Джорджетт Хейер - Убийство Адама Пенхаллоу
– И не смей подслушивать под дверью, – добавила Вивьен.
Марта тихо рассмеялась:
– И надо же было мистеру Юджину на такой злыдне жениться! Вы тут всех нас перегрызете. – И вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Спаниельша, встретившая Вивьен обычным ворчанием, спрыгнула с кровати и, громко пыхтя, развалилась на полу рядом с камином. Кот, прервав свое занятие, пристально посмотрел на нее, после чего стал снова вылизывать шерсть.
Перебросив на стол бухгалтерские книги и бумаги, валявшиеся на кровати, Пенхаллоу распорядился:
– Налей-ка мне выпить. И себе тоже.
– Утром я не пью и вам не советую, раз у вас водянка.
– Ну и нахалка! – восхитился Пенхаллоу. – А тебе какое дело? Ставлю последний шиллинг, что ты только обрадуешься, если я загнусь!
Вивьен пожала плечами:
– Мне, конечно, безразлично, но если у вас опять разыграется подагра, то отравите всем нам существование. Чего вам налить?
– Стаканчик кларета. Мужчинам он только на пользу. Мой дед в старости ничего другого не признавал, а прожил до восьмидесяти пяти лет. Бутылка в угловом буфете. Принеси сюда.
Вивьен принесла бутылку и стакан и, поставив их на стол, отошла на прежние позиции. Пенхаллоу с трудом дотянулся до бутылки, притворно ворча на невестку, и сам налил себе стакан. Осушив его, он налил еще и, удобно расположившись на подушках, приготовился слушать.
– Ну, что там у тебя стряслось? Видимо, мало я сегодня бабских глупостей наслушался.
– Вы просто невоспитанный грубиян, – заявила Вивьен, презрительно взглянув на него. – Измываетесь над Фейт, а она не может дать вам отпор. Нашли бы кого-нибудь посмелее.
– Так и сделаю. Начну с тебя, раз уж сама нарываешься. Ты тоже вечно всем недовольна. Испорченная, избалованная девка, вот ты кто!
– Избалованная? В этом-то доме? Да вы здесь никого за людей не считаете! Вот поэтому я и пришла. У меня нет сил все это терпеть. Я тут чужая и никогда не стану своей. Я намерена уехать.
– Что же тебя останавливает?
– Вы! Вы прекрасно знаете, что я не оставлю Юджина.
Пенхаллоу с усмешкой приложился к стакану.
– Он сам себе хозяин. Почему же ты не уговоришь его уехать, раз уж тебе невтерпеж?
Вивьен почувствовала, что ей все труднее сдерживать свой гнев.
– У Юджина слабое здоровье, и он не сможет самостоятельно зарабатывать на жизнь. Он так и не оправился от болезни.
– Притворяется! Уж я-то его знаю! Всегда был лентяем, таким и останется! Ты слишком с ним носишься, дорогая. А зачем вы приехали сюда, раз здесь так плохо?
– Я не предполагала, что мы здесь застрянем!
– Ну и дура! Юджин тут прекрасно устроился. Ты вряд ли сдвинешь его с места.
– Но ведь он жил в другом месте, когда я выходила за него замуж!
– Да, пытался расправить крылышки. Но я всегда знал, что он вернется. Ничего не имею против.
Вивьен исподлобья взглянула на него. Ее прямые низкие брови придавали ей нахмуренный вид.
– Зачем вы нас здесь держите?
– А что еще с вами делать?
– Жажда власти? Вам нравится держать всех на поводке. Но со мной у вас этот номер не пройдет!
Пенхаллоу усмехнулся:
– Разве? Тогда постарайся уговорить Юджина. Хочешь от меня избавиться? Попробуй! Думаю, тебе и дальше придется плясать под мою дудку, крошка.
Вивьен прикусила губу, стараясь сохранить самообладание. Чуть помолчав, она проговорила:
– Если вы считаете, что Юджин лентяй, дайте ему возможность проявить себя…
– Господь с тобой, милая! Я никогда не делаю того, что должен. Разве ты не поняла?
Пропустив его замечание, Вивьен продолжила:
– В конце концов, я имею право на свой дом. Заставлять меня жить вместе с кучей родственников по меньшей мере непорядочно!
– Порядочно, непорядочно! – раздраженно бросил Пенхаллоу. – Все вы бабы одинаковы, мычите про какую-то там порядочность! Скажи спасибо, что живешь как в раю и забот не знаешь. Разве твой Юджин сможет содержать тебя? Давайте попробуйте!
– Лучше уж голодать, чем жить тут!
Пенхаллоу расхохотался.
– Голодать? Да вас и на месяц не хватит! Приползете обратно, поджав хвосты!
– Почему бы вам не выделить Юджину небольшое содержание? Это будет не дороже, чем держать нас здесь.
– Не хочу, и точка.
Вивьен сжала кулаки в карманах жакета, так что ногти впились в ладонь.
– Думаете, одолели меня? Ошибаетесь. Я не отступлю. Все равно вырву Юджина из ваших когтей и увезу отсюда. У вас же есть Рэймонд, и Ингрэм, и близнецы. Зачем вам мой муж? Он принадлежит мне!
Пенхаллоу махнул заросшей волосами рукой. Такой же волосатой была и его грудь, видневшаяся под расстегнутой пижамой.
– Ну так забирай его – но только не надейся, что я буду вас содержать. Совсем обнаглела!
Наступив на самолюбие, Вивьен с трудом выдавила:
– Как я могу забрать его, когда вы делаете все, чтобы он остался. У нас мало денег, и Юджин предпочитает идти по пути наименьшего сопротивления. Но если бы вы выделили ему содержание, совсем небольшое, чтобы мы могли снять квартиру в городе и жить с комфортом, я… была бы вам очень признательна!
Пенхаллоу осклабился, намекая, что наслаждается ее унижением. Он в третий раз наполнил стакан.
– Нужна мне твоя признательность! Мне гораздо приятнее держать тебя на цепи, моя девочка. Я ведь не лишен чувства юмора, и мне нравится смотреть на твои прыжки и гримасы. Думаешь, если я свалился, то уже ни на что не гожусь? Посмей только высунуться, и тогда увидишь, кто здесь хозяин!
– Господи, как же я вас ненавижу! – воскликнула Вивьен.
– Знаю, милая. Но сна я из-за этого не лишусь. Меня в жизни многие ненавидели, но никому еще не удалось взять надо мной верх.
– Надеюсь, пьянство сведет вас в могилу! Я еще спляшу на ваших похоронах!
– Вот это девка! Воспитание у тебя, черт побери, подкачало, есть над чем поработать, но характер что надо. Ну давай, давай! Вскинь головку, покажи зубки! Люблю, когда ты злишься. Буду держать тебя здесь для развлечения. Жизнь у меня довольно скучная, сама видишь. А твой яд вносит в нее остроту.
– А вот я возьму над вами верх! Вы продержите тут Юджина, пока он окончательно не выдохнется! Вам наплевать на нас обоих! Только о себе думаете! Всю жизнь тираните сыновей и эту дурочку, свою жену, которую вы полностью подмяли. Но предупреждаю: искалечить мою жизнь я вам не позволю!
– Ну так за чем дело стало? У тебя же есть когти. Давай вцепись мне в физиономию!
Вивьен не успела ответить. Раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошел ее муж.
Юджин, третий сын Пенхаллоу, тридцати пяти лет, был копией своего брата Ингрэма, но в более утонченном варианте. Бледный, как часто бывает с брюнетами, и медлительный. Считалось, что у него слабое здоровье, что позволяло ему уклоняться от любых неприятных для него занятий и не мешало регулярно выезжать на охоту в сопровождении своры гончих. Юджин виртуозно избегал любых проблем, которые могли грозить его комфорту, и за милю чуял их приближение. Увидев Вивьен, воинственно застывшую у камина, он в нерешительности затоптался у порога.
Заметив это, его отец с иронией произнес:
– Не убегай, Юджин! Посмотришь, как твоя жена вцепится мне в глаза!
У Юджина была потрясающе обаятельная улыбка. Он подарил ее Вивьен, намекая, что сочувствует и готов заключить жену в объятия. Вивьен немедленно растаяла, и ее захлестнули нежные чувства, которые после шести лет брака ничуть не ослабели. Губы задрожали, и она подалась к мужу. Он обнял жену за плечи.
– Что случилось, золотко?
– Не важно.
В горле у нее все еще стоял ком, и слова эти прозвучали печально. Робко улыбнувшись, она сжала его руку и выбежала из комнаты.
Юджин не стал выяснять, что так расстроило жену. Опустившись в кресло у камина, он заметил:
– Это самая теплая комната в доме. Тебе разве не говорили, что вино для тебя вредно? Тогда я скажу.
– Лучше налей себе стаканчик. Уж полезнее, чем та дрянь, которой травят тебя доктора.
– Увы, я не унаследовал твоего могучего желудка, – промолвил Юджин, протягивая длинные ноги к камину. – Отец, нам нужно поставить в доме батареи. Очень холодно.
– Пока я жив, здесь все будет по-старому. Вот помру, тогда можешь хоть весь дом вверх дном перевернуть. Ты зачем пришел? Соскучился?
– Мне приятно поболтать с тобой. И комната эта нравится. Она, конечно, чудовищно обставлена, а дрезденский фарфор – явная подделка, хотя ты вряд ли поверишь мне на слово, но в ней какая-то особая атмосфера – надеюсь, ее создает не твоя объевшаяся собака.
– Мы с ней оба старые и толстые, – усмехнулся Пенхаллоу.
– Но ты хотя бы не благоухаешь, – пробормотал Юджин, поглаживая спаниельшу мыском щегольского ботинка. Потом он повернулся к отцу и, слегка подняв бровь, спросил: – Ты действительно хочешь забрать Клэя из Кембриджа?
– Фейт уже успела поплакаться тебе в жилетку? Да, хочу.
– Не скажу, что она «плакалась», хотя это близко к истине. Вероятно, она была сильно расстроена, иначе не стала бы изливать свое горе человеку, которого недолюбливает, хотя не понимаю почему – я всегда к ней хорошо относился. Правда, я терпеть не могу чужие жалобы. К тому же у нее расстроены нервы, что тоже не располагает к общению. Вот я и пришел обсудить проблему с тобой. Она говорит, что ты хочешь отдать Клэя на выучку к Клифу?
