Маргарита Южина - Осторожно, дамы отрываются
Дамы растерялись.
– Любочка, но… – начала было Ирина, однако примолкла.
– Погоди, Люба, – осторожно проговорила Марианна Венедиктовна. – Отца мы лишим ребенка, а с кем останется Женечка? Матери у него нет. Думаешь, в детском доме ему будет лучше?
– Его я усыновлю! – гордо заявила Люба. – У нас с ним полное понимание.
– Все не так просто, – покачала головой старушка. – Для того, чтобы его усыновить, надо, чтобы Сивцов написал отказ от сына, а он не напишет, уж поверь мне. Но дело даже не в этом… А ты уверена, что сам Женя хочет избавиться от отца? Ведь мужчина шесть лет за ним ухаживал, стирал пеленки, бегал за молоком, спать укладывал, от болезней лечил. И даже вон – во всякие школы записал. И потом – Сивцов не пьет, разгульный образ жизни не ведет, у него хорошая квартира…
– Прекратите мне его сватать! – взвилась Люба. – Он над мальчишкой…
– Стоп! – воскликнула вдруг Ирочка. – А это мысль! А что если тебе за него замуж, а? И никаких заморочек – и отца не надо будет лишать материнства, и удочерять никого не придется. Я слышала это такая каторга по всем конторам бегать. А так все просто – расписались и у тебя все права! Все равно тебя замуж пора отдавать.
Любочка даже задохнулась от гнева:
– Знаешь, Ирочка!.. Тебе, оно, конечно, может и все равно! А вот мне совсем за этого хмыря не хочется!
– А ради ребенка? – наседала родственница. – Такого маленького, несчастного Женечки? Он, небось, лежит сейчас в кроватке и зовет «Любочка! Стань мне мамой! Тебе что – трудно?!»
– Не зови его Женечкой… – уже спокойней проговорила Люба.
– И потом – Слава вовсе даже не хмырь, – рассуждала Марианна Венедиктовна. – Быть может он не совсем прав с сыном, но… это от любви, можешь мне поверить.
Люба просто растерялась – она совсем не ожидала, что дамы повернут дело так круто. Того и гляди – на самом деле обженят ее с этим цепным псом!
– А… а как же любовь? – прищурилась она и возмущенно засопела.
– Ой, да какая там любовь! – отмахнулась Ирина. – Вон у нас в деревне, вспомни – многие по любви вышли? Тетка Татьяна – вышла за своего дядьку Петра, потому что залетела, и ничего, счастлива! Правда, она через год овдовела. Так ведь вон какая счастливая по деревне носится! А Сидорова? Подобрала своего мужичка и вовсе возле вокзала – он инвалид. И ничего! Двух детей от него родила… или не от него… Да какая разница, главное, счастливы же! А у тебя сразу твоя мечта сбудется – будешь дома сидеть и глядеть за детишками.
– Чего это я дома? – напомнила Люба. – Я ж работаю. В мужской раздевалке.
– Вот и я про то же! – горела глазами Ирочка. – Пару раз построишь глазки какому-нибудь мужичку и все! Муж тебя сразу дома усадит, чтоб лишний раз не ревновать.
– Ага, или побьет, как тетку Анфису, ее всегда муж бьет от ревности, – вспомнила Люба.
Ирочка даже не задумывалась, у нее на все было четкое мнение:
– Для этого тебе надо записаться на женский бокс и все.
– Так я ж на бальные танцы хожу.
– На танцы ты ходишь два дня в неделю, а остальные два дня будешь ходить на бокс, чего непонятного?
И все же Люба сомневалась. Ее будущий избранник виделся ей немного иначе.
– Он старый, – выдвинула она последний аргумент.
– И ничего не старый, – вклинилась в разговор Марианна Венедиктовна. – Тебе двадцать пять лет, а ему тридцать. Подумаешь – на пять лет старше! Это даже хорошо. Это он просто выглядит так – замученно. А вы с ним вместе станете жить…
– …и я стану замученно выглядеть, – закончила Люба.
– Ну не знаю, – вздохнула Ирочка. – по-моему вариант идеальный. Лучше все равно не отыщешь…
Люба шмыгнула носом и совсем убитая горем отправилась к телевизору. Это что же получается – какую программу не включи, там сплошь одни красавцы, а ей в мужья достанется этот медведь-ревун?
На работу она шла как на гильотину. Вчерашний разговор запал ей в душу, она настолько ясно представила себя женой растреклятого Сивцова, что к мужской раздевалке подходила так, будто они уже подали заявление в загс и деваться ей некуда.
По этому случаю Любочка навела такой блеск в раздевалке, что пришедшие на смену мужики даже ахнули:
– Вот это хозяюшка! Даже запах поменялся, точно, мужики?! – и видно еще не забыв последнего случая, добавили: – Нет, определенно надо тебе, Любочка, за нашего Славку замуж собираться. Такая умница пропадает.
– Видно пора, – печально вздохнула Любочка. – Раз уж других нет, придется за вашего Славку…
Славка, то бишь собственно Сивцов, о чем-то увлеченно разговаривал с товарищем и на Любу принципиально никакого внимания не обращал. Но последнее ее заявление его тронуло.
– За кого тебе придется? – выпучил он огромные глазищи. – За какого это Славку тебе придется?! Уж не за меня ли?
– Я б и за другого со всей душой, но мне говорят – за вас самое выгодное, – душевно призналась Любочка.
– Да ты… ты сдурела совсем, да? – испугался Сивцов и беспомощно оглянулся на ржущих товарищей. – Слушайте, ребята, а она медкомиссию проходила? Вот точно вам говорю – у нее в дурдоме блат, по знакомству к нам пихнули! За меня она собралась!
– А что делать… – все больше горевала Люба. – У нас вон в деревне Сидориха и вовсе за инвалида вышла и ничего, живут…
В раздевалке уже стоял сплошной гогот.
– Ты, Слав, с ней поосторожней! Она ведь запросто из тебя инвалида сделает, а потом – ничего, жить будет. У них в деревне Сидориха ведь живет! – хохотал Гришка, который в прошлую смену скакал голышом, а теперь зачем-то переметнулся в их смену. – И ничего ты с ней не сделаешь! Она самого Федора Петровича взашей вытолкала, как только он ей надоел. А тот – вышел и извинился! Га-га-га!
Любочка вдруг сообразила, что в глубоком несчастье наговорила много лишнего. Она сдвинула брови и строго прикрикнула:
– Ну все, хватит. Пошутили и будет. Сейчас к своим станкам опоздаете!
– Ах, так это шу-у-у-утка была? – разочарованно протянули мужики. – А мы уж ду-у-у-мали…
– Ни фига себе шуточки! – кипятился Сивцов. – Меня на позорище выставила и теперь – хватит!
– Неудобно? – скривилась Любочка. – На позорище-то, спрашиваю, неудобно? Паршиво, когда над вами смеются – издеваются, да? А сыну вашему как? Над ним каждый день так. Вот и побудьте в его шкуре! А я в следующий раз еще не то отмочу!
Сивцов подскочил к Любочке, придвинулся к самому лицу и прошипел:
– Вот только попробуй еще раз что-нибудь отмочить, задушу.
– Только тронь, – уж совсем к носу Сивцова придвинулась Люба. – Раздеру себе все руки, скажу, что силой взять хотел. Тогда точно придется жениться, понял?!
Сивцов чуть не сполз по стене. Такой напористой атаки на него никто не совершал.
Ирина все утро в автобусе просидела неспокойно – то и дело вытягивала шею и высматривала среди пассажиров щупленькую Мишкину фигурку. Обидела человека, наговорила лишнего, что мол и сама закрутит все это дело с кафе. А вдруг он поверил? Где она, спрашивается, будет искать тот офис с душкой-начальником, которому для нее, для Ирины никаких денег не жалко?
А если Мишка всерьез обиделся, то все ее планы передвинутся ох как далеко.
Но Мишка и не думал обижаться. Около двенадцати на знакомой остановке раздался его звонкий голос :
– Граждане, пропустите женщину с ребенком! Пропустите, я много места не займу, а вам будет совестно, если не пустите!
Протолкавшись к кондуктору, он сразу же накинулся на Ирину:
– Ну и где тебя носило два дня?! Я весь похудел от злости! Надо уже продукты закупать, а ты, как сквозь землю провалилась!
– Между прочим, у меня был выходной, – с облегчением вздохнула Ирина.
– Только и знаешь, что отдыхать! У нас такое дело!.. Я знаешь, что придумал? Мы с тобой завтра с утра забираем твои деньги и едем покупать киоск! Прикинь, будем торговать там всякой мелочью – ножницами, нитками, плоскогубцами. Таких киосков очень мало, всего два, я считал. И выручка у них! – Мишка мечтательно закатил глаза и чуть так с ними и не остался – удар по спине пришелся как-то неожиданно.
Ирочка метала молнии и была в гневе.
– То есть как это киоск? – шипела она на весь автобус. – А банкет? Ты ж мне говорил – открываем кафе?!
– Ну, я передумал! – взвизгнул Мишка. – Этих кафе сейчас – плюнуть некуда! А мы откроем…
– Нет уж, голубь мой, мы с тобой завтра едем на банкет и потом чинно и степенно просим денег на кафе, ты меня понял?
Парень замялся. По идее, ему и в самом деле завтра проводить этот чертов банкет, но чего-то уверенность его покинула. Да и надоело думать об одном и том же. Сейчас его манил киоск.
– А как ты завтра на банкет? – вдруг нашелся он. – Ты ж работаешь? Или у тебя опять выходной? Вот уж послал бог напарницу! Только отдых подавай!
Ирина успокоила:
– С этим я сама разберусь. А ты, голубь мой, расскажи, как твой офис называется?
Мишка прищурил глаза:
