Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма
Обзор книги Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма
Михаил Маковецкий
ДЕВУШКИ ДЛЯ ДИКТАТУРЫ СИОНИЗМА
Глава 1
Кремлевские мечтатели
Шурша шинами по асфальту, серебристая «Таврия» стремительно продвигалась по направлению к Кремлю. Когда машина переезжала через мост, Пятоев в который раз рассеянно бросил взгляд на живописные руины недостроенного еще в прошлую эпоху Дворца пионеров и школьников.
— Нельзя в таком деле связываться с Штурмбанфюрером, — думал он, невольно вжавшись в сидение многострадального и ущербного от рождения автомобиля. — Мы опять опаздываем. Естественно, в Кремле это вызовет раздражение.
— Да брось ты, Игорь, — ободрил его Штурмбанфюрер, — «Ледовое побоище» никуда от тебя не денется.
Пятоев тяжело вздохнул. Штурмбанфюрер как всегда был прав. «Ледовое побоище» никуда не девалось от бывшего майора псковской воздушно-десантной дивизии уже второй месяц. Игорь прикрыл глаза. Прошло только три месяца после его увольнения из рядов вооруженных сил. Двадцать пять лет практически беспорочной службы. Несколько горячих до кипения точек и только один суд офицерской чести. Достойная военная карьера, которую венчает скромная до неприличия пенсия. Большое человеческое спасибо за отдельную двухкомнатную квартиру. У других и такого нет. Но ронять скупую мужскую слезу никто не собирается. Гражданка не служба, но притремся, научимся и станем на ноги. Не дурней кого-то.
Сняв с себя военную форму, Игорь Александрович Пятоев, майор в отставке, не минуту не раздумывая, пришел к своему соседу и хорошему знакомому, известному всему Пскову под кличкой «Штурмбанфюрер». Путь Штурмбанфюрера к рынку был тернист и извилист. Все началось с того, что он, гостя у своей матери под Невелем, нашел немецкую каску времен войны. Проявив природную смекалку, он принес каску на вещевой рынок с целью кому-нибудь ее продать. К его огромному удивлению эта коммерческая авантюра принесла ему 15 долларов дохода. Будущего Штурмбанфюрера, тогда еще скромного преподавателя пения в спецшколе для детей, страдающих расстройством слуха, обуяла гордыня. И он опрометчиво поверил в свой финансовый гений.
— Денег меньше, чем я зарабатываю сейчас, у меня не будет, даже если я буду продавать одну кокарду в месяц, — втолковывал он своему соседу, тогда еще бравому офицеру Игорю Пятоеву. — А мой «Черный следопыт» — монополист на рынке военных реликвий. Ты понимаешь?
Как не понять, — не спорил с ним Пятоев. Ему самому вскоре предстояло уйти на гражданку, и он весьма смутно представлял, что его там ожидает — да без твоего «следопыта» Кремль не Кремль.
Недавно постоянно ищущей и открытой новым веяниям администрации города Пскова пришла в голову политически грамотная идея, которую не постеснялся бы и основоположник идеологии анархизма князь Кропоткин. Городская администрация решила превратить в большой торговый центр псковский Кремль. Здесь необходимо отметить, что жители Пскова это заслужили. Псков стал единственным на Руси городом, где главой города избрали представителя партии, глава которой был самый блистательный юмористом на российской политической сцене. Каждое его появление на экране телевизора являлось знаковым явлением российской культуры и обрастало красивыми легендами. Старики на глухих таежных заимках цитировали его дословно в постели.
В результате вышеперечисленных событий стены древнего Кремля постепенно украсили вывески и объявления броские и не ординарные. Одна из них сообщала жителям и гостям города Пскова, что в строении номер один псковского Кремля привольно расположился магазин по продаже военных реликвий. Владелец торговой точки, он же ее единственный продавец, гостеприимно встречал потенциальных покупателей у входа. Согласно точным расчетам, потенциальных покупателей должно быть много. В реальной жизни их не было вообще. Но учителя пения слабослышащих детей люди упорные. Будущий Штурмбанфюрер пошел на беспрецедентный в условиях города Пскова рекламный трюк. Он покрыл открытые участки своего тела татуировкой фашисткой тематики. Псков город не большой, развлечений мало, главное из них пожар, и народ потянулся в «Черный следопыт». Весь товар: еще одна каска и ржавая гусеница от трактора, которую уже получивший кличку «Штурмбанфюрер» выдавал на трек от немецкого танка «Тигр», были сметены с прилавков. «Штурмбанфюрер» в поисках военных реликвий бросился к маме под Невель. Оттуда он вернулся через два дня, без военных трофеев, с дрожащими губами и синяком невидной формы. Его лицо было обрамлено замкнутой полосой идеально круглой формы и насыщенного синего цвета. По прибытии в Псков обладатель синяка необычной формы, не заходя домой, направился к майору Пятоеву.
— Игорь! — трясущимся голосом воскликнул Штурмбанфюрер и зарыдал.
— Володя, Володя, успокойся, — воскликнул потрясенный Пятоев, — Штурмбанфюреры никогда не плачут. Что случилось? Что с твоим лицом?
Из сбивчивого рассказа Штурмбанфюрера следовало следующее. Оказывается, слухи о его коммерческих успехах дошли и до его малой родины. И вызвали законную зависть, обостренное чувство классовой ненависти и острое желание раскулачить наживающегося на крови и поте земляков предателя-штурмбанфюрера. В результате трое юных земляков отобрали очередные три каски и ржавую трубу непонятного происхождения и предназначения (Штурмбанфюреру она виделась как ствол танка, названия которому он еще не придумал). Но этого юношам показалось мало. Трудолюбивые молодые люди в течение получаса пытались затолкать Штурмбанфюрера в водосточную трубу лицом вперед. При большом стечении публики.
— Ты понимаешь, Игорь, Невель город маленький. Все друг друга знают. С каким лицом я теперь там появлюсь? — взывал к небесам Штурмбанфюрер, осторожно ощупывая свою взятую в синюю рамку физиономию — Помоги, майор, чем можешь. Защити от поругания.
Пятоев посмотрел не молодого толстого униженного человека, который стеснялся появиться дома при свете дня, и кивнул головой в знак согласия.
В Невеле «Таврию» Штурмбанфюрера встретили кривыми улыбками. На сидящего рядом Пятоева внимания никто не обратил. На площади Маркса возле польского костела «Таврия» остановилась. И на площадь вышел Игорь Александрович Пятоев. Трое пивших пиво юношей сразу узнали выглядывающего из-за его спины Пятоева Штурмбанфюрера и широко улыбнулись.
— Пацаны, неужели не стыдно? Он же вам в отцы годиться, — миролюбиво сказал им Игорь Александрович.
Молодые люди серьезности демарша не поняли. Ими овладело острое желание избить Игоря Александровича. Но жить показала, что избить офицера воздушно-десантной дивизии, тем более инструктора по рукопашному бою, задача сложная. А для трех накаченных пивом юношей даже непосильная. Поэтому им пришлось возвратить законному хозяину военные реликвии и приступить к лечению в травматологическом отделении псковской областной больницы. Общественным мнением города поведение Штурмбанфюрера было одобрено, а его авторитет среди земляков возрос до неслыханных высот. Пятоев запретил ему всякое упоминание о воздушно-десантных войсках и бывший учитель пения признался как на духу, что его телохранитель монах монастыря Шао Линь в четвертом поколении. Пятоев выглядел смущенным, но от пива не отказывался. Вышеупомянутый эпизод придал новый импульс построенному на исторических находках бизнесу Штурмбанфюрера.
— Понимаешь Игорь, — возбужденно объяснял он своему избавителю, — мы не можем зависеть от богатства наших недр. Наше будущее — это высокие технологии.
Сказано — сделано. В населенном пункте с поэтическим названием Локня, родной деревне Штурмбанфюрера, находилось предприятие, призванное ремонтировать сельхозтехнику. Выплатой зарплаты своим работникам предприятие не злоупотребляло, но жители Локни его любили. Во-первых, других предприятий в Локне все равно не было, а во-вторых, на единственном предприятии Локни всегда можно было что-то украсть или, хоть и изредка, получить там зарплату. Именно там и сделал свой первый большой заказ владелец магазина «Черный следопыт».
Штурмбанфюрер был решителен и не искал легких путей в торговле. Работа закипела, и через месяц было изготовлено два ящика нагрудных жетонов дивизии СС «Мертвая голова». Собственно говоря, старенькая учительница немецкого языка все напутала, и вместо «Der tote Kopf» (Мертвая голова) она написала «Der gusseiserne Kopf» (Чугунная голова). Замену названия дивизии СС в Локне никто не заметил. Когда ошибка была обнаружена, менять чтобы-то было уже поздно. Да и сам Штурмбанфюрер узнал об ошибке только во время искусствоведческой экспертизы, которая требовалась для того, чтобы вывести исторические реликвии в Эстонию. Штурмбанфюрер хотел наказать старушку рублем, но при мысли об этом ему стало стыдно, и он ограничился устным порицанием. Старенькая учительница всплескивала руками и в свое оправдание говорила: «Батюшки, да как же это я?»
