Кейт Мортон - Дом у озера
Выщербленную дорогу усеивали обломки камней, кирпичи и разбитая мебель, но Элеонор спешила изо всех сил. Пожарный приветственно наклонил голову, и она вежливо кивнула в ответ. Элеонор скрестила пальцы – глупо, конечно, и по-детски, но помогает! Всякий раз, когда она проходила мимо остова дома, ее сердце сжималось.
Они не ждали еще одной войны. Когда Элеонор заставила Бена пообещать, что они больше никогда не увидятся, убедила не говорить, куда он отвез Тео, она не представляла, что все так обернется. Ей достаточно знать, уговаривала себя Элеонор, что ее ребенок – ее прекрасный малыш! – будет расти счастливым и в безопасности. Но война все изменила.
Она не собиралась рассказывать Энтони, где сегодня была. Какой смысл? Она только посмотрит, уцелел ли дом, даже заходить не будет. И не будет искать Тео. Тем не менее ей казалось, что она делает что-то недозволенное. Элеонор не любила секреты и старалась, чтобы их больше не было, – они едва не погубили ее с Энтони любовь.
Она думала, что известие о ее неверности уничтожит Энтони, но этого не произошло. Однажды он тихо подошел к ней и предложил оставить его. К тому времени он уже понял, что Тео не его сын, и сказал, что хочет, чтобы Элеонор еще раз попытала счастья. Он устал быть обузой, устал причинять горе самым любимым людям.
Но разве она пошла бы на это? Разве уехала бы с Беном и Тео, чтобы начать жизнь заново? Нет, она бы никогда не оставила девочек и не смогла бы увезти их от Энтони. Кроме того, Элеонор любила мужа. Всегда любила. Так получилось, что она любила обоих, Энтони и Бена, и души не чаяла в Тео. Однако жизнь – не сказка, нельзя получить все, что ты хочешь.
Как ни странно, после того, как Энтони узнал о романе Элеонор, ему немного полегчало. Он сказал, что его жизнь стала не такой идеальной, он тоже заплатил свою цену, сделал хотя бы шаг к искуплению.
– Искуплению за что? – спросила Элеонор, думая, что наконец он поговорит с ней откровенно.
– За все. За то, что выжил. Вернулся домой.
Элеонор, конечно, знала, что долгие годы его преследует мрачная тень, и потому, когда Тео уже был в безопасности и далеко от Лоэннета, спросила о Говарде. Вначале Энтони разозлился и очень сильно расстроился (Элеонор никогда еще его таким не видела), однако после долгих уговоров подтвердил то, что ей уже было известно. Он рассказал ей все: о Говарде и Софи, о малыше Луи, о той ночи в амбаре, об ужасной черте, которую чуть не пересек.
– Ты ведь этого не сделал, – сказала Элеонор, когда муж плакал на ее плече.
– Я хотел и жалел, что не сделал. До сих пор иногда жалею.
– Ты хотел спасти Говарда.
– Я должен был его спасти.
– Не такой ценой. Он любил Софи и малютку Луи. Считал себя его отцом, а родитель всегда готов пожертвовать собой ради ребенка.
– Наверняка был какой-нибудь другой выход.
– Не было. Я знаю тебя. Если бы выход существовал, ты бы его нашел.
Энтони посмотрел на нее, и в его глазах Элеонор углядела крошечную искру надежды. Она продолжила:
– Если бы ты поступил по-другому, расстреляли бы вас обоих. Говард был прав, он сразу все понял.
– Он пожертвовал собой ради меня.
– Ты пытался ему помочь. Ты очень сильно рисковал, но все равно попытался.
– Я не сумел. Подвел его.
Элеонор не знала, что на это ответить. Просто сидела рядом с мужем, пока он оплакивал потерянного друга, затем крепко сжала его руку и прошептала:
– Ты не подвел меня. Ты дал мне слово. Обещал вернуться домой и сказал, что тебя ничего не остановит.
Остался только один секрет, который Элеонор хранила от Энтони: правда о смерти Дафида Ллевелина. Энтони любил старика и не вынес бы, узнав, что сделала Констанс. Элеонор нашла в комнате матери пустой флакончик из-под снотворного и обо всем догадалась. Мать и не думала отрицать. «У меня не было другого выхода, – сказала она. – Моя единственная надежда на обновление».
После этого отношения Констанс и Элеонор, никогда не отличавшиеся теплотой, испортились окончательно. Не было и речи о том, чтобы взять старуху с собой в Лондон. Но и бросить ее одну Элеонор не могла. Она обыскала все, что можно, и нашла наконец дом престарелых «У мола». «Лучший дом престарелых во всей Англии. Посмотрите, какое прекрасное месторасположение, – сказала старшая медсестра, когда водила Элеонор по лечебнице. – Прямо на набережной. И во всех комнатах слышен шум прибоя».
– Замечательно, – сказала Элеонор, подписывая необходимые бумаги.
И это было правильно и справедливо. Безжалостный рокот океана до конца жизни – именно то, что заслужила Констанс.
* * *Элеонор свернула на улицу, чуть не налетев на сурового полицейского на велосипеде. Ее взгляд перебегал с дома на дом, пока не остановился на бакалейном магазине. Сразу стало легче дышать, когда она увидела на двери бодрую надпись: «Открыто дольше, чем обычно!»
От сердца отлегло. Бомба сюда не попала.
Ладно, раз уж она здесь, то можно взглянуть на фасад магазина. Элеонор подошла так близко, что могла бы заглянуть в заклеенное крест-накрест окно. Бросила взгляд на название магазина, гордо написанное краской на стекле сверху, посмотрела внутрь и увидела аккуратно расставленные на полке консервные банки. Над магазинчиком было еще два этажа, на каждом окне висели красивые занавески. Хорошее место. Уютное. Наверняка хозяевам стоит немалых усилий, чтобы стекла и тент сияли чистотой, когда город постоянно бомбят.
Элеонор распахнула дверь, негромко звякнул колокольчик. Магазин был небольшой, но, учитывая трудности с продовольствием, предлагал на удивление хороший выбор товаров. Кто-то не пожалел сил, чтобы измученные войной покупатели могли найти что-нибудь интересное. Бен сказал, что его подруга, Фло, очень энергичная и пробивная: «Ничего не делает наполовину». Еще один довод в пользу незнакомой женщины, про которую Бен говорил, что она преданная, добрая и великодушная.
В магазине было тихо, пахло свежими чайными листьями и порошковым молоком. За прилавком никто не стоял, и Элеонор решила, что это знак. Она увидела то, что хотела, и теперь пора уходить.
Вдруг она заметила в задней части магазина приоткрытую дверь. Туда, где ее сын спит по ночам, ест, смеется и плачет, веселится и поет. Туда, где он живет.
Сердце отчаянно колотилось. Может, заглянуть? Элеонор посмотрела через плечо, увидела, как какая-то женщина катит по улице черную коляску. В магазине по-прежнему никого не было. Нужно только проскользнуть в щель, и все. Элеонор глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, как вдруг сзади донесся шум. Она резко повернулась и увидела мальчугана, который вылез из-под прилавка.
Элеонор его сразу узнала.
Все это время он сидел на полу и теперь смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Густые прямые волосы песочного цвета подстрижены «под горшок», вокруг пояса завязан белый фартук, слишком длинный для мальчика и потому подвернутый. Примерно девяти лет от роду. Нет, не примерно. Ему девять лет, поправила себя Элеонор. Девять лет и два месяца. Худощавый, но не тощий, и щеки у него круглые.
Мальчик открыто улыбнулся Элеонор, как будто знал, что этот мир – замечательное место.
– Извините, что заставил вас ждать, – сказал он. – Боюсь, молока сегодня нет, зато есть свежие яйца, прямо с фермы в Кенте.
У Элеонор закружилась голова.
– Яйца, – еле выговорила она. – То, что нужно.
– Одно или два?
– Два, пожалуйста.
Элеонор достала продовольственные карточки и, когда мальчик повернулся к корзине на полке за прилавком и начал по одному заворачивать яйца в старую газету, подошла поближе. Ей казалось, что сердце колотится в ребра. Если протянуть руку, то можно коснуться сына.
Элеонор решительно сложила руки вместе на прилавке и вдруг заметила книжку, потрепанную, с загнутыми страницами и без суперобложки. Когда Элеонор входила в магазин, книги на прилавке не было. Должно быть, мальчик захватил ее с собой оттуда, где прятался на полу.
– Ты любишь читать?
Мальчик виновато посмотрел через плечо и покраснел.
– Мама говорит, что я прирожденный читатель.
Мама. Элеонор вздрогнула.
– Правда?
Он кивнул, слегка хмурясь, аккуратно перекрутил концы газетной бумаги, от чего завернутое яйцо стало похоже на конфету. Он положил яйца на прилавок, потом сунул книжку на полку внизу. Посмотрел на Элеонор и мрачно сказал:
– Вообще-то я не должен читать, когда присматриваю за магазином.
– Я тоже была такой в твоем возрасте.
– А потом переросли?
– Нет.
– Вот и я думаю, что не перерасту. А эту книгу я уже четыре раза перечитал.
– Наверное, знаешь ее почти наизусть?
Он гордо улыбнулся и кивнул.
– В ней говорится о девочке, которая живет в старом большом доме за городом и однажды находит тайную дверь в волшебную страну.
Элеонор покачнулась.
– Девочка живет в месте, которое зовется Корнуолл. Вы про него знаете?
