральных порошков из телевизионной рекламы. Тогда я не поверила ей – добродетель редкое качество – а теперь тем более. Я молча положила пакет с рулетом на прилавок и ретировалась.
Мероу явно накладывала проклятие. Осталось лишь выяснить, на кого именно. Надеюсь, жертва Мероу – настенный живописец, а не полисменша. Ведь Лепидоптера всего лишь выполняла свой долг. Говорят, закон о колдовстве отменили. Хочется верить, что так оно и есть.
Вернувшись в булочную, я с удовольствием принялась за работу: в этих стенах меня вряд ли превратят в таракашку и придавят каблуком. Торговля продолжалась. Кайли без устали сплетничала, а я слушала ее вполуха.
Оказывается, миссис Пемберти пожаловалась на нас с Горацио в муниципалитет, жилищный комитет и полицию. В муниципалитете к ней уже привыкли и пообещали разобраться. Полиция такими делами не занимается, а вот с жилищным комитетом могут возникнуть осложнения. Миссис Пемберти, ее муж и Джо Пандамус, который терпеть не может кошек, но прекрасно ладит со мной, состоят его членами. Профессор и Тэз тоже входят в комитет, но оба обожают кошек. Уж не знаю, каким образом Тэз оказался в комитете, но из него может получиться хороший союзник. Выходит, все не так уж плохо.
Кайли болтала без умолку. Оказывается, Джон вернулся из очередной поездки, и она снова собралась его соблазнить. Я пожелала ей удачи. Кайли никак не могла решить, что ей надеть, и чуть было не впала в депрессию, что очень опасно, потому что «выпасть» из этого состояния Кайли обычно удается с большим трудом. Пришлось напомнить, что у нее есть просто восхитительное розовое платье, и девочка тут же просветлела.
– Вам нравится мое розовое платье?
– Очень.
– А я в нем сексапильная? – Она испытующе посмотрела на меня, на сей раз голубыми глазами.
– Очень.
– Клево! – обрадовалась она. – Джон примерно вашего возраста и поэтому платье ему должно понравиться, верно?
– Скорее всего.
У розового платья была юбка длиной десять сантиметров, чуть пошире пояса, и глубокий асимметричный вырез. Ну какой мужчина продержится перед таким соблазном? Я припомнила, что носила, когда мне было восемнадцать, и глубоко вздохнула: хотя этот мир и далек от совершенства, мода на юбку-пузырь – хвала всевышнему! – оказалась недолговечной.
– Не переживайте! – Кайли погладила меня по руке, словно пытаясь успокоить. – Вы, конечно, уже старая, но ведь в свое время погуляли на славу!
Я хотела ответить, что в тридцать восемь до пенсии еще далеко, но вовремя вспомнила, что в восемнадцать сама считала тридцатилетних старухами, и молча кивнула. Тем более, вчера мне сказали, что я красивая. И кажется, от чистого сердца.
Потом случилась престранная вещь: позвонил Джеймс, мой бывший муж. Мы с ним полгода не общались. Поскольку дружеских отношений между нами никогда не существовало, расстались мы без лишних сантиментов и обид. Осталась лишь легкая неприязнь. Джеймс – птица высокого полета, а я хожу по земле. Он – фанат банковского дела, а я пекарь. Он свято верил, что место женщины на кухне, в окружении детей, а я себя в этой роли не представляла. Наш брак явно свершился не на небесах, и теперь я вообще не понимаю, как это мы умудрились продержаться вместе – ведь у нас не было ничего общего! Судя по голосу, Джеймс, как всегда, куда-то спешил.
– Привет, Джеймс, вот так сюрприз! – только и успела сказать я до того, как он прервал мое приветствие.
– Да. А ты по-прежнему печешь хлеб? Может, поужинаем вместе в субботу? Встретимся в «Венеции» в половине восьмого. Я угощаю. Есть разговор.
– Но…
Он опять не дал мне договорить. Эта его привычка всегда выводила меня из себя. Я уж было собралась отвергнуть заманчивое предложение, но любопытство взяло верх. Я, как мангуст Рикки-Тики-Тави, всегда и везде сую свой нос. Ох, не доведет это до добра!..
Между тем Джеймс продолжал:
– Тогда все. Не могу больше говорить – жду звонка из Сингапура. Полвосьмого в «Венеции», договорились? Ну пока. – Он повесил трубку.
Ну что ж, хороший ужин в субботу обеспечен. «Венеция» специализировалась на итальянской кухне еще в те старые добрые времена, когда замороженной лазаньи не было и в помине. А если вам взбредет в голову упомянуть в «Венеции» сей недостойный продукт, вас выбросят на улицу за оскорбление доброго имени заведения. Лично я не могу себе позволить ужин в «Венеции». И вообще – не вижу смысла ходить по ресторанам, когда в мире есть хлеб и яйца. Но если Джеймс угощает, то почему бы и нет? Интересно, о чем это он хочет со мной поговорить?
Впрочем, сейчас не до этого – наступил час утреннего чая.
Когда магазин почти опустел, Кайли сообщила, что видела человека, купившего квартиру 4А, «Дафну». На табличке над дверью изображена женщина, превращающаяся в дерево, а рядом с ней весьма раздраженный Аполлон. Его состояние нетрудно понять: столько стараний, чтобы добиться норовистой нимфы, и вот, когда она уже почти у него в руках, – такая незадача! Хе-хе!
– Ну и кто же он? – поинтересовалась я.
– Не знаю, – призналась девушка.
Для Кайли подобное заявление сродни подвигу: любопытство этой сороки не знает границ.
– Это мужчина примерно вашего возраста. В синем костюме, довольно высокий, лысоватый. У него был только один чемодан и целая куча коробок. Наверное, он купил мебель леди Дианы. Эта старушенция мне так нравилась!
– Мне тоже, – вздохнула я.
Леди Диана – милая, остроумная пожилая дама с сильным британским акцентом – полгода назад сломала шейку бедра и так и не встала на ноги. Родственники поместили ее в один из самых лучших – можно сказать, пятизвездочных – домов престарелых полуострова Морнингтон, и теперь она целыми днями наслаждается морским пейзажем и обыгрывает других старушек в бридж. Жаль, что она уехала.
Никогда не забуду реакцию леди Дианы на новую прическу мистера Пемберти. Пытаясь скрыть плешь, тот обзавелся накладкой, которую, если верить рекламе, «практически невозможно отличить от натуральных волос». «Славная была овечка!» – громким шепотом прокомментировала старушка, подмигнув мне. Я чуть не лопнула, пытаясь сдержать смех, но безрезультатно: мистер Пемберти все понял и жутко обиделся.
– Наверное, он уже зарегистрировался в жилищном комитете, вот мы у них и спросим. Только не сейчас. Горацио вчера сцепился с мопсиком миссис Пемберти, и она расстроилась.
– Горацио, мой хороший, – щебетала Кайли, поглаживая кота по благородным ушкам. – Котик хочет кусочек вкусненького сыра? – спросила она, надрезав булочку и положив внутрь ломтик сыра.
Котик благосклонно отведал кусочек сыра, а потом и еще один. Пока Кайли начиняла булочки сыром, я проделывала то же самое, но только с ветчиной. Предпочитаю проверенную временем «классику». Если вам больше по душе булочки с авокадо и индейкой, добро пожаловать в кафе «Вкуснотища» – там готовят сандвичи из всех мыслимых и немыслимых ингредиентов. Разве что цемента там нет. Хотя, если недостатка в денежных средствах вы не испытываете и вам придет в голову фантазия вместо масла намазать на ржаной хлеб цемент, семья Пандамус пойдет вам навстречу. Для них желание клиента – закон. Саманта рассказывала как-то, что однажды ей заказали сандвич с брынзой «Фетаки» и клюквенным соусом. Думаю, она привирает.
Надо будет сегодня пообедать у Пандамусов. Около пяти они приступают к трапезе из непроданных остатков, но, поскольку готовит у них бабушка, что бы ни осталось, это будет на все сто соответствовать названию кафе.
Пришло время, вооружившись алкогольными дарами, разбудить Одиноких Стрелков. Оставив Кайли один на один с толпой желающих отобедать, я отправилась к ним в магазинчик. Там было открыто, а значит, хотя бы один из ребят уже бодрствует. Впрочем, пожалуй, уместнее сказать пребывает в сознании.
