Далекое эхо - Макдермид Вэл

— Нет. И как офицеру полиции мне с этим очень трудно смириться. Все указывало на тех четверых парней, которые нашли тело, но все улики против них были косвенными. В связи с местом, где нашли тело, я предположил было, что это какое-то языческое ритуальное убийство. Но такая версия никак не подтвердилась. Ничего подобного ни до, ни после там не случалось. Мне жаль это говорить, но убийца Рози Дафф тогда остался на свободе. Конечно, люди, совершившие такое преступление, часто повторяют его. Так что вполне возможно, что он уже сидит за решеткой за другое убийство.

В дверь постучали, и Лоусон крикнул: «Войдите». Вошедшая женщина выглядела полной противоположностью Джеки. Рядом с подвижной и легкой журналисткой, Карен Пири выглядела плотной и тяжеловесной. Объединял их очевидный умный блеск глаз, который каждая немедленно заметила у другой. Лоусон познакомил их, а затем ловко направил обеих к двери.

— Желаю вам удачи с вашей статьей, — сказал он, решительно закрывая за ними дверь кабинета.

Карен пошла впереди, показывая дорогу на третий этаж, в отдел нераскрытых дел.

— Вы обосновались в Глазго? — поинтересовалась она, когда они поднимались по лестнице.

— Я тут родилась и выросла. Это замечательный город. Как говорится, тут вся жизнь перед глазами.

— Удобно для журналиста. Так что вас заинтересовало в этом деле?

Джеки быстро пересказала ей свою легенду. Карен, судя по всему, это показалось разумным. Она отворила дверь в помещение отдела, приглашая Джеки войти. Джеки оглянулась вокруг, обратив внимание на доски, увешанные фотоснимками, картами и заметками. Двое людей, сидевших за компьютерами, подняли на них глаза и снова вернулись к работе.

— Разумеется, все, что вы здесь увидите или услышите относительно текущих расследований или других дел, должно считаться конфиденциальным. Договорились?

— Я не криминальный репортер. Меня интересует только то, что мы собрались обсуждать. Так что подлянки не будет. Устраивает?

Карен улыбнулась. Ей довелось встречаться с немалым числом журналистов, и большинство из них не постеснялись бы украсть мороженое у младенца. Но эта женщина показалась ей другой. Что бы она ни жаждала узнать, было непохоже, что она выхватит жареный факт и удерет. Карен указала Джеки на длинный раскладной стол, приставленный к стене, где у нее были разложены материалы первоначального расследования.

— Не знаю, насколько подробно вы хотите все знать, — с сомнением проговорила она, косясь на груду лежащих перед ними папок.

— Мне нужно прочувствовать, понять, как происходило расследование. Какие версии рассматривались. И конечно… — Джеки изобразила, как смогла, отчаянное смущение, — поскольку я журналист, а не историк, мне понадобятся имена тех, кто был связан с этим делом, и все, что вам о них известно. Полицейские, патологоанатом, криминалисты… И все такое. — Это соскользнуло с ее языка так же изящно и непринужденно, как дождевая вода скатывается с гусиных перьев.

— Разумеется, я могу предоставить вам все имена. С биографиями хуже — мне было всего три года, когда все это заварилось. К тому же полицейский инспектор, который вел тогда дело, Барни Макленнан, погиб во время расследования. Вам, конечно, это известно? — Джеки кивнула, и Карен продолжила: — Единственный, с кем из них я встречалась, это Дэвид Соунз, криминалист. Всю работу проводил он, хотя подписал отчет, разумеется, его начальник.

— Почему так произошло? — небрежно осведомилась Джеки, стараясь не показать радостного возбуждения, охватившего ее оттого, что удалось добиться цели так легко и быстро.

— Обычная практика. Отчеты всегда подписывает руководитель лаборатории, даже если он и пальцем не касался материалов. Это производит впечатление на присяжных.

— Вот тебе и показания экспертов в суде, — саркастически заметила Джеки.

— Чего только не приходится делать, лишь бы засадить негодяев за решетку, — сказала Карен. По ее усталому голосу было ясно, что у нее нет ни сил, ни желания вступать в полемику по такому очевидному поводу. — Как бы то ни было, это оказался наилучший вариант. Дэвид Соунз один из самых дотошных и въедливых исследователей, которых я когда-либо встречала. — Она улыбнулась. — А в наши дни он сам уже подписывает отчеты подчиненных. Дэвид — профессор криминалистики в университете Данди. Они проводят для нас все криминалистические анализы.

— Можно мне будет с ним поговорить?

Карен пожала плечами:

— Он человек доступный. Так с чего мы начнем?

Спустя два тягомотнейших часа Джеки удалось сбежать. Ей пришлось узнать гораздо больше, чем нужно, о процедуре полицейского дознания в Файфе в конце 70-х. Обидно, сразу же получив необходимую информацию, сидеть и слушать занудную лекцию только для того, чтобы не раскрыть свою истинную цель.

Разумеется, Карен не показала ей оригинал первого отчета криминалистов. Но Джеки на это и не рассчитывала. Она получила то, за чем пришла. Теперь дело за Алексом.

35

Алекс смотрел в колыбельку. Она находилась здесь, дома, где и должна находиться. Их доченька в их доме. Запеленутая в белое одеяльце, со сморщившимся во сне личиком, Дэвина веселила его сердце. Исчезло то неземное выражение, которое так пугало его в первые дни ее жизни. Теперь она выглядела, как все другие малыши. Черты начали определяться, приобретать индивидуальность. Алексу хотелось рисовать ее каждый день, запечатлевая на бумаге малейшее изменение ее облика.

Она заполонила все его чувства и ощущения. Если он наклонялся поближе и задерживал дыхание, то слышал легкое колыхание, это дышала она. Его ноздри трепетали, впивая ее неповторимый детский запах. Алекс знал, что любит Линн, но никогда раньше не испытывал такого всепобеждающего страстного желания защитить любимое существо. Линн права: он должен сделать все, чтобы дочь росла у него на глазах. Алекс решил чуть позже позвонить Полу, чтобы поделиться с ним своим счастьем. Он поступил бы так, если бы Зигги был жив, и нужно показать Полу, что он по-прежнему является частью их жизни.

Его размышления прервал дверной звонок. Алекс коснулся спящей дочурки и, пятясь, вышел из комнаты. Он оказался у двери чуть позже Линн, которая ошеломленно уставилась на стоявшую на пороге Джеки.

— Что вы здесь делаете? — жестко спросила она.

— Разве Алекс вам не сказал? — протянула Джеки.

— Сказал мне о чем? — Линн круто обернулась к мужу.

— Я попросил Джеки мне помочь, — объяснил Алекс.

— Ты попросил ее? — Линн даже не пыталась скрыть своего презрения. — Женщину, имевшую основания убить моего брата и связи, позволявшие это осуществить? Алекс, как ты мог?

— Потому что у нее в этом деле есть свой интерес. А значит, она не сдаст нас ради газетной шумихи, — продолжал он, стараясь успокоить Линн, пока Джеки не разозлилась и не ушла, оставив его в неведении относительно того, что ей удалось узнать.

— Я не желаю видеть ее в своем доме, — категорически заявила Линн.

— Ладно. — Алекс поднял руки вверх. — Только дай мне мое пальто. Мы пойдем в паб. Если вас это устраивает, а, Джеки?

Та пожала плечами:

— Мне все равно, но платите вы.

Они в молчании спустились по пологому склону к пабу. Алекс не счел нужным извиняться за враждебность Линн, а Джеки не стала разыгрывать из себя обиженную. Когда они наконец уселись со стаканами красного вина, Алекс вопросительно поднял брови:

— Ну и как? Что-нибудь вышло?

Джеки ответила ему самодовольным взглядом:

— Я раздобыла имя криминалиста, который работал по делу Рози Дафф. И вся прелесть состоит в том, что он продолжает работать в этой области. Он профессор в Данди. Его зовут Дэвид Соунз, и он вроде бы в этом крупнейший спец.

— И когда же вы сможете поехать и поговорить с ним? — спросил Алекс.

— Нет, я к нему не поеду. Это ваша работа, Алекс.

— Моя? Но я же не журналист. Почему он станет со мной разговаривать?

— Это жизненно важно для вас, а не для меня. Вы должны припасть к его стопам и умолять дать вам хоть какую-то информацию, которая могла бы помочь продвинуть это дело.