Наталья Никольская - Жертвы Сименона
Обзор книги Наталья Никольская - Жертвы Сименона
Наталья Никольская
Жертвы Сименона
Глава первая Ольга
– …Айседора, опомнись! Ты ведешь себя просто глупо! Ведь еще сегодня утром ты хотела никогда со мной не расставаться…
От неожиданности я чуть не выронила тяжелую сумку. Вот это имечко! Разумеется, после этого я просто не могла не уставиться в сторону парочки, которая вполголоса выясняла отношения чуть поодаль от подножки девятого вагона поезда Москва – Тарасов.
Честное слово, эта парочка того стоила! Высокая белокурая молодая женщина прятала глаза за темными очками, но они не могли скрыть, до чего она хороша собой. Но еще больше, чем красота, поражали ее ухоженность и… Как бы это получше выразиться? Соответствие отдельных деталей друг другу, и всех их вместе взятых – высшему классу. Каждая мелочь в ее облике – от белого шарфа, удерживающего волосы в шелковом плену, до туфелек, стоивших кучу денег, – била без промаха, в «десятку». И это было прекрасно известно «женщине в белом».
Разглядывая ее сквозь собственные солнечные очки, я невольно вспомнила старый анекдот. В восемь утра в переполненном троллейбусе мужчина бесцеремонно пихает локтем одну из пассажирок. «Как вам не стыдно, – пеняет ему рассерженная дама, – вы толкнули женщину!» – «Женщину? Помилуйте, в этот час женщины еще в постели!». Так вот: как психолог с ученой степенью я была готова поспорить на что угодно, что эту женщину вы не встретите в час пик в городском транспорте. Да, пожалуй, и в любой другой час тоже: таким экземплярам куда больше к лицу шикарная иномарка.
Мужчина, сжимавший женщине запястья, подходил ей так же, как подошли бы шестисотый «мерседес» или «кадиллак»: такой же породистый. Быть может, лет на пять постарше своей подружки-блондинки – которая, кстати, вряд ли была моложе меня, хотя претендовала на абсолютную юность, – этот тип был из тех, что обречены на вечный успех у представительниц прекрасного пола. Чтобы сделать такое заключение, мне вовсе ни к чему было обращаться за помощью к психологической науке – все, что надо, мне подсказало женское чутье.
Я подавила вздох сожаления – ведь этот красавчик не меня уговаривал, нежно держа за ручки! – и сделала вид, что сосредоточенно роюсь в сумочке в поисках билета. «Айседора». С ума можно сойти!
Между тем та, кого называли Айседорой, без всякого сострадания к ранимой мужской натуре вырвала свои лапки из смуглых ладоней бойфренда – ах, как соблазнительно подчеркивал его оливковую мускулатуру светлый хлопчатобумажный пуловер!
– Пусти меня! Негодяй… «Никогда не расставаться»! И это после того, как я своими глазами видела, как ты лез под юбку к этой худосочной прокуренной кляче!!!
Однако! Чтобы не выдать своего смущения внезапно нахлынувшим румянцем, я еще ниже склонилась над сумкой и поспешила юркнуть за широкую спину какого-то дядечки с двумя огромными баулами.
– Не смей так о ней! Она безумно талантливая женщина…
– О, это я заметила! У нее талант падать на спину. Да отпусти же ты меня, наконец!
Так как свои решительные высказывания Айседора сопровождала не менее решительными действиями, мужчине не оставалось ничего другого, кроме как применить силу. Решительно схватив в одну руку изящный кожаный чемоданчик, принадлежащий, по всей видимости, его собеседнице, а в другую – ее самое, он потащил брыкающуюся блондинку в сторону вокзала. Вскоре их скрыла густая толпа пассажиров, растекшаяся по перрону.
Бритоголовый крепыш в черном плаще до пят, который донельзя комично смотрелся на его короткой коренастой фигуре, перехватил мой взгляд.
– Во дает!
Я неопределенно покачала головой. Интересно, кого он имел в виду – мужчину или женщину? Или их обоих? Но почему тогда «дает», а не «дают»?…
Пока я стояла, углубившись в свои филологические изыскания и в сумочку, в которой безнадежно сгинул мой билет, бритоголовый деловито подхватил мою дорожную сумку.
– Ваша?
– Моя! – Позабыв про билет, я вцепилась в свою собственность. – Зачем вы ее схватили?!
«Крутой» смерил меня странным взглядом.
– Как это – «зачем»? Хочу «сделать ноги» с вашей сумкой, разве не ясно?
Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног, а в глазах потемнело от ужаса. До чего же беспардонный пошел вор! Полина предупреждала меня, чтоб в столице я держала ухо востро, но такая откровенная наглость даже ее обескуражила бы. А мне, бедной и беззащитной, что мне-то теперь делать?!
– Помогите! – крикнула я, но не услышала своего голоса…
Грабитель, однако, не пытался скрыться с моей сумкой: я ощущала, как она все еще оттягивает мне руки, и это меня чуть-чуть успокоило. Когда туман, застлавший глаза, рассеялся, я увидела, что вокруг столпились люди, а крепыш в черном плаще сумрачно озирается по сторонам.
– Все нормально! Нормально все, понял? Я помочь ей хотел, а эта… Вцепилась в свое барахло, как будто я и правда хотел с ним сдернуть!
– Вы же сказали, что хотите… украсть! – пролепетала я, вконец смутившись под насмешливыми взглядами.
– Пошутил! Да теперь вижу, что неудачно. Вы, девушка, в натуре такая, или придуриваетесь?
Может, моя сестра Полина и нашлась бы, что ответить на подобный вопрос, но я – увольте! Я лишь чувствовала, что сейчас провалюсь сквозь землю.
– Извините меня, молодой человек… Я думала, вы и правда хотите…
– Е-мое! – Парень красноречиво воздел глаза к небу и, описав ими полукруг, опять уперся мне в переносицу. – Да нужна мне твоя сумка, как кобелю презерватив… Хм… Я хотел сказать, у меня в Тарасове три склада забиты этим барахлом, стану я с какой-то сумкой мараться.
Я уже достаточно пришла в себя, чтобы возмутиться.
– Вы не у себя на складе, так что не распускайте язык. Всего хорошего, я в вашей помощи не нуждаюсь.
– Ну-ну.
Бритоголовый равнодушно отвернулся, как будто меня вовсе не существовало, и молча предъявил проводнику свой билет. Однако в вагон проходить не стал, а отошел в сторонку и закурил.
– Девушка, так вы едете или нет? Отправление через пять минут!
Эта речь была обращена явно ко мне, и произнес ее проводник. Наверно, ему надоело, что я все время мельтешу под самым его носом.
Боже, всего пять минут! А ведь я еще хотела купить чего-нибудь попить в дорогу… Я с удвоенной скоростью закопошилась в сумочке, но проклятый билет никак не хотел находиться – словно растворился! При мысли, что я запросто могла забыть его в гостинице или потерять в такси, мои волосы встали дыбом, а к горлу подступила тошнота. Бедная я, несчастная! И за что мне такие страдания: командировки, вокзалы, билеты, грабители и глупые шутники… Если б в запасе у меня оставалось чуть побольше времени, возможно, я даже упала бы в обморок от страха, растерянности и жалости к себе. Однако в условиях жестокого цейтнота позволить себе эту роскошь не могла. Здесь нет ни моей дорогой сестры Полины, ни Кирилла Козакова – хоть и бывшего, но все еще не чужого мужа, ни моих дорогих малышей… Некому совать мне под нос нашатырь и отпаивать валерьянкой. Если я упаду в обморок – то так и останусь лежать на грязном перроне, а поезд уйдет в Тарасов без меня. Уж конечно, ни проводник, ни, тем более, этот бритоголовый грубиян, которого я отшила, не подумают мне помочь! Мои вещи унесут настоящие воры, а меня саму в конце концов подберет милиция и посадит до выяснения личности в каталажку вместе с бомжами, попрошайками и проститутками… Какой кошмар!!! Нет уж, с обмороком придется подождать до лучших времен.
Наконец, заветный клочок бумаги, сложенный почему-то гармошкой, выпал из носового платка, который я встряхнула, наверное, в двадцатый раз. Я с победным видом сунула его проводнику под нос – разумеется, билет, а не платок. Тот изучал его, как мне показалось, гораздо дольше, чем требовалось, но в конце концов вернул мне и неохотно буркнул: «Пожалуйста». Уж не знаю, чем я ему не угодила.
Я спрятала билет обратно в сумочку – разумеется, тут же позабыв, куда именно, – и в растерянности остановилась перед высокой подножкой вагона.
Втащить тяжелую дорожную сумку в поезд – это был для меня едва ли не самый трудный этап пути! От гостиничного номера до такси и от такси до вагона – на этих отрезках помощники всегда найдутся, либо добровольные, либо платные. Но как только вокзальный носильщик сгружает твою кладь со своей тележки… Тут приходится уповать только на милость случайных попутчиков да на собственное обаяние! И почему я никогда не слушаю свою мудрую сестру, Господи?! Уж сколько раз Полина высмеивала мою «совковую» привычку везти из Москвы подарки всей семье и вообще всякую всячину, и столько же раз я убеждалась, что она права: то же самое и, как правило, за те же деньги можно купить и у нас в Тарасове. И что же? Да ничего! Дав себе очередной зарок, я снова и снова нагружаюсь в столице как ломовая лошадь – совершенно не по своим скромным физическим возможностям!
