Наталья Никольская - Двойник
Что же делать? Как назло, у меня в руках не было ничего, кроме маленькой сумочки, которой вряд ли удастся напугать эту животину. И за что мне все это? Я буквально вросла в дверь, боясь пошевелиться. Из всех живых существ, что мне приходилось встречать в своей жизни, больше всего на свете я боялась собак. Полина из-за этого надо мной часто смеялась и обзывала трусихой. Да, трусиха, я бы на нее сейчас посмотрела, если бы она оказалась совсем безоружной перед такой громадиной. Собака все еще продолжала рычать.
На мое счастье, из соседнего двора выглянула толстая женщина и закричала:
— Шарик, уйди. Да вы его не бойтесь, он только рычит, у него и зубов-то нет, выпали все давно, — только сейчас я заметила, что собака действительно настолько стара, что не в состоянии даже догнать кого-либо, не то что укусить. — Старый стал, — продолжала женщина, — хозяева-то давно съехали, а его забыли взять, вот он и сторожит до сих пор.
Я, все еще трясясь от страха, обошла стороной продолжающую рычать собаку и направилась к женщине.
— Извините, пожалуйста, я ищу одну семью, вы мне не поможете?
— С удовольствием, а кто вам нужен? — женщина мило улыбнулась и облокотилась на едва не падающий, забор, изготовленный настолько давно, что по нему не возможно было определить, из какого дерева он был сделан.
Женщина хоть и была весьма упитанной, но лицо ее не было заплывшим. Скорее всего, решила я, она просто страдает сахарным диабетом, поэтому так толста. Волосы у нее были длинными, по-старинке заплетенными в тугую косу, которая едва ли не касалась земли. Вот это да, мне бы такие волосы. В городе бы все от зависти поумирали. Я очарованно смотрела на женщину, которая, не будь она такой толстой, вполне могла бы считаться красавицей.
— Я ищу бывшую жену и дочь одного человека, вот посмотрите, — все еще рассматривая ее, сказала я и протянула фотографию, которую нашла в папке Нефедова.
Женщина принялась пристально всматриваться в фото.
— Вы уж меня извините, я плохо вижу, но, по-моему, эта девочка мне знакома. Хотя, может… Вы сходите к Нюрке, у нее внучка какая-то живет, может, это она и есть, — она вернула мне фотографию и указала на полуразвалившийся домик, который находился возле большого дуба.
Я поблагодарила женщину и направилась к старенькому домику. Сначала мне показалось, что в нем никто не живет, так как ставни были заколочены, а на воротах красовался замок. Я подошла к двери и постучала, боясь, что если я ее открою, на меня набросится какая-нибудь собака, которых в деревнях бывает довольно много. На мой стук никто не вышел, и даже не послышалось никакого лая.
Я осторожно открыла калитку и вошла во двор, который оказался очень уютным и совсем не заросшим травой, как мне показалось издали. Было видно, что за ним хорошо следили. Вдоль тропинки даже росли ромашки, не садовые, а обычные полевые, но они были такими крупными, что я даже удивилась. Этот дворик чем-то напомнил мне палисадник моей бабушки, он был такой же маленький, ухоженный и чистый.
Я подошла к двери. По пробивающемуся сквозь ставни свету я поняла, что дома кто-то есть. Я еще раз постучала, на этот раз в дверь и, стала ждать. Мне казалось, что из такой полуразвалившийся хибары непременно должно выползти нечто похожее на бабу Ягу, или что-то, по крайней мере, такое же древнее. Каково же было мое удивление, когда дверь мне открыла не слишком старая и даже еще не совсем седая старушка.
Бабушка была очень даже привлекательной для своего преклонного возраста. Глаза ее совсем не были потухшими. Приглядевшись, в них можно было обнаружить пылающий когда-то огонь. Кожа лица и рук была не слишком дряблой и морщинистой, как у большинства знакомых мне старушек. Я даже удивилась, как ей удается поддерживать ее в таком состоянии до сих пор. Волосы так же не были чересчур редкими и тонкими, наоборот, они вполне могли поспорить своей густотой с волосами многих юных красавиц.
Платье на ней было очень интересное, сшитое из легкого шелка и украшенное маленькими бусинками, изготовленными из какого-то дерева. Чувствовалось, что женщина родом, что называется, из хорошей семьи. На некоторое время я потеряла дар речи и не знала с чего начать. Бабушка так же пристально осмотрела меня и спросила:
— Девушка, а вы, наверное, к Ольге? Только ее нет дома, она неделю назад в город уехала и до сих пор еще не вернулась.
— Нет, я не к ней, я пытаюсь найти одну семью, мне сказали, что вы можете в этом помочь, — я протянула ей фотографию.
— Да чем же я могу вам помочь, я тут почти никого не знаю и… — она посмотрела на фотографию и замолчала. — А могу я узнать, зачем вы их ищете?
Мне стало ясно, что люди на фотографии ей известны, не составляло труда также догадаться, кем они ей приходились.
— Мне нужно сообщить им одну не слишком приятную новость, — сказала я, наблюдая за ее реакцией.
Старушка задумалась. Я тоже. Черт возьми, а ведь вполне возможно, что эта самая Ольга каким-нибудь образом была причастна к убийству Валеры. Ведь по словам бабушки, она отсутствует уже неделю, следовательно, вполне могла… Стоп, голубушка, стоп! Этаким манером можно каждого встречного-поперечного обвинить в чем угодно.
— Ну что ж, проходите. Это моя дочь и внучка, они живут здесь.
Я вошла в дом. Там оказалось очень даже уютно, во всем чувствовалась теплая рука хозяйки. Стены были ровными, о чем трудно было даже догадаться, глядя на дом снаружи, и побеленными, как в большинстве старых изб. Мебель буквально вся была из дерева. Исключение составлял только маленький пластмассовый столик, который, вероятнее всего, выполнял роль письменного стола внучки, так как для взрослого человека он был слишком низким.
Все столы были покрыты скатертями с ручной вышивкой по краям. Пол устилали рукотворные коврики с очень красивым и ярким орнаментом. На подоконниках стояли разнообразные цветы, некоторые из которых даже цвели. Было видно, что за ними постоянно ухаживают.
Изнутри дом казался намного больше, чем с улицы. Я еще раз окинула его взглядом и задумалась. Что, Оленька, трудно представить, что у такой хорошей женщины может быть такая плохая дочь? А ты фантазируй поменьше. Может, ты, как это часто бывает, ошибаешься и абсолютно зря сюда приехала? Я повернулась к хозяйке:
— А где же ваша внучка? Она что, тоже уехала с матерью?
— Нет, что вы, она где-то на улице бегает, наверняка с подружками на озеро пошла. А вы что, и с ней хотите поговорить?
— Да я, в общем-то, даже не знаю. Я уверена, что ее, мое сообщение очень сильно расстроит… Я хотела ей сообщить, что ее отца убили.
Я замолчала. Было ясно, что старушка еще не вникла в то, что я говорю.
— Вы об этом наверняка еще не знаете?
— Бог мой, да как же это? Неужто добрались, — невольно вырвалось у старушки.
— Кто? — тут же спросила я.
Вероятнее всего, она кого-то подозревала, оставалось выяснить только, кого именно.
— Да нет, вы не думайте, это я о своем, — было понятно, что бабушка вовсе не собиралась делиться со мной своей версией. — Мне почему-то показалось, что вы знаете, кто это мог сделать, — не давая ей опомниться, снова спросила я.
— Да откуда же мне это знать-то? Просто так выразилась. — она минуту помолчала, а потом спросила: — Значит, не знают еще, кто его убил?
— Нет. Сейчас идет расследование.
— А убили-то его где? — вновь спросила старушка, смахивая со щеки слезу.
Если даже она и догадалась, кто это сделал, то говорить мне об этом, естественно, не станет. Кто же захочет откровенничать с совершенно незнакомым человеком, а тем более выдать свое родное дитя. Стоп! Опять ты, детектив доморощенный, об этом. Одно и то же так в голову и лезет. Отвечай лучше на вопрос.
— В офисе. Его труп я обнаружила, придя на собеседование.
— Так вы его и не знали вовсе?
— Знала. Не слишком хорошо, конечно, но он мне успел понравиться. А вы не расскажете мне, какие отношения у него были с вашей дочерью.
— Да какие у них могли быть отношения. Не общались они вовсе. Он Ольгу еще беременной бросил, мы с ней вдвоем Мариночку-то растили. Ох и расстроится Марина, она-то к папе привязана была, хоть и не знала его почти. Ребенок, что с нее взять, а кому же из детей не хочется иметь нормальную семью, вот и она мечтала, чтобы родители помирились, письма ему какие-то слала, он их небось и не читал.
— Читал, могу вас в этом заверить. Я их в его кабинете обнаружила, все вскрыты были, кроме одного, его-то он, скорее всего, просто не успел прочесть.
Мы замолчали. Тишина становилась угнетающей.
— Может, вы все же знаете, кто мог убить Нефедова? — на всякий случай еще раз спросила я. — Это могло бы помочь следствию.
Старушка занервничала, но старалась не подавать виду.
— Если бы я могла, я бы с радостью рассказала вам все, но я ничего не знаю, да и дочь моя тоже. Мы тут давно живем, никого не трогаем. Можете соседей спросить, они подтвердят.
