Лилиан Браун - Кот, который проходил сквозь стены (сборник)
Журналист почувствовал холодок у корней усов. Свинина! Отравленная свинина!
Вдруг он услышал отдаленный плач. Он прислушался. Плакал ребенок. Он подумал об утонувшем мальчике и вздрогнул. Плач послышался снова, громче, и в темноте за окном появилась чья-то бледная тень. Квиллер протер глаза и уставился на нее в недоумении. По окну поскребли.
– Коко! – закричал он, поднимая оконную раму.
Коко спрыгнул на стол, Юм-Юм за ним. Оба моргали от света лампы. Они не поприветствовали его, а спрыгнули на пол и устремились на кухню к своей тарелке и начали жадно лакать воду из миски.
– Бедняжки! Как вы изголодались! – воскликнул Квиллер. – Сколько вы там были?.. Санитарный отдел! Что такое с этой женщиной? У нее галлюцинации! – Он поспешил открыть банку с красной рыбой и смотрел, как коты пожирают ее. Тут не было никакого мужского этикета или внимательности женщины к мужчине: Юм-Юм боролась за свою долю.
Квиллер опустился в кресло, чувствуя неимоверную усталость. Кошки наелись, умылись и вместе забрались к нему на колени, чего никогда прежде не делали. Лапы и хвосты у них были холодными. Они улеглись, положив Квиллеру лапы на грудь, прижав животы к его животу, и смотрели ему в лицо большими, взволнованными глазами.
Он обнял их обоих. Юм-Юм даже крепче, потому что вспомнил: когда ему объявили дурную новость, он больше всего волновался за Коко. Он упрекал себя. Любя их обоих одинаково, он ценил Коко за его особенный талант, а Юм-Юм за сердечное отношение и за то, как она смотрела на него своими раскосыми глазами, смотрела так, что сердце разрывалось. Как бы извиняясь, он прижал ее к себе.
Коко он сказал:
– Мне все равно, пусть даже ты не разгадаешь больше ни одной загадки.
Он понюхал их мех. Они пахли землей.
Через некоторое время кошки согрелись, довольно замурлыкали и уснули на груди у Квиллера. Он тоже задремал и проснулся только на рассвете, плечи у него занемели, а шея казалась парализованной. Коты переместились в какое-то более удобное место.
Сначала ему трудно было убедить себя, что паника прошлой ночи ему не приснилась. Но, приняв горячий душ и вспомнив, как приятно провел воскресенье, он вспомнил и боль, которую почувствовал, вернувшись домой. По пути на завтрак Квиллер оставил записку под дверью Розмари: «Ложная тревога! Коты дома. Они просто сбежали. Миссис М. сошла с ума».
На кухне Хикси варила яйца и поджаривала гренки.
– Вы слышали новость? – спросила она, смеясь. – Микки-Маус на Кубе. Его самолет угнали, а миссис Мэрон ушла. Таким образом, мы сегодня утром совершенно одни.
– Она отказалась от места?
– Она оставила записку на кухонном столе, в которой сказано, что она не может здесь оставаться после того, что случилось в воскресенье. Что случилось? Ее что, изнасиловали?
– Не знаю точно, что случилось и как, – сказал Квиллер, – но она солгала мне. Не знаю почему, но она сказала, что коты заболели и умерли. На самом же деле они просто удрали через окно и в полночь вернулись.
– Она весь день вчера вела себя крайне странно, – сказала Хикси. – Почему она сказала, что они мертвы?
– Вы не знаете, как с ней связаться? Я хочу попросить ее вернуться.
– У нее замужняя дочь где-то в городе… Или брат. Ну и воскресенье! Вчера вышел из строя обогреватель, Микки-Маус уехал, делегация из теннисного клуба пришла с жалобой, Уильям так и не появился, Макс весь день работал, Шарлот лихорадило, и я должна была отдуваться за всех одна, словно у меня нет собственных забот. Хотите вареное яйцо?
После завтрака Квиллер позвонил дочери миссис Мэрон:
– Скажите ей, что все в порядке, коты вернулись. Попросите ее подойти к телефону и поговорить с мистером Квиллером.
Прошло некоторое время. Миссис Мэрон взяла трубку.
– Не беспокойтесь ни о чем, – успокоил ее Квиллер, – никакого вреда вы не причинили, разве только доставили мне несколько неприятных минут. Коты, очевидно, выскочили на крышу. Вы открывали окно, когда убирали в комнате в субботу?
– Только на минуту, пока вытряхивала швабру. Они спали на голубой подушке. Я специально посмотрела.
– Может быть, вы плохо закрыли защелку на окне? Коко специалист по открыванию защелок, если они неплотно закрыты. Но зачем вы придумали историю о санитарном отделе?
Миссис Мэрон молчала и только хлюпала носом.
– Я не сержусь на вас, миссис Мэрон. Мне просто любопытно.
– Я знала, что они убежали. Когда я пришла кормить их в воскресенье утром, их не было. Я подумала, что их украли. Вы знаете, что мистер Грэм постоянно говорит…
– Но почему вы сказали мне, что их усыпили?
– Я думала… Я думала… для вас будет лучше… знать, что они мертвы, а не пребывать в неведении. – Она принялась хлюпать носом. – Мой маленький Ники, мой внучек… его не могли найти целых две недели. Это ужасно, когда не знаешь…
– Вы должны вернуться, миссис Мэрон, – мягко сказал Квиллер. – Вы нам нужны. Вы вернетесь?
– Вы и впрямь так думаете?
– Да, я совершенно искренен. Поспешите, пока не вернулся мистер Маус. А мы не скажем ничего о том, что произошло.
Прежде чем отправиться в редакцию, Квиллер причесал котов новой щеткой. Коко получил величайшее наслаждение от процедуры: он выгибал спину, вытягивал шею, издавал гортанные звуки в знак одобрения. Потом плюхнулся на бок и стал производить плавательные движения.
– У тебя превосходный стиль, – сказал Квиллер. – Мы запишем тебя в олимпийскую сборную.
А вот за Юм-Юм Квиллеру пришлось побегать по комнате минут пять, прежде чем он поймал ее и причесал, что ей, однако, страшно понравилось.
– Типичная женщина, – пробормотал Квиллер, тяжело дыша после гонки.
Их мех чем-то сильно пах. Может, это глина? Уж не побывали ли они в комнате Грэма, где тот хранит глину? Они могли вылезти через окно, пройти по карнизу до следующего окна. Потом миссис Мэрон пришла покормить их и закрыла окно, а они остались снаружи. Может, они вылезли на карниз за голубями? Или у Коко была причина, чтобы проникнуть в мастерскую? У Квиллера возникло неприятное чувство у основания усов.
Он открыл окно, чтобы исследовать карниз. Пододвинув стол, он прыгнул и распластался на подоконнике. Оттуда он видел всю длину карниза, проходящего под высокими окнами гончарной мастерской и гигантским окном следующей комнаты, по-видимому чердака Грэмов. Но когда он попытался вернуться в комнату, то застрял. Внутри комнаты бессильно болтались его ноги, а остальная часть тела оставалась снаружи.
Коко, зачарованный картиной половины человека там, где должен был быть целый, вспрыгнул на стол и мяукнул.
– Не кричи на меня! Зови на помощь! – бросил Квиллер через плечо, но Коко только подошел ближе и замяукал около заднего кармана Квиллера.
– Что вы там делаете наверху? – произнес женский голос снизу. Это Хикси шла в гараж.
– Я застрял, черт побери! Поднимитесь сюда и помогите мне, – крикнул Квиллер.
Он с трудом удерживался на краю подоконника, пока Хикси бегала наверх в номер шесть, потом вниз, чтобы взять ключи из кухни, и снова наверх. Минут пять, под одобрительное мяуканье котов, Хикси тянула-толкала тело журналиста. Наконец он был спасен. Квиллер хмуро поблагодарил свою благодетельницу.
– Хотите пойти со мной завтра вечером в ресторан? – спросила она. – В клубе «Только толстяки» состоится ужин… Поболтаем, потанцуем, – добавила она.
Квиллер промямлил, что подумает.
– Так вот он какой – знаменитый сиамский кот! – сказала она, уходя. – Bonjour[19], Коко.
– Йау! – ответил Коко тоже по-французски.
Квиллер отправился в редакцию, чтобы написать статью о состязании кулинаров для второго выпуска своей колонки и получить подтверждение на фотографа. Банзен, к счастью, был свободен, и Квиллер позвонил Дэну Грэму, чтобы предупредить его.
– Великолепно, – сказал Дэн, – я и не надеялся уже, что вы прокрутите это. Не скрою, я очень доволен. Я хотел бы поблагодарить вас. Вспрыснем это дело, а? Вы любите бурбон? Что пьет ваш фотограф?
– Обойдемся без взяток, – сказал Квиллер. – Материал может и не попасть в газету. Все, что мы можем сделать, это написать статью, сделать фотографии и молиться. – А потом он добавил: – Я вспомнил. У меня есть друзья-газетчики в Майами. Даже один художественный критик. Они могли бы встретиться с Джой, пока она там. Вы не дадите мне ее адрес?
– В Майами? Я не знаю. Она и сама не знала, где остановится.
– Тогда как же вы отправляете ей летнюю одежду?
– На почту, до востребования.
Квиллер дождался в редакции, пока принесли выпуск с его колонкой. Он хотел посмотреть, как она выглядит. «Умозаключения в трапезной» появились на первой странице, на великолепном месте, с фотографией автора статьи.
– Кто придумал название для моей статьи? – накинулся он на Арчи Райкера. – Оно звучит как бурление в желудке. Девяносто читателей из ста не поймут, что оно обозначает.
