Карина Тихонова - Ночь большой луны
До сих пор Егор беспрекословно уступал ей первенство. Но вовсе не потому, что она его подчинила.
Потому, что не считал ее частью своей жизни.
Если Амина все-таки добьется своего, войдет в его дом и в его жизнь, то существование превратиться в непрерывную борьбу, вечный изматывающий спор за первенство. И в этой борьбе Амина будет способна на любой ход.
В том числе на удар в спину.
― Ты плохо выглядишь, ― сказала Амина озабоченно.
Егор пожал плечами.
― Приходится много работать.
― Над конкурсным проектом? ― проявила осведомленность Амина.
― Конкурсный проект мы сдали месяц назад, ― спокойно ответил Егор.
― Знаю.
Амина немного помедлила, ожидая вопроса, но Егор его не задал.
― Папу назначили председателем комиссии, ― вынуждена была объясниться Амина.
― А-а-а…
Равнодушие в его голосе Амину озадачило.
― Ты не рад?
― За кого? За твоего отца?
Ее прямые брови чуть нахмурились.
― Не валяй дурачка. За себя, конечно!
― А я-то здесь при чем? ― удивился Егор так натурально, как только позволяли стесненные обстоятельства. Но внутренне сжался.
Вот он ее козырь.
Папа ― председатель конкурсной комиссии. И ему в конечном итоге принадлежит решающее слово.
Вернее, не ему, а любимой единственной дочери. Амине.
― Еще не поздно! ― воззвало к нему благоразумие. ― Будь дипломатом!
«Что ж мне теперь, жениться на нелюбимой женщине?» ― огрызнулся Егор. Мысленно, разумеется.
«Зачем? Просто притворись, что не против! Потяни время! Не отвечай определенно!» ― заклинало благоразумие, и Егор понимал, что оно право.
Но вместо этого сказал:
― Что ж, я надеюсь на объективную оценку.
― Ты можешь надеяться на большее, ― нежно заметила Амина.
Егор вздохнул, собираясь с силами. Уже понятно, что отмолчаться ему не удастся.
― Я считал, что все претенденты находятся в равных условиях, ― заметил он холодно.
Амина высоко подняла брови:
― Серьезно?
Он не ответил. Официант подкатил к ним сервировочный столик, загруженный заказанными блюдами. Ловко переставил тарелки на стол клиентов и сказал:
― Приятного аппетита.
― Постойте, ― остановила его Амина. ― У вас еще осталось «Мерло» шестьдесят третьего года?
Официант поколебался.
― Точно не помню, ― сказал он наконец. ― Возможно, есть пара бутылок…
― Принесите одну, ― велела Амина.
Официант отвесил ей благоговейный земной поклон и удалился.
А Егор возблагодарил господа за то, что в этом заведении принимают кредитные карточки. Выбранное Аминой вино тянуло примерно на тысячу долларов.
Официант вернулся назад через минуту, держа на весу пыльную бутылку из непрозрачного стекла. Осторожно поставил ее на стол, на глазах у клиентов обмахнул пыль. Пыль была частью ритуала и входила в стоимость бутылки.
Ловко и осторожно вытащил пробку, медленно, чтобы не взболтать осадок, налил в бокалы темное, густое, как кровь, вино.
Вернул бутылку на стол и замер, ожидая распоряжений.
― Вы свободны, ― милостиво позволила Амина.
Официант удалился, оглядываясь через плечо на ослепительную женщину, сделавшую такой заказ.
― Ну…
Амина подняла бокал и протянула его над столом.
― За нас, ― сказала она внушительно.
Егор молча прикоснулся краем своего бокала к ее бокалу, сделал маленький вежливый глоток.
Вино зашумело в ушах океанским прибоем.
Амина запрокинула голову, допила бокал до дна. Поставила свой бокал на стол и воскликнула:
― А ты почему не выпил?
― Я за рулем, ― объяснил Егор.
― И я за рулем, ― ответила Амина изумленно. ― Что с того?!
Он промолчал. Подвинул к себе тарелку с тонким кровавым ломтиком ростбифа и начал есть.
Амина последовала его примеру. Несколько минут над столом висело тяжелое молчание. Финал разговора был предопределен, как ответ в задачнике по алгебре.
И Амина это, разумеется, почувствовала.
― Ты мне не рад? ― спросила она с усилием.
Егор молча проглотил то, что было во рту.
― Ты не хочешь разговаривать? ― снова спросила Амина.
Егор украдкой посмотрел на часы. Десять минут третьего. Времени почти не осталось.
Каким бы ни было мимолетным это движение, Амина его не пропустила.
― Торопишься?
В ее голосе зазвучали свирепые нотки.
― У меня назначена встреча с заказчиком, ― ответил Егор.
― Во сколько?
― В половине третьего.
Амина отодвинула от себя тарелку и откинулась на спинку стула.
― Я же сказала тебе, что разговор серьезный, ― начала она угрожающе.
― Амина, я понял, ― перебил ее Егор. ― Но пойти и ты меня. Я не могу поставить твои интересы выше интересов моих сотрудников. Они должны вовремя получать зарплату.
Хотел добавить, что у них нет папочки, занимающего ответственную должность, но удержался. Хотя и с трудом.
― Понятно, ― сказала Амина безжизненно. Ее тонкие пальцы с миндалевидными ногтями, покрытые сверкающим бесцветным лаком, крутили десертную вилку.
Помолчали еще минуту.
― Не хочешь говорить? ― спросила Амина.
― Не хотел до обеда, ― признался Егор. ― Боялся, что разговор будет неприятным и еда впрок не пойдет.
― Вот как…
Она покрутила вилку перед глазами. Егор испугался, что через минуту столовое серебро запихнут ему в глотку. Впрочем, не такая Амина дура, чтобы производить подобную операцию на глазах десятка свидетелей.
― Амина, у меня мало времени, ― напомнил Егор. ― Или говори, или отложим нашу беседу…
В глубине души он надеялся, что неприятный разговор перенесется на некоторое время… Ну, на полтора месяца, например…
― Что ж, мне хватит пяти минут, ― жестко заявила Амина.
Она бросила вилку на скатерть.
― Егор, тебе не кажется, что ты, как порядочный человек, давно обязан сделать мне предложение? ― спросила она.
Егор бесшумно отложил в сторону вилку и нож.
― В конце концов, из-за тебя я ушла от мужа, ― продолжала Амина. Ее глаза сужались все больше, пока не превратились в две еле видные щелочки. Егору стало по-настоящему страшно.
― Что тебя останавливает? ― спросила Амина. ― Я не уродка, не дура, не девочка с улицы, не заезжая провинциалка в поисках московской прописки…
Она бросила на Егора быстрый взгляд исподлобья, но он молчал.
― Не бесприданница, ― напомнила Амина. ― И потом…
Она помедлила.
― Я вполне могу помочь моему будущему мужу подняться по карьерной лестнице, ― сказала она мягко. ― Например, выиграть конкурс на выгодный заказ мэрии.
«Ясно. Вот они, ее условия», ― подумал Егор.
― Отвечай, ― велела Амина жестко, и он откашлялся, словно лектор перед выступлением.
― Значит так, ― начал Егор очень размеренно. ― Расставим все точки над «i», если уж дальше тянуть нельзя. Во-первых, от мужа ты ушла сама, по доброй воле и по собственному решению. Я тебя к такому шагу не подталкивал ни словом, ни взглядом. Если ты помнишь, между нами вообще не было никаких отношений, кроме формально-вежливых. Ты просто поставила меня перед фактом. Я удивился, но промолчал, потому что не считал себя вправе в ваши семейные дела. А ушла ты потому, что посчитала: со мной справиться будет гораздо проще, чем с Романом.
― Я не… ― начала Амина, но Егор остановил ее поднятием ладони.
― Я неправильно выразился, ― сказал она. ― Ты сочла меня более благодатным материалом для работы, чем Романа. Так будет точнее. Только…
Он помолчал.
― Ты ошиблась, ― сказал он просто. ― Я не спорил и не противостоял тебе только по одной причине: я точно знал, что между нами не будет ничего серьезного.
Амина молчала, но ее уши начали медленно краснеть. Плохой знак.
― Вспомни, ― призвал Егор. ― Разве я когда-нибудь признавался тебе в любви? Разве между нами было хоть что-то серьезное?..
― Я помню, как ты целовал меня, ― ответила Амина, нарушая молчание. ― Но это, конечно, так, пустяк… Ничего серьезного, правда?
Егор промолчал. Поцелуи были инициативой Амины, но не мог же он ей об этом напоминать!
Впрочем, молчание было настолько красноречивым, что Амина поняла все, что осталось не сказанным вслух. Краска перекинулась на ее щеки.
― Это твое последнее слово? ― спросила она.
― Последнее, ― твердо ответил Егор.
― Не спеши, ― призвала Амина. ― Взвесь все как следует! Нельзя же прожить всю жизнь в противоестественной компании этого уродца Тюбика!
А вот это было сказано напрасно.
Оскорблений, нанесенных своим немногочисленным друзьям, Егор не спускал никому.
Он посмотрел Амине прямо в глаза. Посмотрел так жестко и беспощадно, что она поняла: приговор подписан и обжалованию не подлежит.
Минуту она сидела неподвижно, опустив взгляд на скатерть. Затем взяла бокал Егора, вытянула руку и аккуратно вылила вино на его белую рубашку.
