Чарльз Камминг - Холоднее войны
– Мы на улице Садиковская, – сказал он, разобрав кириллицу на табличке с названием. – Вы?
– В пробке. Хэролд тоже. Что происходит? Извините, мы стараемся добраться до вас так скоро, как только возможно.
– Все в порядке, – сказал Том и сел на водительское место. Джез открыл заднюю дверь, взял ногу Клекнера и вкатил ему дозу кетамина в бедро. – Мы его взяли. – Его легкие горели так, будто кто-то прополоскал их в кислоте. – Встретимся на полосе.
Полосой назывался заброшенный военный аэродром, в семидесяти пяти километрах к северо-западу от Одессы. Амелия организовала им самолет. «Гольфстрим» ожидал их на взлетной полосе, готовый в любой момент взмыть в небо и унести Абакуса прочь из Одессы. Том не мог позволить себе долгую поездку на север, в Киев – учитывая, что Минасян должен был очнуться через час. Разумеется, он тут же поднимет на ноги всех офицеров Службы внешней разведки от Одессы до Архангельска и бросит их на поиски утраченного приза.
Джез обыскал Клекнера, нашел в маленьком кармашке джинсов сим-карту и снял с него часы. Том, озабоченный тем, что по часам можно отслеживать местоположение Клекнера, выбросил их в окно.
– Эта игрушка стоила три штуки! – воскликнул Джез, проводив часы взглядом.
Они приземлились где-то на необъятном пшеничном поле.
– Может, их найдет какой-нибудь фермер, – ответил Том. – Купит себе новый трактор.
Они ехали по тихим проселочным дорогам, избегая крупных магистралей, чтобы уменьшить риск встречи с дорожной полицией. Какой-нибудь коп вполне мог задержать «ауди», чтобы оказать услугу Москве. Клекнер без сознания лежал на заднем сиденье автомобиля. Примерно тридцать секунд после укола кетамина он еще бился в судорогах и видел какие-то галлюцинации, но потом накрепко вырубился. Том прикинул, что он должен прийти в себя, как раз когда самолет поднимется в воздух. Проснется и будет готов отвечать на вопросы.
Небольшой лесок на границе огромного поля. Укрепленная металлом дорожка, ведущая на аэродром. День начинает клониться к вечеру. Тепло, влажно и немного душно.
На взлетной полосе никого, кроме двух британских пилотов. Они курят, прячась в тени допотопной диспетчерской вышки. Одного зовут Боб, другого Фил. Оба достаточно давно занимаются своим делом, чтобы не проявлять излишнего любопытства. Какое им дело до груза, который нужно перевезти. План полета заполнен, нужное количество купюр перешло в нужные карманы. Абакуса вывезут из воздушного пространства Украины, «гольфстрим» слегка заденет южную границу Молдовы и направится к западу, к Румынии. Затем будет дозаправка в Венгрии, и он проследует дальше к северу, над Австрией и Германией. Боб рассчитывал приземлиться на военной авиабазе Нортхолт около девяти по стандартному британскому времени (то есть на час впереди времени по Гринвичу). Том отвезет Клекнера в дом в Райслипе, принадлежащий МИ-6, там его допросят сотрудники разведывательной службы, установят, какой урон нанес агент Абакус региональным операциям, затем его передадут американцам.
Дэнни и Хэролд прибыли на место на пять минут позже, чем Том. Подойдя к «ауди», они увидели распростертое на заднем сиденье тело Райана Клекнера. Никто не улыбался, не было ни дружеских рукопожатий, ни одобрительных похлопываний по спине. Все знали, что им еще предстоит поработать. Дэнни доложил, что остальные члены команды выбираются из Одессы – кто-то на машине, кто-то по железной дороге, кто-то самолетом через Киев. Потом он взял Клекнера за ноги и вытащил его из машины. Том подхватил американца под мышки, чувствуя под одеждой его железные мускулы, и они понесли его к «гольф стриму». Тело, которое целовала Рэйчел. Том не чувствовал ни радости, ни душевного подъема. Пока Клекнера грузили в салон и Джез устраивал его на двух передних сиденьях, Том думал только о Стамбуле. Он молил Бога, в которого иногда еще верил, чтобы Рэйчел Уоллингер была жива и здорова и чтобы с ней ничего не случилось.
Глава 66
Она знала, как поддержать свою легенду. Послала Клекнеру пару эсэмэсок, несколько раз позвонила ему на мобильный, а потом написала письмо по электронной почте, выразив в нем все свои негодование и злость. Даже после того, как Амелия передала ей, что Абакус улетел в Одессу, она продолжала играть свою роль. Рэйчел позвонила подруге в Лондон и пожаловалась на Райана – «ну, помнишь, тот американец, о котором я тебе рассказывала». Он ее кинул, обещал поужинать с ней в Стамбуле, а потом перестал отвечать на звонки и вообще замолчал.
– Бедняжка, – посочувствовала подруга. Она и не догадывалась о том, что все это – маскарад, что все разговоры Рэйчел Уоллингер прослушиваются Службой внешней разведки. – Я знаю, что он тебе всерьез нравился. Может быть, его срочно вызвали на работу. Или он потерял телефон.
– Ага, конечно. Так я и поверю, – ответила Рэйчел. – Да и пошел он к черту. После таких идиотских игр я уже начинаю скучать по Тому.
Она понимала, что нужно вести себя естественно, что люди Минасяна, скорее всего, наблюдают за ней. В принципе существовала потенциальная угроза со стороны Службы внешней разведки, но только если они найдут доказательства, что она работала на МИ-6 и действовала против Абакуса.
Поэтому Рэйчел, как могла, старалась себя развлечь. Или, по крайней мере, жить так, как она и жила бы в привычных обстоятельствах, если бы ей выдались несколько свободных дней в Стамбуле. Она съездила в Топкапи, осмотрела Голубую мечеть, наняла лодку и покаталась по Босфору. И много думала о Томе. О том, сможет ли он когда-нибудь простить ее за эти игры с Райаном Клекнером.
Рэйчел совершила только одну ошибку – она выпила слишком много вина, одна, и вернулась домой из ресторана в Еникёй, когда было уже темно. Алкоголь на пустой желудок, одиночество, грусть и нервы, и Лора Марлинг в айфоне. Подходя к дому, Рэйчел прибавила звук, а потом прибавила еще, потому что Лора запела ее любимую песню, Good bye England.
Рэйчел поднялась по ступенькам своего дома и нащупала ключи. Громкая печальная музыка в наушниках заглушала все окружающие звуки. Рэйчел повернула ключ в замке и вошла в дом.
Она не оглянулась. Она не слышала, что происходит вокруг. Она просто закрыла за собой дверь и прошла в гостиную.
Глава 67
«Гольфстрим» взлетел над заходящим солнцем. Джез и Хэролд погнали «ауди» обратно в Одессу. Том посмотрел вниз, на диспетчерскую вышку, похожую с высоты на заброшенную церковь, и увидел на краю леса маленького мальчика. Он стоял и скорбно махал рукой вслед улетающему самолету, как будто тот увозил тела умерших.
Райан Клекнер очнулся над Румынией. Он еще не отошел от наркотика, и мускулы его почти не слушались. Через некоторое время он осознал, что его запястья скованы пластиковыми наручниками, а талию туго перехватывает ремень безопасности. Он с силой дернулся, как будто у него начинался эпилептический припадок, но тут же затих. Видимо, понял, что это бессмысленно.
Первым, на кого упал его взгляд, был Томас Келл.
– Господи боже. Мать твою.
– Тебя везут в Лондон, – сообщил ему Том. Он сидел на складном стуле прямо перед американцем. – Ты находишься под арестом МИ-6.
– По арестом какой еще гребаной МИ-6? Ты можешь меня развязать? Какого х… здесь происходит?
Было странно слышать его голос вживую. Том слышал его много раз, на аудиозаписях, на видеозаписях, «в прямом эфире» с камер наблюдения. Но только раз он говорил с ним лично – на вечеринке в баре Bleu. Том решил подождать, пока Клекнер успокоится и его ярость и стыд поутихнут. Это должно было произойти довольно скоро – Клекнер был сильной личностью и опытным агентом. Том успел его прекрасно изучить – Абакус наверняка верил, что сможет как-то убедить противника, уговорить, найти выход из любой ситуации. Его уверенность в себе была поистине непробиваемой.
– Ты не хочешь объяснить мне, что происходит? Люди из управления на борту есть? – спросил Клекнер.
– К нашему огромному сожалению, они не смогли к нам присоединиться, – ответил Том.
– Значит, вот как теперь действует МИ-6? Мы тоже можем схватить одного из ваших ребят, накачать его наркотиками и связать? Как ты к этому отнесешься, Том, нормально? Мы можем отплатить друг другу?
Том знал, что Клекнер умен. Сейчас он пытался нащупать его слабое место. Решение Джима Чейтера перевести Яссина Гарани в тюрьму в Каире – и неспособность Тома его остановить – стоили ему работы и репутации.
– Давай не будем перевозбуждаться, Райан. Может, хочешь выпить?
– Да? А что у вас есть? «Кайпиринья»? Это твой любимый коктейль, кажется.
– У тебя хорошая память.
– Рэйчел мне сказала.
Заметив реакцию Тома, Клекнер слегка улыбнулся. Тому очень хотелось стереть с его лица эту поганую ухмылку, рассказать ему, что Рэйчел его обманула, что она действовала против него, что ее чувства к нему – это мираж, постановка, что каждый ее поцелуй, ее желание, каждый момент якобы близости между ними – все это было актерской игрой. Райан Клекнер волновал Рэйчел не больше, чем клиент девушку по вызову.
