Дарья Донцова - Лебединое озеро Ихтиандра
– Если не ошибаюсь, есть еще один повод для вечеринки – твой день рождения, – заметила я. – Смело забирай себе презенты, я на них не претендую.
– Но я уже многим рассказал о предстоящей свадьбе, – не смог скрыть раздражения Бурдюк. – Меня сочтут лгуном! Или, что намного хуже, ветреным человеком, у которого решения меняются со скоростью звука.
– Вали все на меня, – предложила я, – прямым текстом заяви: связался с блондинкой, у Дарьи в голове пшенная каша, она непредсказуема. Простите, ребята, празднуем только день рождения, подарки складируйте на столик и пошли веселиться.
– Если мужчина связался с дурой, то он и сам идиот, – возразил бывший жених, – меня такое объяснение не устраивает. Имею встречное предложение. Ты приходишь на вечеринку, и нас официально объявляют женихом с невестой.
– Давай прекратим бессмысленный разговор, – остановила я его.
Бурдюк решил выдвинуть беспроигрышный аргумент.
– Дорогая, я люблю тебя.
– У нас разные понятия об этом чувстве, – парировала я.
– Ну ладно, буду честен, – вздохнул Бурюк.
– Давно пора, – улыбнулась я.
– Клиник пластической хирургии в Москве развелось, как дворовых собак, – завел он волынку, – конкуренция ошеломительная, цены на услуги падают, пациенты капризничают. Мои дела совсем не так хороши, как кажется. Лучший способ выжить на рынке – скорешиться с крупной иностранной фирмой. Я нашел корпорацию «Мовон», американцы готовы вложить в мой центр немалые суммы. Отличный тандем: я работаю на их продукции, торгую ею, рекламирую кремы-маски, а «Мовон» поддерживает меня материально. Ну как?
– Удачи тебе во всех начинаниях, – искренне пожелала я. – Но при чем тут я?
Бурюк закряхтел.
– «Мовон» лакомый кусочек, к нему тянет загребущие лапы Сергей Лазарев. Американцы до сих пор не приняли окончательного решения, колеблются между мной и мерзавцем, который решил перебежать мне дорогу. Главный штатовский спец по инвестициям прилетает из Бостона в пятницу, я его пригласил на свой праздник. И что? Отменить помолвку? И как я буду выглядеть?
Я зевнула.
– Мы ходим по кругу. Не говори о невесте, сообщи про день рождения.
– Ты не понимаешь, – застонал Бурдюк. – Владелец «Мовона» помешан на семейных ценностях. Он оценивает не только бизнес-успех, но и моральный облик партнера. Лазарев женат, имеет ребенка. А я получаюсь вертопрах. Помолвка должна продемонстрировать американцу, что я добропорядочен, как Винни-Пух, собираюсь жениться, представить народу невесту.
– А-а-а, – протянула я. – Ничего, что та не юная девушка?
– Наоборот! – оживился Бурдюк. – Закрути я интрижку с моделью, было бы плохо. Ты лучший из всех вариантов, средний возраст, имеешь капитал. Америкосы не такие, как россияне, они считают обеспеченного человека успешным и трудолюбивым. Для них бедный – значит, ленивый или больной, понимаешь? От нашей помолвки зависит будущее моей клиники.
– Есть выход, попроси поучаствовать в спектакле свою любовницу, ту, что ночью была с тобой в постели, – посоветовала я.
– Она замужем! – взвизгнул Бурдюк.
– Мда, тебе не повезло, – хмыкнула я. – Прощай.
– Ты не придешь?
– Нет.
– Несмотря на мои просьбы?
– Да.
– О! Ты согласна! – возликовал хирург.
Я поморщилась.
– Да – в смысле нет. Все, конец.
– Ты мне должна кучу денег! – рявкнул Бурдюк. – Надо их отработать.
– За что? – поразилась я.
– На одни цветы я потратил миллион, – гаркнул скупердяй, – шоколадные конфеты, духи, билеты в театр…
Я быстро отсоединилась. Как ни печально это звучит, но настоящую цену мужчине можно узнать лишь в момент окончательного разрыва. Бурдюк казался мне интеллигентным человеком, и что выясняется? Я являюсь гарантом сделки с американцами и выгодным объектом для женитьбы, которая привлечет клиентов. Сильно сомневаюсь, что Бурдюк любил меня хоть пять минут. Он просто вульгарно просчитал свой интерес. Да, права была моя бабушка, которая повторяла: «Все плохое идет нам на пользу. Не плачь, если пришла беда, а радуйся. Через некоторое время поймешь: эта неприятность тебе во благо».
Не наткнись я ночью на любовницу Бурдюка, в субботу спокойно назвалась бы его невестой, а через пару месяцев надела бы на палец обручальное колечко, и ничего хорошего из этого бы не вышло. Вот почему Бурдюк внезапно стал торопиться с официальным объявлением о наших отношениях! Наивная Дашенька мечтала о романтической любви, а Бурдюк думал о партнерстве с американцами.
Телефон снова ожил.
– Ты скотина! – заорал хирург. – Никто не имеет права меня бросать! Позорить! Лишать контракта! Слушай сюда! Я тебя заставлю присутствовать в субботу в ресторане! Похищу, обколю лекарствами, привяжу к стулу! Но ты будешь сидеть на вечеринке! Лучше согласись по-хорошему! Иначе я за себя не ручаюсь! Ты меня не знаешь! Я способен на многое!
– Не сомневаюсь, – процедила я.
– И правильно, – завизжал он, – один укол, и ты вообще лишишься возможности спорить! Превращу тебя в идиотку! Будешь кивать и соглашаться! У меня много связей! ОМОН! Спецслужбы! У всех есть жены, я натягивал им морды. Не начинай войну! Ну, как, придешь, зая?
– Никогда! – отрезала я.
– Котик, – снова ласково запел Бурдюк, – оцени ситуацию трезво. Ваш дом в Ложкине не охраняется, на окнах отсутствуют решетки, а замки открываются пальцем. Не считать же за секьюрити жирных кабанов на въезде в поселок? Войти ночью в твой особняк – как на два пальца плюнуть. Слышала про инъекции «Морола»[5]? Один кубик, и ты покорно следуешь со мной в ресторан, улыбаешься, киваешь и выглядишь прекрасно. То, что у женщины под воздействием лекарства отключена воля, никто не поймет. Давай дружить! Иначе я за себя не отвечаю!
Я постаралась говорить уверенно:
– Спасибо, милый, за предупреждение, но теперь уж точно я умываться с тобой на одном гектаре не стану. Прощай.
– Значит, война? – прошипел Бурдюк. – Отлично! Тебе пойдет красное платье!
– У меня такого нет! – глупо возразила я. – И вообще, я не люблю этот цвет.
– Знаю, что избегаешь пожарных оттенков, но я надену на невесту то, что выберу сам! – пообещал хирург. – Хотел по-хорошему, но ты гадина! Не спрячешься! Знаю номер твоей машины, мне о тебе все известно! Да… да мне…
Я отключила мобильный, поехала в кресле в ванную, умылась, потом вырулила в коридор и отправилась на поиски Софьи.
Хозяйка нашлась в кабинете. Когда я въехала в комнату, она, похоже, занималась счетами.
– Как ваша нога, Дашенька? – заботливо спросила Мурмуль.
– Болит, – призналась я, – наступать больно, а когда сидишь – ничего, главное, на нее не опираться. Но я бойко прыгаю на правой и смогу вести автомобиль.
– Ну это навряд ли, – усомнилась Софья.
– При автоматической коробке отсутствует педаль сцепления, левая нога не участвует в процессе, – пояснила я, – а правая у меня в полном порядке. Во время движения проблем не возникнет, небольшая заминка может случиться в момент посадки и высадки. Но с помощью костылей я справлюсь. Ваша инвалидная коляска замечательная, она элементарно складывается и помещается на заднем сиденье. Если разрешите временно попользоваться Лаурой, буду вам крайне благодарна.
– Катайтесь сколько душе угодно, – мигом предложила Софья, – она пока, слава Господу, никому, кроме вас, не понадобилась.
Я опустила глаза.
– У меня просьба.
– Буду рада ее выполнить, – заявила Мурмуль.
– Я понимаю, что занимаю комнату, которая должна принадлежать бедному, лишенному крова человеку, – завела я. – Хотела от души поблагодарить вас и уехать.
– Не стоит благодарности, – перебила меня хозяйка приюта, – наш долг поддержать человека в тот момент, когда ему понадобилась помощь, независимо от его материального положения.
Я кивнула.
– Понимаю, но мне есть где жить, а, допустим, Светлане – негде. Однако, простите, я не могу сейчас покинуть приют.
– Что случилось? – испугалась Софья.
– Придется озвучить некрасивую историю, – вздохнула я.
Мурмуль ободряюще улыбнулась.
– Ничего, я слышала разное.
Когда мой рассказ завершился, Софья всплеснула руками.
– Извините, но ваш жених мерзавец!
– В связи с этим хочется сказать «спасибо» Лене за наезд, – улыбнулась я, – ваша невестка спасла меня от большой беды. Правда о Бурдюке непременно бы со временем открылась, но оформлять развод очень муторно. К тому же я человек советского воспитания, мне неудобно оформлять брачный контракт, поэтому при разводе непременно возникли бы финансовые проблемы.
– Сочувствую, – пробормотала Софья, – поверьте, вы непременно найдете свое счастье. Оставайтесь в приюте сколько хотите.
– Гости созваны на субботу, думаю, в воскресенье хирург признает свое поражение и успокоится, – оптимистично предположила я.
– Дай-то Бог, – помрачнела хозяйка, – у нас иногда останавливаются женщины, сбежавшие от мужа-насильника. Как правило, позже мы отправляем их в другие города. Увы, сильный пол мстителен. У мужчин развит инстинкт собственника, их бесит, когда бунтует тот, кого они считают своей вещью.
