Фергюс Хьюм - Загадка золотого кинжала (сборник)
Все чаще и чаще, все ближе и ближе сверкали молнии, и низкое грохотание грома раздавалось с западной стороны. Порывы ветра ежеминутно грозили погасить фонарь, и чем быстрее рос холмик вскопанной земли рядом с могилой и глубже погружался копающий, тем яснее раздавался шелест и отчетливее вспыхивали бусинки-огоньки в сорной траве. Слыша вокруг себя скрежетание крошечных зубов, Харрисон невольно вспоминал жуткие легенды о кладбищенских крысах, что рассказывали негры в местности, где он вырос.
Могила оказалась неглубокой. Очевидно, никто из Уилкинсонов не захотел тратить усилий ради покойного брата. И наконец глазам Харрисона открылся грубо сколоченный гроб. С помощью кирки он сумел приподнять крышку, поднес к гробу фонарь и вздрогнул.
С его губ сорвалось проклятье. Гроб не был пуст! В нем лежало обезглавленное тело.
Харрисон вылез из могилы. Его ум пытался собрать фрагменты мозаики воедино. Ее кусочки быстро становились на места, и складывался рисунок, пока что еще тусклый и неполный, но вполне внятный и логичный. Детектив решил взглянуть на лежащую рядом завернутую в ткань голову – и тут-то испытал самый настоящий ужас…
Голова пропала!
Харрисон ощутил, как ладони покрылись холодным, липким по́том. Потом до него донеслись пронзительный писк и скрежетание крохотных резцов.
Он схватил фонарь, направил свет в ту сторону и в траве рядом с кустами на краю поляны увидел что-то белеющее. Кусок материи, в который была завернута голова… А за ним копошилась черная, бесформенная, многотелая груда.
Разразившись проклятиями, Харрисон прыгнул вперед, с силой ударив ногами прямо в центр этой живой отвратительной массы. Кладбищенские крысы, пронзительно визжа и отбрасывая крохотные стремительные тени, брызнули в разные стороны от головы. Харрисон содрогнулся…
Уже не лицо Джона Уилкинсона мертво смотрело на него в свете фонаря, а белый, скалящий зубы череп, на котором остались лишь клочья истерзанной плоти. Пока детектив раскапывал могилу, кладбищенские крысы изгрызли плоть на голове мертвеца.
Харрисон нагнулся и поднял омерзительный предмет – сейчас уже трижды омерзительный. Он обернул его тканью, а когда выпрямился, ожившее вновь чувство тревоги заставило его вздрогнуть.
Со всех сторон на него смотрели горящие в траве красные бусины глаз. Лишь страх удерживал крыс, едва ли не воющих от ненависти.
Демоны – вот как называют их негры, и сейчас детектив вполне мог бы согласиться с этим.
Крысы разбежались. Харрисон вновь повернулся к могиле – и тут из кустов за его спиной метнулась темная фигура. Он не видел ее, но услышал топот позади себя – даже сквозь гром и звучащий со всех сторон яростный крысиный писк.
Харрисон обернулся, пригибаясь и одновременно выхватывая пистолет, но едва только оказался лицом к лицу с нападающим, как подобный раскату грома звук раздался у него в голове – и словно искры посыпались из глаз.
Качнувшись назад и выстрелив вслепую, Харрисон закричал, когда вспышка осветила того, кто нанес ему удар: страшную фигуру, полуобнаженную, в краске и перьях, с томагавком в руке, – и могила оказалась позади Харрисона. Он упал.
Прямо в нее.
Очутившись в могиле и едва не разбив голову об угол гроба, он ощутил мгновенное головокружение и тошноту. Затем мощное тело Харрисона обмякло, и, как тени, со всех сторон, в исступлении от голода и жажды крови, к нему устремились крысы.
Глава IVКрысы из преисподнейОглушенному Харрисону чудилось, что он лежит в густой тьме одного из худших кругов ада и что эту тьму не рассеивает даже свет адского огня, полыхающего рядом. Триумфальный визг обитателей преисподней раздавался у него в ушах, пронзая их раскаленными вертелами.
Он явственно видел их – пляшущих вокруг адских демонов с крысиными мордами, кромсающих его плоть.
И вдруг тьма поблекла, стала менее густой. Детектив обнаружил, что лежит не в преисподней, а на крышке гроба в раскопанной могиле, адские огни оказались вспышками молний на темном небе, а демоны приняли облик крыс, которые бегали по телу Харрисона, вгрызаясь в него острыми, точно бритвы, зубами.
Он закричал и тяжело, судорожно дернулся, потревожив крыс. Однако они не стали выбираться из могилы, а посверкивая красными глазами, рассредоточились вдоль стен.
Нетрудно было догадаться, что он был без сознания всего несколько секунд. Иначе серые кровопийцы успели бы обглодать его до костей, как сделали это с черепом человека, в чьей могиле он сейчас лежал.
Острая боль пронзила тело Харрисона – похоже, крысы нанесли раны в нескольких местах, а одежда… должно быть, она мокрая от его собственной крови…
Проклиная все на свете, он попытался приподняться – и озноб ужаса заставил его поежиться. При падении его левая рука оказалась под крышкой гроба, на который он рухнул всем своим весом. Харрисон подавил растущую волну паники.
Он не сможет вытащить руку, если не поднимется с крышки гроба. Но именно защемленная рука и не позволяла ему это сделать.
Харрисон очутился в ловушке!
Он в могиле мертвеца, его рука – в гробу с обезглавленным трупом, и тысяча серых крыс-кровопийц готовы сожрать его заживо!
Словно бы ощутив его беспомощность, крысы зашевелились, забегали по телу. Харрисон, как в кошмаре, тщетно пытался противостоять этим убийцам. Он пинал их, кричал, изрыгал проклятия, дробил крысиные тельца ударами рукоятки пистолета – вторая-то его рука оставалась свободной. Но их резцы вспарывали его одежду, взрезали кожу и плоть.
Едкий запах вызывал тошноту. Тело Харрисона уже покрывала гора извивающихся, корчащихся маленьких чудовищ, а он все наносил удары, крушил и давил их тяжелым шестизарядником.
Но сверху на тела своих мертвых собратьев бросались все новые и новые людоеды. В отчаянии детектив повернулся так, как ранее казалось невозможным, – и просунул ствол пистолета под крышку гроба.
Вспышка. Оглушительный грохот выстрела. Крысы метнулись прочь.
Он давил на спусковой крючок вновь и вновь, пока курок наконец не щелкул вхолостую. Тяжелые пули раздробили крышку, почти полностью отколов крайнюю доску. Только теперь Харрисону удалось вытащить руку.
Испытывая тошноту и головокружение, он вылез из могилы и, шатаясь, встал на ноги. В волосах запеклась кровь. Он был ранен. Получил удар томагавком – от… призрака? А еще кровь сочилась из бесчисленных ран от укусов крыс. В небе то и дело вспыхивала молния, но свет фонаря не становился слаблее.
Вдруг Харрисон понял, что фонарь уже не лежит на земле, а словно бы повис в воздухе. После стало ясно, что его кто-то держит. Кто-то высокий, в черном плаще и широкополой шляпе, поля которой не закрывают яростно горящих глаз.
Черный револьвер в свободной от фонаря руке был направлен прямо в грудь детектива.
– Похоже, что вы, черт побери, именно тот полицейский, которого Пит Уилкинсон привез с равнины, чтобы охотиться за мной, – прорычал незнакомец.
– Значит, вы и есть Джоэл Миддлтон, – пробормотал Харрисон.
– Ну а кто же еще! – огрызнулся изгой. – Где Пит, будь он проклят?
– Струсил. Рванул отсюда со всех ног.
– Должно быть, сбрендил, как Саул, – усмехнулся Миддлтон. – Так или иначе, знайте: я храню для него пулю. И для последнего братца тоже.
– Зачем вы явились сюда? – требовательно спросил Харрисон.
– Слышал, что кто-то стрелял. Когда я пришел, вы как раз выбирались из могилы. Интересно, что с вами стряслось? Кто приложил вас по башке?
– Я не знаю, кто он такой, – ответил Харрисон, ощупывая пострадавшую голову.
– Ну, это не важно. Но я все-таки хочу сказать: голову Джона отрезал не я. Да, я пристрелил его, но он этого заслуживал. – Изгнанник злобно сплюнул. – Но только это. И ничего другого!
– Я знаю, что вы этого не делали, – сказал Харрисон.
– А? – Слова детектива, очевидно, поразили изгнанника.
– Знаете ли вы планировку дома Миддлтонов и в каких комнатах кто спит?
– Ну нет, – фыркнул Миддлтон. – Ноги моей ни разу там не было.
– Я так и предполагал. А тот, кто положил голову Джона на каминную полку, знал. Единственной наружной дверью, которую можно было открыть, не разбудив при этом весь дом, была кухонная. А замок на двери Саула был выведен из строя заранее. Вы не могли всего этого знать. Похоже, и даже почти несомненно, что голову Джона подкинул кто-то из находящихся в доме. Кухонную же дверь взломали, чтобы выглядело так, будто это работа кого-то извне, из чужих.
– Вот как…
– Именно. Ричард невольно дал мне материал для размышления, который позволил прийти к выводу, что подбросил голову именно Питер. Поэтому я решил прийти с Питером на кладбище и посмотреть, выдержит ли он «очную ставку» с открытым гробом обезглавленного брата. Но почти сразу понял, что могилу не раскапывали. Это подтолкнуло меня к иному выводу, и я сразу же догадался, как все было.
