Идентификация Борна - Ладлэм Роберт

Борн застыл перед генералом, не позволяя ему шагнуть из машины на тротуар.

– Генерал, я хочу вас спросить кое о чем. Не уверен, сумею ли я правильно изложить суть, но попробую. Я уже говорил вам, что я обнаружил номер вашего телефона в передаточном пункте, используемом Карлосом. Но не сообщил вам, где именно это было. – Борн еще раз вздохнул, не спуская глаз с особняка. – Теперь же я хочу задать вам еще один вопрос, и, пожалуйста, хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Покупает ли ваша жена одежду в салоне «Ле Классик»?

– В Сен-Оноре?

– Да.

– Совершенно случайно я знаю, что нет.

– Вы в этом уверены?

– Конечно. Я не только не видел ни одного счета из этого магазина, но она сама сообщила мне, что ей не нравятся их модели. А моя жена чрезвычайно разборчивая женщина, особенно в том, что касается моды.

– О, боже!

– Что такое?

– Генерал, я не пойду с вами в этот дом. Не имеет никакого значения, что вы там найдете. Я просто не могу туда идти, поверьте мне в этом случае на слово.

– Почему? О чем вы говорите? Почему вы не можете открыть мне причину такого демарша?

– Все очень просто. Человек, который стоял на лестнице и разговаривал с вашей очаровательной женой, и есть та причина, по которой я не могу быть вашим гостем. Он из места, которое называется салон «Ле Классик». Он – связной Карлоса.

Кровь отлила от лица Андре Вилье. Он повернулся и стал смотреть на дом, на отблески огней проезжающих машин, отражающиеся на входной двери, не произнося ни слова.

Глава 26

Старый солдат шел рядом с молодым человеком по освещенной луной дорожке Булонского леса. Вокруг стояла тишина. Говорить им было не о чем. Генерал размышлял и анализировал. Сейчас нельзя возвращаться в дом в подобном состоянии, но, с другой стороны, будучи солдатом, он не любил искать обходные пути. В словах молодого собеседника оказалось достаточно правды, чтобы задуматься. И не только в словах – это было в его глазах, голосе, каждом движении. Человек, не назвавший своего имени, не лгал. Полная измена, вот что таилось теперь в генеральском доме, и это объясняло много вещей, которые ранее он оставлял без вопросов. Старику хотелось заплакать.

Человек, потерявший память, не старался что-то сглаживать в своем повествовании. Он рассказал генералу все о фактах охоты на Карлоса, опустив лишь связанное с собой. Его рассказ был вполне логичным, поскольку основывался только на правде, по крайней мере, его основная жизненная часть. Его задача – найти Карлоса. Другой жизни при проигрыше у него не будет. Кроме этого, он не сообщил ничего. Не было ни Мари Сен-Жак, ни Порт-Нойра, ни сообщения, посланного кем-то, кого он не знал, но собирался найти. Не было даже потерянной памяти. Ничего этого сказано не было.

Вместо этого Борн пересказал все, что знал об убийце по имени Карлос. Познания его в этой области были столь обширны, что в течение беседы Вилье смотрел на него во все глаза, вспоминая и мысленно подтверждая информацию, часть которой он знал сам. Генерал был шокирован объемом и степенью конфиденциальности того, что услышал. Все увиденное им в архивах секретных служб своей страны, когда генерал занимался разгадкой гибели сына, подтверждало, что человек, беседующий с ним при лунном свете, ни разу не солгал.

– Эта женщина, с которой вы разговаривали в «Аржентале», та, которая звонила в мой дом…

– Ее зовут Лавьер, – прервал его Борн.

Генерал чуть помолчал и произнес:

– Благодарю вас… Но она видела вас и получила ваше фото.

– Точно.

– Раньше у них не было ваших фотографий?

– Не было.

– Таким образом, если вы охотитесь за Карлосом, то он, в свою очередь, охотится за вами. Но у вас нет фотографии этого подонка. Вы знаете только двух курьеров, один из которых был в моем доме.

– Да.

– И разговаривал с моей женой…

– Да.

Старик повернул назад, вновь воцарилась тишина. Наконец они добрались до конца аллеи, где располагалось небольшое озеро. Берег был покрыт белым гравием. Когда они подошли к воде, Вилье первым нарушил молчание.

– Моя жена и я часто бываем порознь в поездках, на деловых встречах и в других подобных случаях.

– Признаться, я не очень-то вас понимаю.

– Вы разрешите мне продолжить? Может быть, я сумею объяснить. Когда старый человек встречает молодую и привлекательную женщину, которая может скрасить его жизнь, некоторые вещи бывают абсолютно понятными, а другие не сразу. Есть ли у нее любовник? Не подорвет ли она репутацию, особенно в политике и в государственных делах? Но есть один – и самый важный в данном случае – вопрос. А что, если она часть какого-то плана? Причем это могло быть с самого начала.

– Вы ощутили это тогда, около дома?

– Чувства в данном случае не имеют значения. Должно быть максимально простое объяснение тому, что мы наблюдали час назад. Когда я смотрел на дверь своего дома, неожиданно передо мной всплыл целый ряд ранее необъяснимых вещей и многое встало на свои места. В течение последнего часа я старался сыграть роль адвоката дьявола, но у меня ничего не вышло.

– Но вы утверждали, что цените ее суждения, что она очень много вам помогает.

– Да, это так. Видите ли, я всегда доверял ей.

– А что встало на свои места?

– Это та помощь, которую она мне оказывала, и то доверие, которое ей оказывал я. – Вилье повернулся и посмотрел на Джейсона. – Вы собрали о Карлосе чрезвычайно важные сведения. Я изучал его досье с упорством, на которое способен только человек, собирающийся разбить невидимую стену. Но ваши знания о нем намного шире. Вы не ограничивались убийствами и способами убийств, вы взглянули на него с другой стороны. Он торгует не только смертью, он продает еще и государственные секреты.

– Это я знаю, но в данном…

– Например, – продолжал генерал, как бы не слушая собеседника, – мне приходилось иметь дело с документами, касающимися вопросов военной и ядерной безопасности Франции. Возможно, что к ним имеют доступ еще пять человек. Однако с чертовской регулярностью мы обнаруживали, что Москва, Вашингтон и Пекин уже знакомы с этими вопросами.

– Вы обсуждали эти вопросы с женой? – удивился Борн.

– О, конечно, нет. Наоборот, когда я приносил такие бумаги домой, то запирал их в кабинете в сейфе. Никто не мог входить в эту комнату без меня. Есть только один человек, который знает о сигнализации и у кого имеется ключ. Это моя жена.

– Вы угодили в сложную ситуацию.

– Для этого была причина. Я же нахожусь в таком возрасте, когда со мной может что-нибудь случиться. На этот счет жена имела определенные инструкции. Она должна спуститься в кабинет, позвонить в Службу Безопасности и находиться возле сейфа, пока они не приедут.

– А она не могла бы просто стоять возле дверей?

– Известно, что мужчины моего возраста часто не доходят до своего стола. – Вилье прикрыл глаза. – Все время это была она. Один дом, одно место. Никто не поверит, что это возможно.

– Вы твердо в этом уверены?

– Более чем могу признаться сам себе. Именно она настаивала на браке. Я же противился этому, выдвигая в качестве причины разницу в годах, но она и слушать об этом не желала. Она говорила, что теперь мы должны быть вместе. Она даже подписала соглашение, что не претендует на наследство, и это, конечно, было одной из причин моего уважения к ней. Совершенно справедливо утверждают, что старый ленивый дурак – это законченный дурак… Однако сомнения оставались всегда. Они пришли ко мне с путешествиями и с другими неожиданными отъездами.

– Неожиданными?

– У нее весьма широкий круг интересов. Музеи в Гренобле, галерея в Амстердаме, монумент в честь борцов Сопротивления в Булонь-Сюр-Мер, идиотская океанографическая конференция в Марселе. Она была нужна мне в Париже на дипломатических приемах, но она не оставалась. Создавалось впечатление, что она точно подчинялась приказу быть здесь или там, или где-то еще в каждый данный момент времени.