Барбара Вайн - Подарок ко дню рождения
Если человеку предъявили обвинение и он предстал перед судом, средствам массовой информации положено о нем молчать. Его прошлое, его предки, история его семьи – всего этого нельзя касаться, чтобы не создавать предубеждения у общественности; ведь именно из рядов этой общественности будут выбраны по жребию присяжные.
Чаще всего журналисты этого и не касаются, но бывают исключения, что обычно вызывает осуждение и даже угрозы со стороны правоохранителей. Открыв эти факты о Дермоте Линче (а он никогда не был на скамье подсудимых), они нарушили неписаный закон, но в этот раз никто не принял никаких мер. При нормальном положении вещей Айвор каждое утро просматривал несколько ежедневных газет, но в этот день, мне кажется, он их не читал. Накануне вечером он сообщил нам по телефону, что улетает на рассвете в Калдроуз, в Корнуолл. В Калдроузе расположена вертолетная база, и он должен быть там по служебным делам.
В наше время можно достать кого угодно, где угодно и в любой момент. У всех есть мобильные телефоны. Кажется, в нашей стране больше мобильных телефонов, чем людей. Тринадцать лет назад их не было. У меня его не было, и у Айрис тоже. У бедняжки Джейн Атертон он был, но только для того, чтобы пользоваться им в машине. Айвор показывал мне свой мобильный, но я не знал его номера и сомневался, что кто-нибудь в министерстве даст мне его. Кроме того, звонить ему во время важного визита – не самая хорошая идея, для того чтобы сообщить ему эту новость. Вместо этого я позвонил Джульетте.
* * *Прежде чем сделать это, я вспомнил момент, что всегда ускользал из моей памяти: невеста моего шурина знает о событиях мая 1990 года не меньше нас, а вероятно, столько же, сколько сам Айвор. От нее ничего не надо скрывать. Нет даже необходимости проявлять обычную сдержанность.
Она не видела эту газету, но как только я зачитал заметку, она сказала, что приедет. Нет, не нужно договариваться о встрече где-нибудь, она скоро будет у нас. Тем более что она давно у нас не была и соскучилась по нашим детям. Джульетта приехала на большом «БМВ», принадлежащем Айвору. Не знаю, почему, если бы меня кто-то спросил или я бы сам спросил себя, я бы ответил, что она принадлежит к тем редким людям, которые не умеют водить машину. Это абсурдное утверждение, а возможно, и сексистское, но я считал ее ультраженственной, слишком женственной, чтобы управлять автомобилем. Конечно, я ошибался. Она с блеском провела скорее типично мужскую, громоздкую машину между створками наших ворот. Каждый раз, когда я с ней встречался, я ловил себя на мысли, что забыл, насколько она красива. А это именно так и было. Она была воплощением изящества и женственности, легкости и сексуальности. Сначала открылась дверь, потом она, чуть подавшись вперед, выскользнула с водительского сиденья. Стояла осень, на ней была юбка с черно-белыми узорами и белый кардиган. Не знаю, встречал ли я в своей жизни более красивую женщину. Ее волосы были подстрижены чуть ниже ушей, челка доходила точно до бровей, губы накрашены темно-розовой помадой, и она приоткрыла их в широкой улыбке. Странно, как я мог признавать ее исключительную красоту и одновременно понимать, что считаю свою собственную жену гораздо привлекательнее. Тем лучше, полагаю.
Джульетта остановилась по дороге, купила ту самую газету и пробежала глазами статью.
– Он прочтет ее в течение этого дня, знаете ли. Должен прочесть. Вы считаете, мне следует позвонить ему, да?
– Не знаю, Джульетта. Я только думаю, мы должны приготовиться к тому, что это выбьет его из колеи. Это будет для него ударом.
Тут вошла Айрис с Джо на руках. В то время он пытался ходить, хотя в его случае это значило всюду лезть, стягивать все со своих мест и вообще устраивать бедлам. Мой сын был еще одним мужчиной, хоть и маленьким, которого привлекала красота Джульетты Киз, и, когда она позвала, он тут же забрался к ней на колени. Айрис рассказывала мне о ее чадолюбии, но я никогда прежде сам не замечал в ней этой чисто женской особенности – понимать, чего хотят дети. Я никогда не обращал внимания, как она общается с моими детьми. Сейчас же с удивлением заметил, что ничто, даже интересы Айвора, не могли отвлечь ее от Джо. Через несколько секунд мой сын нашел ее сумочку и попытаться ее открыть. Айрис, конечно, вмешалась, слабо запротестовала, но Джульетта остановила мою жену. Сумочку открыли, положили на пол и позволили Джо проводить в ней раскопки.
– Что произойдет, как вы думаете? – спросила Джульетта.
– Будем надеяться, что ничего непоправимого. Если пресса узнает, что Шона допрашивали четыре года назад в связи с убийством Сэнди Кэкстона, они не смогут это использовать. Но они об этом знают. Беда в том, что я не вижу причин, которые помешали бы им поднять архивы и воскресить историю с тем мнимым похищением.
– Потому что в той истории фигурирует Дермот, а не его брат?
– Правильно. Но я действительно считаю, что они, возможно, сосредоточатся на попытке похищения Келли Мейсон, а не Хиби Фернал. Ведь до сих пор так и не установлено точно, какую из женщин собирались похитить и было ли это настоящее похищение. И вспомните, никто не связывал Хиби с Айвором, его имя ни разу не упомянули. В газетах печатали истории о Келли Мейсон, что она находилась в психиатрической больнице на каком-то далеком острове; было интервью с ее мужем, где писали, что она заболела после того, как ему угрожали. А мистер Мейсон прямо заявил, что Келли не в своем уме.
– Ты хочешь сказать, что они, вероятнее всего, сосредоточатся на ней, – спросила Айрис, – а не на Хиби, потому что та бедная женщина свихнулась? Какие же они подлые!
– Возможно, но я думаю, так и будет.
Надин уже ходила в начальную школу, Адам все еще был дома; в этот момент он появился в комнате, и тут же заметив, как его младший брат собирается вытащить из сумочки банкноты, мелочь и кредитные карточки, отобрал у него сумочку Джульетты. Джо тут же ударился в плач, Адам торжествующе засмеялся, Айрис сделала детям замечание, но Джульетта восстановила мир, достав из пластикового пакета, где лежала газета, блокнот и цветные карандаши. Несмотря на то, что Адам уже обладал и карандашами, и бумагой, он будто бы и не вспомнил об этом, радостно приняв этот нежданный подарок и забыв про сумочку Джульетты.
– Вы так хорошо ладите с детьми, – заметила Айрис.
– Да нет, я просто их люблю, – улыбнулась Джульетта. У нее всегда была слишком застенчивая улыбка для такой красивой женщины. От нее ожидали уверенности в себе, а вместо этого видели робость. – Прошу вас, не говорите, что мне следует иметь собственных. Я это знаю. Мне очень бы хотелось.
Айрис славится своей прямотой. На мгновение я испугался, что она спросит Джульетту, почему у нее нет своих детей, но она не сделала этого, а поднялась с дивана и направилась в кухню, сообщив нам, что пойдет сварить кофе. Как и я, она знала ответ. Айвор не хотел становиться отцом до вступления в брак. Он – консерватор и землевладелец. Должно быть, он один из немногих оставшихся уже тогда людей, которые до сих пор считают детей, родители которых не женаты, «незаконными».
– Значит, вы думаете, что этим все закончится? – спросила Джульетта.
– Ну да, – я сказал так вовсе не потому, что придерживался этого мнения, лишь пытался ее успокоить, хотя и сам нуждался в этом. – Как я сказал, журналисты не смогут опубликовать ничего о прошлом Шона. Поэтому никто не сможет написать о его жизни – например, есть ли у него судимость, или еще что-нибудь нелицеприятное. Они никогда не смогут выйти через него на Айвора.
– Не могу поверить, что Шон кого-то убил. Зачем ему это?
Я ответил, что не смогу ответить на этот вопрос. Я не знал этого человека, но вспомнил, что на помолвке Айвора он был слишком похож на бандита, а его глаза были жесткими и расчетливыми, и понял, что он мог это сделать, но ничего не стал говорить Джульетте. Зачем?
– Полицейских может насторожить тот факт, что Айвор является связующим звеном между Джейн Атертон и Шоном Линчем. Может ли случиться так, что Шон – психопат или сексуальный маньяк, убивший и изнасиловавший женщину, которую мельком увидел на улице, а после того проследил за ней до ее дома? Это маловероятно; даже я думаю, что это притянуто за уши.
– Вы хотите сказать, что Шон убил Джейн, чтобы защитить Айвора?
– Я не знаю. Она ему угрожала? Если да, то он нам ничего об этом не сказал.
– И мне тоже, – Джульетта кивнула. – Я уверена, что ничего такого не было. Но Шон… Может, ты посчитаешь мои слова преувеличением, но он очень хорошо относится к Айвору. Однажды он признался мне, что очень его любит. И это вовсе не значит, что он смотрит на него снизу вверх. Нет, он считает его своим другом и сделает для него все что угодно.
– Ну, молю бога, чтобы это было не совсем так и он этого не делал.
– Айвор нравится людям, не так ли? Дермот в нем души не чаял. Судя по тому, что говорит Айвор, Сэнди Кэкстон его тоже любил. И я так сильно его люблю. – Джульетта посмотрела на меня; на этот раз на ее лице не было улыбки, она была серьезна как никогда. Ее прекрасные губы задрожали, и у меня создалось впечатление, что она готова разрыдаться в любую секунду.
