Фергюс Хьюм - Загадка золотого кинжала (сборник)
– Ваше имя? – осведомился Эллис.
– Я доктор Линтот, хирург этого госпиталя. А кто вы такой и что вам здесь надо?
– Я полицейский и намерен вас арестовать, поскольку вы замешаны в убийстве миссис Незерби из Дубовой виллы в Барнсе.
Он позвал в комнату констеблей.
– Арестуйте этого человека! – приказал Эллис.
– Что за вздор! – воскликнул доктор Линтот.
– Вы слышали, что заявила эта леди? Действительно ли у вас в руках голова миссис Незерби?
– Откуда я знаю, чья это голова? Я принес ее сюда, чтобы препарировать, как обычно, поскольку завтра у меня практические занятия со студентами, и…
– А я вам говорю, что это голова миссис Незерби, – упорствовала девушка, – и нечего с ним разговаривать так долго! Если мы замешкаемся, то не поймаем доктора Энсона.
Несмотря на возражения, на доктора Линтота надели наручники, затем посадили его вместе с полисменами в то самое такси, на котором он приехал, и туда же поместили страшный предмет.
Эллис с девушкой отправились на втором автомобиле в Барнс. Их путь был длинным, и Эллис забрасывал спутницу вопросами, на которые она упорно отказывалась отвечать.
– Теперь вам осталось лишь разгадать тайну Дубовой виллы, – сказала она, – и вы это сделаете, я уверена, до наступления ночи. Какую роль я во всем этом играю, пояснять сейчас нет нужды… Закончив, вы получите все объяснения! Чувствую, что главный преступник, за которым мы сейчас гонимся, ускользает от нас.
Экипаж остановился. Некто, стоявший на мостовой, подошел к ним. Лицо его было неразличимо в опустившихся на город сумерках.
– Кто это? – проговорил Эллис. – Это вы, Дэвис?
– Человек, за которым вы велели мне следить, – инспектор Дэвис обратился с этими словами, разумеется, не к своему подчиненному, а к его спутнице, – оказался доктором Энсоном.
– Вы проследили его до самого дома? – быстро спросила девушка.
– Да. Он приехал в Барнс на поезде, а затем шел пешком.
– Как вы думаете, он знает, что за ним следят?
– Похоже, может предполагать… Он два раза останавливался и оглядывался.
– И видел вас?
– Этого я не скажу наверняка.
– Но это возможно? – настаивала девушка и, видя, что инспектор молчит, воскликнула: – Так я и знала! Вот откуда мое предчувствие…
Оставив автомобиль на дороге, они пешком направились к дому. Инспектор остался у ворот, а двое остальных проследовали в холл.
Открыла им горничная. На вопрос, дома ли доктор Энсон, она ответила, что сейчас доложит ему, и пригласила войти. На следующий вопрос – в какой именно комнате он может быть? – горничная ответила не словами, но жестом, указав на дверь в конце коридора.
Эллис, сообщив, что сам о себе доложит, направился к двери. Но напрасно он пытался повернуть ручку: дверь была заперта изнутри. Он постучал, ответа не последовало… Постучал громче, затем крикнул: «Доктор Энсон!» – но ответом ему по-прежнему было молчание.
– Вы уверены, что доктор там? – спросил Эллис горничную.
– Да, я видела, как он вошел, и не слышала, чтобы выходил.
– Придется ломать дверь, – сказала девушка, до сих пор стоявшая молча.
Эллис попробовал нажать плечом, но дверь не поддавалась. Тогда он вышел за Дэвисом.
– Горничная говорит, что доктор в кабинете, но на стук он не отвечает… Придется ломать дверь.
– Это запросто! В нынешних новомодных домах редко попадаются двери, которые я не мог бы выломить.
Сказав это, Дэвис обернул платком руку и резко ударил могучим кулаком по дверной филенке. Она проломилась, точно была сделана из картона. Дэвис заглянул в отверстие.
– Энсон сидит в кресле перед столом, но что-то тут неладно… – пробормотал он.
Потом, ударив еще раз, расширил отверстие, просунул в него руку и отворил дверь изнутри ключом.
Все трое вошли в комнату. Доктор Энсон действительно сидел перед столом в спокойной позе, но был мертв.
Инспектор прикоснулся к его руке.
– Еще теплый. Он умер минут пять назад, не более…
Эллис нагнулся к мертвецу, понюхал его губы.
– Это цианистый калий. Возможно, он принял его, когда я начал стучать. Конечно, это самоубийство.
– Я говорила, он понял, что за ним следят. Когда постучали в дверь, он решил, что все кончено… Теперь я могу уйти, я больше здесь не нужна.
И девушка повернулась к двери. Дэвис запротестовал:
– Да помилуйте, мисс! Теперь ваше присутствие необходимо больше, чем когда-либо. Еще не все разъяснено…
– Это очень легко и займет минут пять, не более, – возразила она. И, посмотрев на Эллиса, с лукавым блеском в глазах добавила: – Я учительница в школе для глухонемых детей…
– Но ведь это ровно ничего не объясняет!
– Нет, объясняет. Я учу читать по губам, то есть учу глухонемых замечать движения губ у здоровых людей и имитировать эти движения. Благодаря этому они учатся говорить сами и понимать речь других. В своем деле я считаюсь экспертом. Мои родители тоже были учителями глухонемых, и я унаследовала от них этот навык, довольно редкий, но, как видите, не связанный с чем-то сверхъестественным. Поэтому, где бы я ни была, мне стоит только понаблюдать за лицами, и я на расстоянии могу узнать, о чем люди говорят между собой.
– Неужели это правда? – с сомнением проговорил инспектор.
– Кажется, сегодня я достаточно это доказала. Вчера вечером я была в кафе Пончини. Против меня сидели двое – один из них был этот умерший, другой – доктор Линтот. Было уже поздно, и мне показалось, что они, должно быть, уже хорошо пообедали, особенно доктор Линтот, который и привлек мое внимание своим чрезмерно веселым видом. Я подумала, что, судя по всему, они врачи, потому что говорили о медицине, о препаратах и о том, насколько трудно их доставать. Вдруг доктор Линтот заинтриговал меня вопросом: «С этой старухой из Барнса мы почти покончили, ведь так?» Другой, доктор Энсон, не ответил. А Линтот продолжал: «По ней будут учиться во всех главных лондонских больницах. А ведь признайтесь, без меня бы вам не обойтись! Самому приятно вспомнить, как ловко я помог вам выйти из затруднения». Энсон потребовал, чтобы он больше не говорил такого. «Ну хорошо, не буду, – сказал доктор Линтот, – но все же вы не помешаете мне выпить за старушку Н. как за ценное учебное пособие!»
Последние его слова поразили меня. С самого начала разговора, когда он упомянул о старушке из Барнса, я почему-то подумала о миссис Незерби… Кроме того, передо мной лежал вечерний выпуск газеты, где была большая статья об этом деле. И тут я ясно увидела, как он сказал: «…старушку Н.»!
– А как далеко от вас они сидели? – спросил Эллис.
– Через два стола на другой стороне зала. Потом я видела, как Линтот спросил: «А что вы сделали с остальным?» Доктор Энсон, видимо, колебался, но сказал: «Остается голова…» Затем они наклонились друг к другу так, что я не могла видеть лиц, и принялись шептаться. И наконец оба встали, чтобы уйти. «Так, значит, завтра вечером в подходящем для этого месте?» – произнес Линтот. «Да, и по дороге домой вы ее захватите!» Они вышли из ресторана, я последовала за ними. Тут я с полной ясностью осознала, что старушка, о которой они говорили, действительно миссис Незерби из Дубовой виллы, о таинственном исчезновении которой говорит весь Лондон. Я была уверена, что права, поэтому решила позвонить вам.
– Вы сказали нам все, кроме своего имени, – заметил инспектор.
– Меня зовут Джудит Ли.
– Погодите немного, – проговорил Эллис, когда она собралась уйти, – вот предмет, которая вас заинтересует.
На столе лежала пачка исписанной бумаги, а поверх нее – обрывок листа, на котором было набросано несколько строк.
Эллис взял его в руки и громко прочел:
Три человека вошли за мной в вагон и сразу же пробудили во мне подозрения. Потом эти трое вышли за мной в Барнсе. Они стремились оставаться незамеченными, но тщетно – я прекрасно понимал, что у каждого из них в кармане лежит пара наручников для меня. Когда постучат в дверь, я умру. Кладу этот листок на рукопись, которая многих избавит от излишних хлопот.
IIIРукопись эта до сих пор хранится в архивах Скотленд-Ярда и служит любопытным образцом исповеди преступника.
Из первых строк становится ясно, что траты доктора Энсона намного превышали его доходы и наступило время, когда он оказался на краю пропасти. В таком же точно положении находился его закадычный друг, доктор Линтот из Суррей-хоспитал. Они были вполне достойны друг друга. Однажды вечером, когда они обсуждали свои расстроенные дела, Линтот спросил, нет ли среди пациентов Энсона человека, за счет которого они могли бы поживиться… Вопрос был задан в шутку, но Энсон воспринял его более чем серьезно. Он сразу же остановился на старушке Незерби, даме очень состоятельной и жившей достаточно одиноко. Кроме того, родные ее тоже были богаты, так что, кроме самой Незерби, Энсон и Линтот никому не причинили бы особых неприятностей, если бы решили поправить свои дела за ее счет!
