Ли Чайлд - Джек Ричер, или Враг
– Что еще запомнил парень из первого патруля?
– Он назвал эту машину штабной.
– Это был черный «Гранд-маркиз»?
– Машина была черной, – сказала сержант. – Но все штабные машины черные или зеленые. В черной машине нет ничего уникального.
– Но она стояла в стороне от других?
Сержант кивнула.
– Да, отдельно, и в дальнем конце парковки. Однако парень из второго патруля этого не подтвердил.
– Где был майор Маршалл второго и третьего января?
– Это оказалось совсем не трудно узнать, – ответил она. – Две подорожные. Он летал во Франкфурт второго января и обратно – третьего.
– Провел одну ночь в Германии?
Она снова кивнула.
– Слетал туда и обратно.
Мы немного посидели молча. К нам подошел бармен из-за стойки. Я посмотрел на лежащие на столе сорок семь долларов и заказал кофе и яйца на два доллара. Саммер поняла намек и попросила принести ей сок и бисквит. Ничего дешевле в меню попросту не нашлось, но нам нужно было перекусить.
– Я вам больше не нужна? – спросила сержант.
Я кивнул.
– И большое вам спасибо.
Саммер пришлось встать, чтобы выпустить сержанта.
– Поцелуйте за меня своего сынишку, – сказал я.
Мой сержант застыла возле стола. Одни кости и сухожилия. Твердая, как клюв дятла. Она пристально смотрела на меня.
– Моя мать только что умерла, – сказал я. – Наступит день, и ваш сын будет вспоминать такие дни, как этот.
Она молча кивнула, повернулась и пошла к двери. Через минуту я увидел, как она садится в свой пикап – одинокая фигурка за рулем. Она скрылась в утреннем тумане. Дым из выхлопной трубы вскоре рассеялся.
Я разложил все бумаги по порядку и начал с досье Маршалла. Качество факсовой передачи было невысоким, но читаемым. Обычная масса информации. На первой же странице я обнаружил, что Маршалл родился в сентябре 1958 года. Следовательно, ему тридцать один год. Он никогда не был женат. Он обвенчан с армией, решил я. Его рост составлял шесть футов и четыре дюйма, вес – двести двадцать фунтов. Армия должна знать такие вещи для успешной работы интендантов. Из досье я выяснил, что Маршалл правша. Армия должна это знать, поскольку снайперские ружья делаются для правшей. Левши обычно не становятся снайперами. Людей начинают классифицировать с того момента, как они становятся военными.
Я перевернул страницу.
Маршалл родился в Сперривилле, штат Виргиния, он ходил там в детский сад и окончил школу.
Я улыбнулся. Саммер смотрела на меня, и я видел в ее глазах вопросы. Я разделил страницы на две части, передал ей просмотренные мною и ткнул пальцем в самые важные места. Потом я протянул ей листок с телефоном отеля «Джефферсон».
– Найди телефон.
Она нашла его возле двери, на стене. Я видел, как она засунула в него два четвертака, набрала номер, произнесла несколько слов и стала ждать. Потом еще немного поговорила и снова стала ждать. Послушала, скормила автомату еще пару монет. Разговор получился долгим. Наверное, ее звонок перевели в другое место. Наконец она повесила трубку и вернулась ко мне. Ее лицо было мрачным, но удовлетворенным.
– Он снимал там номер, – сказала она. – Он сам его зарезервировал за день до приезда. Точнее, три номера: для себя, Васселя и Кумера. В счет была включена плата за парковку.
– А ты разговаривала со сторожем с парковки?
Она кивнула.
– Черный «Меркурий Гранд-маркиз». Он появился сразу после ланча, уехал без двадцати час в новогоднюю ночь, вернулся обратно в двадцать минут четвертого, а окончательно исчез первого января, после завтрака.
Я полистал бумаги и нашел факс от детектива Кларка в Грин-Вэлли. Опрос жителей. Там довольно часто упоминались разные автомобили. В канун Нового года многие отправлялись на вечеринки или возвращались домой. В два часа ночи кто-то видел у дома миссис Крамер машину, похожую на такси.
– Штабную машину легко спутать с такси, – заметил я. – Ну, ты понимаешь: черный седан, хорошее состояние, но не новый, с большим пробегом – очень похоже на «Краун Викторию».
– Весьма вероятно, – сказала Саммер.
– Эта версия определенно заслуживает доверия.
Мы расплатились по чеку, оставив доллар чаевых, после чего сосчитали оставшиеся деньги. Мы решили, что есть придется только самое дешевое, поскольку нам потребуется бензин. И деньги для телефонных переговоров. Возможны и другие расходы.
– Куда теперь? – спросила Саммер.
– На противоположную сторону улицы. В мотель. Нам нужно весь день скрываться. Еще немного поработаем, а потом будем спать.
Мы оставили нашу машину в таком месте, где она не привлекала бы внимания, и пешком отправились к мотелю. Разбудили худого парня за стойкой и сказали, что нам нужен номер.
– Один? – спросил он.
Я кивнул. Саммер не стала возражать. Она знала, что мы не можем позволить себе два номера. И тут не было для нас ничего нового. В Париже все получилось хорошо – если говорить о постельных делах.
– Пятнадцать долларов, – сказал дежурный.
Я отдал ему деньги, и он улыбнулся, передавая мне ключ от номера, в котором умер Крамер. Наверное, решил пошутить. Я ничего не сказал. У меня не было оснований возражать. Номер, где умер человек, даже лучше номеров, которые сдавались на несколько часов.
Мы нашли номер, я отпер дверь, и мы вошли. Номер производил такое же мрачное впечатление, как и в первый раз. Тело, естественно, убрали, но в остальном здесь ничего не изменилось.
– Это не «Георг Пятый», – заметила Саммер.
– Черт возьми, с тобой не поспоришь, – проворчал я.
Мы поставили наши сумки на пол, и я положил бумаги, принесенные сержантом, на постель. Покрывало оказалось слегка влажным. Я немного повозился со стоящим под окном обогревателем и включил его.
– Что дальше? – спросила Саммер.
– Распечатки телефонных звонков, – сказал я. – Я ищу разговор с кодом девятьсот девятнадцать.
– Это местный звонок. Форт-Бэрд имеет такой же код.
– Замечательно, – проворчал я. – Тут, наверное, миллион местных звонков.
Я разложил распечатку на постели и начал ее просматривать. Местных звонков оказалось вовсе не миллион. Но их насчитывались сотни. Я начал с полуночи Нового года и постепенно продвигался вперед. Звонки, которые делались по одному и тому же номеру из разных мест, я игнорировал. Я решил, что это номера такси, клубов или баров. И еще я пропускал звонки с таким же междугородным кодом, что и Форт-Бэрд: это были звонки тех, кто снимал дома где-то рядом с базой. Люди поздравляли друг друга с Новым годом. Я сосредоточился на номерах, которые выпадали из общего ряда. На тех, что соответствовали другим городам в Северной Каролине. В первую очередь меня интересовал номер в другом городе, по которому звонили только один раз, через тридцать или сорок минут после наступления полуночи. Я искал именно его. Я терпеливо просматривал распечатку, один номер за другим, страницу за страницей. Я не торопился. У меня был целый день.
Я нашел его в третьей гармошке. Он был зафиксирован в ноль тридцать две. Через тридцать две минуты после того, как 1989 год стал 1990-м. Именно в то время, которое я себе представлял. Разговор продолжался почти пятнадцать минут, что также соответствовало моим ожиданиям. Серьезный претендент. Однако я продолжал просматривать список дальше. Проверил следующие двадцать или тридцать минут. Больше мне не попалось ничего заслуживающего внимания. Я вернулся обратно и приставил палец к выбранному номеру. Вот моя главная ставка. Или единственная надежда.
– У тебя есть ручка? – спросил я.
Саммер вытащила ручку из кармана.
– А четвертаки остались? – спросил я.
Она показала мне пятьдесят центов. Я записал найденный номер на листок рядом с номером отеля «Джефферсон» и передал Саммер.
– Позвони по этому номеру, – попросил я. – Выясни, кто отвечает. Тебе придется перейти через улицу в кафе. Телефон в мотеле испорчен.
Она отсутствовала семь минут. Я потратил это время на чистку зубов. У меня имелась теория: если у тебя нет времени на сон, душ неплохо его заменит. Если нет времени на душ, то лучше всего почистить зубы.
Когда я поставил зубную щетку в стаканчик на полочке в ванной, в номер вернулась Саммер. Она принесла с собой холодный влажный воздух.
– Курортный отель с полем для гольфа в Роли, – сообщила она.
– Меня это вполне устраивает, – ответил я.
– Именно там Брубейкер отдыхал вместе с женой, – сказала Саммер.
– Наверное, он танцевал, – сказал я. – Как ты думаешь? В двенадцать тридцать, в новогоднюю ночь? Дежурному почти наверняка пришлось искать его в зале, прежде чем Брубейкер взял трубку. Вот почему разговор продолжался четверть часа. Большая часть времени ушла на ожидание.
– Кто ему звонил?
На распечатке имелись коды, показывающие, с какого телефона производился звонок. Однако они ничего для меня не значили. Обычные цифры и буквы. Но мой сержант снабдила меня ключом. На последнем листе имелась расшифровка кодов. Она сказала правду: дневной сержант хуже. Впрочем, она была сержантом Е-5, а он – капралом Е-4. Именно благодаря сержантам в армии Соединенных Штатов стоит служить.
