Хью Лори - Торговец пушками
«TPH» — маленькая и легкая штучка. С ровной отдачей, коробчатым магазином на шесть патронов и стволом диаметром два с четвертью дюйма. И кстати, абсолютно бесполезная в качестве огнестрельного оружия: если гарантированно не попасть в сердце или в мозг, то свою мишень вы только раздразните. Зайди речь об оружии, большинство людей охотнее остановили бы свой выбор на замороженной скумбрии.
— Ну, мистер Финчам, — сказала она, — и как же вы догадались, что я здесь?
Голос ее был под стать внешности — выразительный.
— «Флер де флер», — ответил я. — На прошлое Рождество я подарил такие же своей уборщице, но знаю, что она ими не пользуется. Значит, остаетесь только вы.
Она обвела квартиру скептическим взглядом, выразительно изогнув бровь.
— У вас есть уборщица?
— Да-да, сам знаю, — ответил я. — Дай ей бог здоровья. Артрит, знаете ли. Не может убирать ничего ниже своих колен или выше плеч. Я стараюсь оставлять грязные шмотки где-нибудь на уровне талии, но порой… — Я улыбнулся. Ответной улыбки не последовало. — Раз уж на то пошло, а вы-то как здесь оказались?
— Дверь была не заперта.
Я недовольно покачал головой.
— Халтурщики. Надо будет написать жалобу нашему местному депутату в парламент.
— Что?
— Сегодня утром, — сказал я, — в моей квартире был обыск. Британская секретная служба. Между прочим, профессионалы, обученные на деньги налогоплательщиков. И ведь даже не удосужились запереть за собой дверь. Ну и как это, по-вашему, называется? У меня кола только диетическая. Устроит?
Пистолет был по-прежнему направлен в мою сторону, но к холодильнику за мной не последовал.
— А что они искали?
Теперь она внимательно смотрела в окно. У нее и правда был такой вид, будто утро она провела чертовски паршиво.
— Ума не приложу, — ответил я. — Вообще у меня где-то в шкафу валяется футболка в сеточку. Может, по нынешним временам это считается государственным преступлением?
— Они нашли пистолет?
Она по-прежнему не смотрела на меня. Чайник щелкнул, и я налил кипяток в кружку.
— Да, нашли.
— Тот самый, которым вы собирались убить моего отца?
Я даже не повернулся. Просто продолжал заниматься приготовлением кофе.
— Такого пистолета не существует. Пистолет, который они нашли, подбросил сюда тот, кто хотел, чтобы все выглядело так, будто именно из него я собирался убить вашего отца.
— И ему это удалось.
Теперь она смотрела прямо на меня. И 22-й калибр — тоже. Однако я всегда гордился своей способностью сохранять хладнокровие, так что невозмутимо долил молока в кофе и закурил. Ее это явно разозлило.
— Наглый сукин сын, да?
— Вопрос не по адресу. Моя мама, кстати, меня обожает.
— Вот как? И это причина, почему я не должна в вас стрелять?
Я очень надеялся, что она все же не станет упоминать о пистолетах и стрельбе, поскольку такая контора, как Министерство обороны, могла запросто напихать по всей квартире «жучков», но коль скоро она решила завести этот разговор, проигнорировать его я не мог.
— Позволено мне кое-что сказать прежде, чем вы нажмете на курок?
— Валяйте.
— Если бы я действительно намеревался воспользоваться оружием для убийства вашего отца, то почему его не было при мне вчера ночью, когда я посетил ваш дом?
— А может, было?
Я помедлил, отхлебнув кофе.
— Достойный ответ. Ладно, допустим, оно было при мне вчера ночью, тогда почему я не применил его против Райнера, когда тот ломал мне руку?
— А может, вы пытались? Может, именно поэтому он и ломал вам руку?
Господи, эта женщина начинала меня утомлять.
— Еще один достойный ответ. Ладно, тогда ответьте на еще один вопрос. Кто вам сообщил, что у меня нашли пистолет?
— Полиция.
— Не-а, — возразил я. — Возможно, ребята и представились вам полисменами, но на самом деле они не оттуда.
Пока я раздумывал, не броситься ли на нее, предварительно швырнув кружку с кофе, надобность в этом отпала. Глядя поверх ее плеча, я видел, как филеры Соломона осторожно чешут через гостиную: тот, что постарше, выставил перед собой здоровенный револьвер, вцепившись в него обеими руками; тот, что помоложе, радостно скалился. Я решил не мешать жерновам правосудия: пусть немного помелют.
— И вообще, неважно, кто мне об этом сообщил, — поставила точку Сара.
— Еще как важно. Одно дело, когда продавец в магазине убеждает тебя, что стиральная машина — просто чудо. И совсем другое, когда об этом вещает архиепископ Кентерберийский: мол, это Божье чудо, коли грязь удаляется даже при низких температурах. По-моему, разница огромная.
— Что вы хотите этим…
Она услышала их, когда те находились на расстоянии вытянутой руки. Она развернулась, и молодой профессиональным движением ухватил ее за кисть и вывернул бедняжке руку. Она тихонько взвизгнула, и пистолет выпал из ее пальцев.
Я поднял его с пола и передал, рукояткой вперед, старшему из провожатых. Страстно желая показать, какой я хороший мальчик. Жаль, что этого так никто и не оценил.
К тому времени, когда прибыли О’Нил и Соломон, мы с Сарой сидели, уютно воткнутые в диван, а филеры обрамляли дверь. Беседа не клеилась. Суета и беготня О’Нила мигом придали квартире густонаселенный вид. Я вызвался смотаться в ближайшую лавку за пирожными, но О’Нил продемонстрировал одну из своих самых свирепейших физиономий из серии «на моих плечах — судьба всего западного мира», так что все приутихли, а мы с Сарой дружно принялись изучать свои руки.
Пошептавшись о чем-то с провожатыми, которые тут же беззвучно исчезли, О’Нил принялся расхаживать взад-вперед по комнате, хватать одну вещь за другой и презрительно кривить губы. Он явно чего-то ждал — чего-то, чего в моей квартире не было и что вряд ли собиралось появиться из-за двери, — так что я демонстративно встал и направился к телефону. Звонок раздался ровно в ту же секунду, когда я протянул руку к трубке. Изредка, но в жизни случается и не такое.
Я поднял трубку.
— Аспирантура, — грубо рявкнул голос с американским акцентом.
— Кто это?
— Это О’Нил?
В голосе отчетливо звучала злоба. Да уж, у такого солонку за столом не попросишь.
— Нет, но мистер О’Нил здесь. А с кем имею честь?
— Позовите О’Нила, черт бы вас побрал!
Я обернулся. О’Нил уже спешил ко мне, требовательно простерев руку.
— А вот хрен тебе, — сказал я и повесил трубку. Возникла небольшая заминка, но потом все словно с цепи сорвались. Соломон тащил меня обратно к дивану — не то чтобы грубо, но и не слишком-то вежливо, О’Нил что-то орал парочке провожатых, которые снова возникли в дверях, те орали друг на друга, а в углу опять надрывался телефон.
О’Нил схватил трубку и запутался в шнуре, который не желал подстраиваться под его замашки хозяина жизни. Сразу стало очевидно, что в мире, где обитает О’Нил, существуют шишки и покрупнее, как, например, этот неотесанный американец на другом конце провода.
Соломон толкнул меня обратно на диван рядом с Сарой, которая с непонятным отвращением сжалась. Нет, правда, в этом что-то есть — когда тебя ненавидит столько народу сразу, да еще в твоем собственном доме.
Минуту-другую О’Нил подобострастно кивал и поддакивал, затем крайне деликатно вернул трубку на место. И посмотрел на Сару.
— Мисс Вульф, — сказал он необычайно вежливо, — вам надлежит срочно явиться к мистеру Расселу Барнсу в американское посольство. Один из этих джентльменов вас доставит.
И О’Нил уставился на дверь, точно ожидая, что Сара вскочит с дивана и вприпрыжку помчится куда велено.
Но Сара не двинулась с места.
— А не засунул бы ты этот торшер себе в жопу, — сказала она.
Я рассмеялся.
Так уж вышло, что никто меня не поддержал, а О’Нил даже наградил меня одним из своих знаменитых взглядов. Но на этот раз конкуренцию ему составила Сара, уставившаяся на него просто с людоедской свирепостью.
— Я хочу знать, что вы собираетесь делать с этим человеком, — сказала она. И мотнула головой в мою сторону так яростно, что я решил попридержать свой смех.
— Мистер Лэнг — это наша забота, мисс Вульф, — ответил О’Нил. — У вас же свои собственные обязательства перед вашим государственным департаментом, так что…
— Вы ведь не из полиции, да?
Во взгляде О’Нила появилась неловкость.
— Нет, мы не из полиции, — ответил он очень осторожно.
— Что ж, тогда я хочу, чтобы прибыла полиция и арестовала этого человека за покушение на убийство. Он уже пытался убить моего отца и наверняка попытается снова.
О’Нил посмотрел на нее, на меня и, наконец, на Соломона. Казалось, ему срочно требуется чья-то поддержка, но вряд ли он мог рассчитывать на кого-то из нас.
