Наталья Александрова - Козел и бумажная капуста
Участковый остановился и повернулся всем корпусом на голос. Его догоняла тетка из второго подъезда, он помнил ее по беспородному кобельку Тарасу, которого эта тетка ежедневно выгуливала, и по седым аккуратно завитым волосам, подкрашенным фиолетовыми чернилами из старых запасов.
— Что случилось, э... Ангелина Васильевна? — вспомнил он имя-отчество тетки с фиолетовыми волосами.
— Власьевна, — поправила его пенсионерка, поджав губы, — Ангелина Власьевна.
— Да-да, — Кочетков смущенно кивнул, — так что случилось?
— С соседкой моей что-то неладно, — проговорила пенсионерка вполголоса, испуганно оглядевшись по сторонам, — с Ольгой Павловной.
— Что значит — неладно? — осторожно осведомился участковый. Ему совершенно не улыбалось разбираться под конец рабочего дня с бабкиными фантазиями.
— Она ко мне обыкновенно или заходит, или хоть позвонит, а сегодня — ни гугу!
— Так, может, ушла куда-нибудь ваша соседка, — предположил Иван Васильевич.
— Ни боже мой! — воскликнула бабка. — Раньше чем уйти, она всегда ко мне заходит и говорит. Так у нас с ней договорено — на всякий случай. Когда она уходит — мне говорит, когда я ухожу — ей говорю... на всякий, значит, случай.
— Это на какой же случай? — поинтересовался Кочетков.
— На всякий, — повторила Ангелина Власьевна, выразительно поджав губы, — взрослый человек, мол, сам должен понимать.
— А сегодня, значит, не заходила? — поощрил участковый тетку, не дождавшись продолжения ее волнующего рассказа.
— Не заходила, — подтвердила Ангелина Власьевна после драматической паузы, — и я ей позвонила, а у нее занято.
— Так, может, по телефону ваша соседка разговаривает? — предположил Кочетков.
— Ага, — тетка посмотрела на него, как на недоразвитого, — разговаривает. С десяти часов утра.
Иван Васильевич взглянул на свои наручные командирские часы и подумал, что, во-первых, телефонный разговор, пожалуй, действительно затянулся, и во-вторых, сегодня он, скорее всего, опять здорово опоздает к ужину.
— Так и чего же вы хотите? — спросил он активную пенсионерку, догадываясь уже, каким будет ответ.
— Чтоб вы со мной к ней сходили.
— К Ольге Павловне?
— К Ольге Павловне.
— А где же мы ключи возьмем? Двери, что ли, ломать? Она нам спасибо не скажет!
— Зачем ломать? — Ангелина Власьевна удивленно посмотрела на Кочеткова. — У меня ключи есть. Она мне дала.
— На всякий случай? — с пониманием спросил участковый.
— На всякий случай, — удовлетворенно подтвердила пенсионерка. Милиционер, кажется, начал ее понимать.
— А если у вас есть ключи от ее квартиры, — спросил он в недоумении, — так что же вы, Ангелина Власьевна, не зашли к ней да не проверили, что там да как?
— А я не какая-нибудь, — обиженно ответила пенсионерка, — чтобы в чужую квартиру заходить!
— А зачем же тогда ключи? — поразился участковый.
— На всякий случай! — возмущенно ответила женщина.
Затем она приблизилась к участковому и доверительно, чуть ли не шепотом проговорила:
— А честно сказать — боюсь я одна к ней заходить... Как-то страшно мне отчего-то... как-то отчего-то страшно...
— Ну ладно, — решился Иван Васильевич, — пойдемте, проведаем вашу соседку. Раз уж у вас ключи есть.
Грешным делом он подумал, что эта неожиданно подвернувшаяся забота позволит ему отложить посещение семьи Кипятковых, которое было для него хуже горькой редьки.
Подойдя к дверям своей соседки Ольги Павловны, активная пенсионерка пару раз позвонила в квартиру (на всякий случай, как уточнил догадливый участковый). Ответа не последовало, и Ангелина Власьевна достала связку ключей.
— Это — мои, — бормотала она, перебирая связку, — это — от дачи... это — от кладовки... это — от сарая... а-а-а, вот же они, от Ольгиной квартиры!
Ключи подошли, и участковый с соседкой вошли в квартиру.
В квартире Ольги Павловны действительно было «неладно», как вполне справедливо высказалась Ангелина Власьевна. Уже в коридоре виден был царящий повсюду разгром — все вещи из шкафов вывалены и разбросаны, сами шкафы распахнуты. Впечатление было такое, как будто в квартире пошуровала шайка грабителей... впрочем, подумал Иван Васильевич, возможно, так оно и было на самом деле.
Из спальни послышался вдруг тихий сдавленный стон. Ангелина Власьевна всплеснула руками и бросилась в том направлении. Участковый двинулся следом, стараясь при этом по возможности не исказить картину предполагаемого преступления и вместе с тем как можно лучше ее, эту картину, запомнить.
Войдя в спальню, он увидел следующее: Ангелина Власьевна склонилась над немолодой, весьма полной женщиной в махровом халате поверх ситцевой ночной рубахи, которая лежала почему-то не на кровати, а на ковре и время от времени тихо стонала. В первый момент участковый предположил, что женщина пала жертвой инфаркта, инсульта или другой подобной напасти, но, приглядевшись, он увидел на ее лице и волосах подсохшую кровь, что в сочетании с царящим в квартире разгромом говорило о криминальном характере случившегося с Ольгой Павловной несчастья и о том, что к Ивану Васильевичу и его служебным обязанностям все это имеет самое непосредственное отношение.
В этом был один плюс и один минус: к Кипятковым он сегодня точно не пойдет, но на ужин попадет очень не скоро.
Тем временем Ангелина Власьевна принесла из кухни воды, обтерла соседке лицо влажным платком и еще побрызгала. Усилия ее не пропали даром, Ольга Павловна приоткрыла глаза и, увидев склоненную над собой соседку, испустила еще более жалобный стон.
— Ольга Павловна, — осведомилась соседка голосом, полным сострадания, — кто ж это так тебя, сердешную?
— Откуда ж я знаю! — слабым голосом ответила пострадавшая. — Позвонили в дверь, сказали, что выигрыш мне принесли, ну я и открыла... а они меня сразу — по голове... больше ничего не помню. Видно, они меня после уж сюда притащили, ударили-то прямо возле двери.
— А какой выигрыш-то? — заинтересовалась соседка. — Откуда бы это выигрыш?
— Кофеварка, — жалобно поведала Ольга Павловна. — Они сначала по телефону позвонили, сказали, что я кофеварку выиграла, хорошую, немецкую, а потом уж в дверь звонят...
— Сколько же раз вам говорили, — менторским голосом произнес участковый, выглянув из-за плеча Ангелины Власьевны, — не пускайте в квартиру незнакомых людей! Требуйте предъявления документов!
— А это кто такой? — испуганно спросила Ольга Павловна, покосившись на незнакомого мужчину.
— Участковый наш, Иван Васильевич, — представила милиционера Ангелина Власьевна.
— Иван Васильевич Кочетков, — представился сам участковый.
— Документы предъявите! — проговорила слабым голосом лежащая на полу женщина.
«Научил на свою голову», — подумал участковый, однако признал совершенную правоту пострадавшей и предъявил свое служебное удостоверение.
Пострадавшая не смогла рассмотреть красные корочки из своего неудобного положения, неловко приподняла голову... Тут же лицо ее покрылось мертвенной бледностью, глаза закатились, и Ольга Павловна потеряла сознание.
Сердобольная соседка переполошилась, принялась снова брызгать водой, но участковый, которому не раз доводилось наблюдать симптомы сотрясения мозга, сказал Ангелине Власьевне, чтобы она оставила в покое несчастную жертву неизвестных злоумышленников, нашел телефон и вызвал сперва «Скорую помощь», а затем дежурных оперативников из ближайшего отделения милиции.
В ожидании врачей и своих коллег он расспросил Ангелину Власьевну: не слышала ли она ночью подозрительных звуков из соседней квартиры, на чем основывался ее страх и нежелание одной идти к соседке, а самое главное — не знает ли она, Ангелина Власьевна, какие ценности могли храниться в доме у Ольги Павловны, из-за чего ее скромной особой могли заинтересоваться грабители?
