Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата

– Прости…

– Иными словами, он хочет, чтобы Рут развелась со мной.

– Как глупо, – заметила Мирей. – Зачем ей с тобою разводиться?

– В основном из-за тебя, cherie! [4] – улыбнулся Кеттеринг.

Мирей пожала плечами.

– Это глупость, – сказала она равнодушным голосом.

– И большая глупость, – согласился Дерек.

– И что же ты собираешься со всем этим делать? – поинтересовалась женщина.

– Моя дорогая девочка, а что я могу сделать? С одной стороны – человек с почти неисчерпаемыми денежными ресурсами; с другой – я, с неисчерпаемыми долгами. Кто победит, по-моему, совершенно ясно.

– Все-таки эти американцы какие-то странные, – прокомментировала Мирей. – Ведь твоя жена тебя, кажется, любила?

– И что же мы теперь будем делать? – спросил Дерек.

Танцовщица вопросительно посмотрела на него. Мужчина подошел и взял обе ее руки в свои.

– Ты же меня не бросишь?

– Что ты имеешь в виду? После…

– Вот именно, – подтвердил Кеттеринг. – Именно после, когда на меня набросятся все кредиторы, как волки в голодный год. Ты мне чертовски нравишься, Мирей; ты ведь меня не предашь?

Женщина убрала руки.

– Ты же знаешь, что я обожаю тебя, Дериик.

Что-то в ее голосе подсказало ему, что Мирей хочет уйти от прямого ответа.

– Ах, вот как? Крысы бегут с тонущего корабля!

– Ну, Дериик!..

– Хватит, – резко сказал Кеттеринг. – Ты от меня сразу же уйдешь, правильно?

Женщина опять пожала плечами.

– Ты мне очень нравишься, mon ami, правда. Ты такой очаровательный, настоящий un beau garçon [5], но ce n’est pas pratique [6].

– Хочешь сказать, что ты игрушка для богатого мужчины, правда?

– Ну, если тебе так больше нравится… – Мирей откинулась на подушки, закинув голову вверх. – И все равно ты мне нравишься, Дериик.

Кеттеринг подошел к окну и стоял там некоторое время, повернувшись к женщине спиной.

Наконец танцовщица оперлась на локоть и с любопытством посмотрела на мужчину.

– О чем ты сейчас думаешь, mon ami?

Он ухмыльнулся ей через плечо странной улыбкой, которая заставила женщину поежиться.

– Как ни странно, но я думал о женщине, дорогая.

– О женщине? – Теперь Мирей почувствовала себя уверенней. – Так ты думаешь о другой женщине, да?

– Тебе не о чем беспокоиться; это просто образ, который мне привиделся. Образ женщины с серыми глазами.

– И где же ты с нею встретился? – резко спросила Мирей.

– Я столкнулся с нею в коридоре «Савоя», – рассмеялся Кеттеринг, и в смехе его слышалась самоирония.

– Ах, вот как! И что же она сказала?

– Насколько я помню, я сказал: «Прошу прощения», а она ответила: «Ничего страшного», или что-то в этом роде.

– А потом… – продолжала настаивать танцовщица.

Кеттеринг пожал плечами.

– А потом – ничего. Это было концом происшествия.

– Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь, – объявила женщина.

– Образ женщины с серыми глазами, – задумчиво повторил Дерек. – Ну что же, ведь я все равно ее никогда больше не увижу.

– Почему?

– Она может принести мне неудачу. Это иногда случается с женщинами.

Мирей быстро выскользнула из подушек и, подойдя к Дереку, обняла его длинной, гибкой, как змея, рукой за шею.

– Дериик, ты дурачок, – пробормотала она. – Очень большой дурачок. Ты beau garçon, и я тебя обожаю, но я не рождена для бедности, абсолютно нет. Послушай меня, все ведь очень просто: ты должен помириться с женой.

– Боюсь, что этот вопрос лежит вне сферы практической политики, – сухо заметил Дерек.

– Что ты сказал? Я тебя не понимаю.

– Ван Олдин, моя дорогая, на это не пойдет. Если этот человек что-то решил, то своего решения он уже не изменит.

– Я о нем слыхала, – кивнула танцовщица. – Он ведь очень богат? Почти самый богатый человек в Америке. Несколько дней назад в Париже он купил самый красивый рубин в мире, под названием «Сердце пламени».

Кеттеринг никак это не прокомментировал.

– Это потрясающий камень, – продолжила размышлять вслух женщина. – Камень, который достоин такой женщины, как я… Я обожаю драгоценности, Дериик, – они даже иногда со мной разговаривают. Боже, носить такой рубин, как «Сердце пламени»!.. – Женщина мечтательно вздохнула, а потом опять превратилась в практичную француженку. – Тебе это не дано понять, Дериик, ведь ты только мужчина. Думаю, что ван Олдин отдаст эти рубины своей дочери. Ведь она его единственный ребенок?

– Да.

– А когда он умрет, твоя жена унаследует все его деньги? Она станет очень богатой женщиной.

– Да она и сейчас не бедная, – сухо заметил Кеттеринг. – На свадьбу папаша положил на ее имя пару миллионов.

– Пару миллионов! Невероятно… А вдруг она внезапно умрет? Тогда все достанется тебе?

– При нынешнем положении вещей – да, – медленно произнес мужчина, – именно мне. Насколько я знаю, завещания Рут не делала.

– Mon Dieu! [7] – выдохнула танцовщица. – Ее смерть решила бы все наши проблемы.

После минутной паузы Дерек Кеттеринг громко расхохотался.

– Мне нравится твой простой и практичный подход к этому делу, Мирей, но вынужден тебя огорчить: моя жена – очень здоровая женщина.

– Хорошо, но ведь бывают же несчастные случаи, – заметила женщина.

Кеттеринг подозрительно взглянул на нее, но ничего не сказал, а танцовщица продолжала, как ни в чем не бывало:

– Но ты абсолютно прав, mon ami, мы не можем полагаться на случайности. Послушай меня, мой малыш Дериик, больше не должно быть никаких разговоров о разводе. Твоя жена должна отказаться от этой идеи.

– Ну а если она не откажется?

Глаза танцовщицы превратились в узенькие щелочки.

– Думаю, что она откажется, друг мой. Она не из тех, кто любит публичность. Есть пара историй – она наверняка не хочет, чтобы ее друзья прочитали о них в газетах…

– Что ты имеешь в виду? – Голос Кеттеринга был резок.

Откинув голову, Мирей рассмеялась.

– Parbleu! [8] Я имею в виду мужчину, который называет себя графом де ля Рош. Я все о нем знаю. Не забывай, что я парижанка. Он был любовником твоей жены до того, как она вышла за тебя замуж, правда?

Дерек крепко схватил женщину за плечи.

– Это абсолютная ложь, – прорычал он, – и прошу тебя, не забывай, что ты все-таки говоришь о моей жене!

Мирей наконец пришла в себя.

– Вы, англичане, это просто нечто, – пожаловалась она. – Однако, с другой стороны, может быть, ты и прав. Ведь в жилах американцев течет такая холодная кровь… Но ведь ты не будешь отрицать, mon ami, что до того, как выйти за тебя замуж, она была в него влюблена, и пришлось ее папаше вмешаться и вправить графу мозги. А маленькая мадемуазель долго рыдала, но подчинилась отцу. Но ты должен понимать, Дериик, что сейчас ситуация совсем другая. Она встречается с графом практически каждый день, а четырнадцатого едет в Париж, где они вновь встретятся.

– Как ты все это умудрилась узнать? – требовательно спросил Кеттеринг.

– Я?.. У меня есть друзья в Париже, мой дорогой Дериик, которые хорошо знают графа. Все уже готово. Она едет, как она всем говорит, на Ривьеру, а в действительности встречается в Париже с графом и… кто знает? Да, да, можешь мне поверить, все уже готово.

Кеттеринг замер.

– Понимаешь ли, – продолжала мурлыкать танцовщица, – если ты не дурак, то она у тебя полностью в руках, ведь ты можешь здорово испортить ей жизнь.

– Да замолчи же ты! – закричал вдруг мужчина. – Закрой этот свой проклятый рот!

Мирей со смехом упала на диван. Кеттеринг подхватил свое пальто и шляпу и вышел, громко хлопнув дверью. А танцовщица все еще сидела на диване и продолжала тихонько смеяться. Она была очень довольна собой.