Ясновидящая - Робертс Нора

Она пришла в себя, лежа ничком на дороге, содрогаясь всем телом. В ушах звучал ужасный крик.

– Я не знаю, что делать, как тебе помочь… – растерянно повторяла Фэйф.

– Все в порядке.

Тори перекатилась на спину и заслонила глаза ладонью.

– Подожди минуту. Я сейчас.

– Все в порядке? Ты выскочила на дорогу. Прямо под машины. А потом упала…

– Все в порядке. Он мертв.

– Да, я уже поняла. Посмотри туда. – И Фэйф показала на дорогу, где к небу вздымался столб дыма и пламени и солнце ослепительно сияло на стекле и хроме полицейских машин, окруживших пожар.

– Смерть в огне, – прошептала Тори. – Это я на него навлекла. Я этого хотела.

– Нет, он сам на себя навлек такую смерть. Но я хочу к Уэйду! Господи, как мне нужен сейчас Уэйд!

– Мы сейчас попросим кого-нибудь ему позвонить. – Тори встала на ноги и протянула руку Фэйф. – Пойдем попросим кого-нибудь ему позвонить.

– Я шатаюсь, как пьяная.

– Я тоже. Давай поддерживать друг друга.

Они обняли друг друга и, спотыкаясь, пошли по дороге. Жара немилосердно плавила не только асфальт, но, казалось, и воздух. Тори увидела впереди светло-бежевый автомобиль с агентами ФБР.

– Ты видишь, где он разбился? Как раз напротив того места, где Хоуп…

За спиной послышался шум приближающегося автомобиля. Они остановились. Кейд выскочил из машины и обнял сразу обеих.

– Вы в порядке. В порядке. Господи, я думал, что…

– Нет, он нас не тронул. Он мертв. Я чувствую это, – сказала Тори едва слышно.

– Тише. Молчи. Сейчас я отвезу тебя домой. Вас обеих.

– Я хочу к Уэйду.

Он поцеловал Фэйф в макушку.

– Мы заедем к нему, миленькая. А теперь держитесь за меня.

– Кейд, он захватил твой автомобиль, – и Фэйф уткнулась лицом в грудь брату. – Прости меня…

Кейд похлопал ее по плечу:

– Не думай об этом. Главное, вы живы.

Он посадил их в машину и уже тронулся с места, когда агент Уильямс сделала знак рукой остановиться.

– Мисс Боден, вы можете засвидетельствовать, что это ваш отец? – И она указала рукой на груду обгоревшего металла. – То, что за рулем был Ханнибал Боден?

– Да. И он мертв.

– Мне надо задать вам несколько вопросов.

– Не здесь, не сейчас. – Кейд снова нажал на газ. – Приезжайте в «Прекрасные грезы», когда покончите со своими делами здесь. Я везу их домой.

Некоторое время она ощущала все как во сне. Кейд привез ее домой, помог подняться по лестнице и уложил на кровать. Она открыла глаза.

– Все в порядке. Я только немного устала.

– Я взял у Фэйф ночную рубашку. Сейчас ты переоденешься, и тебе станет легче.

– Нет. – Тори села и обняла его. – Мне уже лучше.

Он нежно пригладил ей волосы.

– Я видел, как вы промчались мимо. Фэйф неслась вперед, как безумная. Я ей еще задам.

– Она просто хотела заставить тебя немного поволноваться.

– И заставила. Я ковылял по полю, ругая ее на чем свет стоит, а Пайни ковылял рядом и идиотски посмеивался. А затем я услышал выстрел. У меня сердце едва не остановилось. Я побежал, но до дороги было довольно далеко, и тут я увидел, как мимо промчалась полицейская машина. Потом я увидел взрыв. И подумал, что потерял тебя.

Он стал ее покачивать, как ребенка, и повторил:

– Я думал, что потерял тебя, Тори.

– Нет. И он больше никого не тронет.

Она положила голову ему на плечо.

– Где Фэйф?

– Внизу с Уэйдом. Она очень возбуждена. Она так и будет крутиться, как волчок, пока не упадет в изнеможении. Но он будет рядом.

– Она осталась со мной. Как ты ее просил… А мне нужно ехать к бабушке, – вспомнила Тори.

– Она сама сюда едет. Я ей позвонил. И теперь этот дом – твой, Тори. Мы перевезем сюда твои вещи.

– Что ж, идея очень хорошая.

Уже в сумерках она вышла с бабушкой в сад.

– Мне хочется, чтобы ты осталась здесь, ба, и Сесил тоже.

– Но я нужна Джей Ару. Он потерял сестру, а я свое дитя. – Ее голос дрогнул, охрип. – Да, я потеряла ее давно. И все же, несмотря ни на какие доводы рассудка, упрямо надеешься, что все вернется на круги своя, все наладится. А теперь и эта надежда погибла.

– Я не знаю, как тебе помочь.

– А ты мне помогаешь. Тем, что живешь. Тем, что счастлива.

И она крепко сжала руку Тори и, казалось, не может оторваться от внучки.

– Все мы должны примириться с тем, что случилось, все по-своему. – И Айрис вздохнула. – Я хочу похоронить ее здесь, в Прогрессе. И Джей Ар этого хочет. Я не хочу церковного отпевания. Мы похороним ее послезавтра утром. Священник скажет несколько слов у могилы. И я не стану осуждать тебя, Тори, если ты не придешь.

– Но я, разумеется, приду.

– Я буду рада.

И Айрис села на скамью. В бархатной темноте ночи летали светлячки, оставляя призрачный след.

– Похороны нужны для остающихся жить. Чтобы сомкнуть ряды. Тебе это надо.

И она притянула Тори к себе.

– Я чувствую себя такой старой.

– Не говори так.

– Это пройдет. Старости я не поддамся. Но сегодня я чувствую себя старой и уставшей. Говорят, что родители не должны переживать своих детей, но у природы и судьбы свои на этот счет взгляды. И надо жить. И мы все живем, как хотят они. Тори, я хочу быть уверена, что ты будешь держаться обеими руками за то, что тебе дано, и держаться очень крепко.

– Да. Буду. Сестра Хоуп знает, как это делается. И я научусь у нее.

– А мне она всегда нравилась. Она хочет выйти замуж за моего Уэйда?

– Я думаю, он хочет жениться на ней, уверив ее в том, что это ее идея, – улыбнулась Тори.

– Умный мальчик. И последовательный. Он сумеет удержать ее на привязи, не поранив ей крылышки. Хочу, чтобы мои внук и внучка были счастливы. И крепко буду на это надеяться, Тори.

30

Уэйд никак не мог справиться с галстуком. Он ненавидит все эти прибамбасы. Галстуки надевают на свадьбы. И на похороны тоже. И никуда не денешься, даже если, по счастью, твоя профессия не требует, чтобы ты носил удавку ежедневно.

Через час будут хоронить тетю. И от этого тоже никуда не денешься.

Шел дождь, была настоящая гроза. Для похорон скверная погода просто необходима, как необходимы галстуки, черный креп и сладко пахнущие цветы. Он бы сейчас год жизни отдал за возможность залечь в постель, натянуть одеяло на голову, и пусть все идет своим чередом, но без него.

– Максин сказала, что приглядит за собаками, – объявила Фэйф, одетая в самое скромное черное платье, которое могла отыскать в своем гардеробе. – Уэйд, что ты сделал с галстуком?

– Завязал его. Что еще делают с галстуками?

– Нет, ты скорее смял его. Постой, может, я сделаю.

– Оставь это, Фэйф. И поезжай домой. Зачем нам обоим мокнуть под дождем два часа? Ты и так уже хлебнула…

– Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Тебе совсем ни к чему присутствовать на похоронах моей тети.

– Почему?

– Ради бога, Фэйф. Моя тетя была замужем за человеком, который убил твою сестру и который два дня назад мог бы убить и тебя. Если ты об этом позабыла, то я нет.

– Нет, я об этом помню.

Она повернулась к зеркалу, взяла щетку и с очень спокойным видом провела ею по волосам.

– Знаешь, очень многие думают, что я безмозглая дурочка, легкомысленная, пустая и не умеющая любить. И это верно.

Фэйф положила щетку, взяла флакон с духами и капельку нанесла на ключицу.

– Это верно, – повторила она, – во всяком случае, так думает большинство. Но я полагала, что ты обо мне лучшего мнения. Во всяком случае, я надеялась, что лучшего, даже чем я сама думаю о себе.

– Я о тебе очень хорошо думаю.

– Неужели, Уэйд? И в то же время размышляешь, куда бы меня сплавить. Например, в парикмахерскую, уложить волосы, пока ты будешь хоронить свою тетю. А в следующий раз, когда тебе придется иметь дело с чем-нибудь печальным или неприятным, я пройдусь по магазинам. А в следующий раз я еще куда-нибудь прошвырнусь. Подумаешь – важность.