Диана Чемберлен - Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты
– А ты почему так о нем беспокоишься?
Пол заметно смутился.
– Маяки всегда привлекали меня. Ты просто не знала об этом, потому что мы жили в округе Колумбия, где маяков нет. – Он вертел соломинку в пальцах, пока не сломал ее. – Мне не по себе оттого, что ты общалась с О’Нилом. Ты еще будешь выступать?
– Нет.
– Впредь не соглашайся, ладно?
Оливия скрестила руки на груди.
– Если у меня будет на это время и желание, Пол, я буду выступать. Ты не имеешь никакого права запрещать мне.
Женщина из-за соседнего столика посмотрела в их сторону, и Пол понизил голос:
– Давай больше не будем говорить об этом, согласна? Мне хочется, чтобы этот вечер прошел хорошо. Лучше я расскажу тебе о Вашингтоне.
– Я не против.
Оливия чуть отклонилась назад, когда официантка ставила перед ней тарелку с салатом.
– Мне было там так хорошо, Оливия. Давно я не чувствовал ничего подобного. Я на косе всего лишь несколько часов, а напряжение уже снова охватило меня. Во всем виновато это место. – Он вздрогнул. – Здесь мне все напоминает об Анни. Здесь слишком тесно. Куда бы я ни пошел, я вижу что-то, что заставляет меня вспоминать ее. Даже запах напоминает о ней.
– А мне нравится здешний воздух, – возразила Оливия и тут же испугалась, что так открыто возражает ему. Аромат, насыщавший воздух, заставлял ее думать об Алеке, вспоминать, как они стояли на чугунной галерее Киссриверского маяка, а над ними пульсировал луч света.
Пол посмотрел на свой салат.
– Если мы снова сойдемся, то нам придется уехать отсюда.
Оливии было неприятно слышать это.
– Но мне нравится на косе, Пол, даже учитывая тот факт, что местные жители готовы меня линчевать. Я надеюсь, что отношение людей изменится. Это место кажется мне идеальным для воспитания детей.
– Каких детей? – запальчиво поинтересовался Пол, и женщина за соседним столиком снова посмотрела на них. – Тебе тридцать семь лет. Ты сделала операцию, но она лишь на двадцать процентов повысила способность забеременеть. Это не слишком хороший шанс.
Оливия придвинулась ближе к нему, чтобы их никто не слышал.
– Я уверена, что могу зачать. Если этого не произойдет, мы можем усыновить ребенка. Мы уже это обсуждали. Ничего нового я тебе не сказала.
– С тех пор, как мы это обсуждали, Оливия, многое изменилось.
Официантка принесла закуски. Пол замолчал, пережидая, пока она отойдет. Оливия смотрела на мужа и видела, как дергается мускул на его щеке.
– Ты не понимаешь, – продолжал он, когда они остались наедине. – Я должен уехать отсюда, Оливия, другого решения нет. С тобой или без тебя, но я должен уехать. Я ехал сюда, чувствовал себя бодрым, исполненным оптимизма, мне не терпелось увидеть тебя. Но как только я пересек мост и въехал в Китти-Хок, словно черное облако поглотило меня. Мое настроение становилось все хуже и хуже, пока я ехал по шоссе, и к тому моменту, когда я подъехал к моему дому и вышел из машины… – Пол покачал головой. – Анни как будто все еще здесь, и ее власть стала сильнее теперь, когда ее нет.
Оливия почувствовала, что терпение ей изменяет.
– А чего ты ждал? Твой дом наполнен вещами, напоминающими об Анни. Возможно, если бы ты избавился от всех этих… икон, от всех вещественных доказательств вашего знакомства, ты бы начал забывать о ней.
Пол сердито взглянул на нее, и Оливия неожиданно поняла, что не может простить его и делать вид, что ничего не случилось. Ее тоже переполнял гнев.
– Больше всего на свете мне хочется, чтобы мы снова были вместе, – сказала она, – но я не собираюсь жить в тени Анни.
– Тогда мы должны уехать отсюда, – настаивал на своем Пол.
– Я не намерена бросать место, которое успела полюбить, пока не буду на сто процентов уверена, что ты излечился от страсти к Анни. Выброси ее витражи, разбей их.
Пол явно испугался.
– Ты не готов к этому, правда, Пол? – Оливия скомкала салфетку и положила рядом с тарелкой.
– Разбить витражи я определенно не готов. – Он выглядел измученным, глаза покраснели и чуть припухли. И Анни вдруг представилась Оливии вампиром, являющимся по ночам, чтобы пить из него кровь. Вполне вероятно, Анни была не столько наказанием Оливии, сколько мукой Пола.
После ужина он отвез ее обратно к больнице, чтобы она могла забрать свою машину. Оливия обрадовалась, что Пол не довез ее до дома. В таком случае ей бы пришлось пригласить его зайти, и он мог увидеть колыбель, с которой она возилась накануне весь вечер, пока у нее не закружилась голова. Но Пол лишь проводил ее до машины, держа за руку. Он легко поцеловал ее в губы, и она тут же отвернулась, чтобы открыть дверцу своей «Вольво». Оливия не хотела, чтобы он обнял ее и раскрыл ее тайну.
Когда Оливия вошла в дом, на автоответчике ее ожидало сообщение от Кларка Чэпмена, главного врача Мемориальной больницы Эмерсона. Она нахмурилась, слушая его громкий, сильный голос.
– Пожалуйста, перезвоните мне, как только вернетесь. – Чэпмен оставил свой номер телефона и предупредил, что ему можно звонить до одиннадцати. Еще не было и десяти.
Оливия сразу же набрала его номер.
– Доктор Саймон! – Он явно обрадовался ее звонку, словно они были старыми знакомыми. – Как поживаете?
Оливия замялась, гадая, не встречались ли они раньше. Вдруг она об этом забыла?
– Спасибо, хорошо, – наконец ответила она.
– Вас удивил мой звонок, верно?
– Да, действительно.
– Разумеется, я бы с большим удовольствием встретился с вами, но мне не хотелось надолго откладывать этот разговор. Я слежу за вашей историей, доктор Саймон. С моей стороны это было не простым любопытством, так как ваша пациентка миссис О’Нил оказалась бы у нас, если бы вы решили переправить ее.
– Правильно.
– Мы с вами знаем, что к нам привезли бы труп.
Оливия вздохнула от облегчения и признательности, ее глаза предательски налились слезами.
– Я говорил с коллегами из Центральной больницы Вашингтона, – продолжал Чэпмен, – и они мне подтвердили вашу квалификацию и ваш опыт. – Оливия поняла, что он улыбается. – Вы не догадываетесь, куда я клоню? Я предлагаю вам работу у нас.
Невероятная удача. Одно из тех совпадений, благодаря которым все сразу становится на свои места. Они с Полом могут быть вместе в новом городе, вдали как от суеты Вашингтона, так и от напоминаний об Анни. Но почему-то Оливия совсем не обрадовалась предложению Кларка Чэпмена.
– Я очень польщена, но, может быть, не время уезжать с Внешней косы. Я не хочу убегать от возникших проблем. – Это было не совсем правдой, но Кларк Чэпмен ей поверил.
– Приглашение остается в силе, – сказал он, – приезжайте к нам в гости. – Чэпмен продиктовал Оливии свой рабочий телефон. – Мы специально откроем для вас вакансию, – добавил он. – Сейчас такой должности нет, но мы получили дополнительные ассигнования на отделение неотложной помощи, так что должность ваша, как только пожелаете.
Оливия попрощалась с ним, повесила трубку, чувствуя себя странно опустошенной, усталой. Она не могла позволить себе надеяться, не могла мечтать о будущем, потому что не могла доверять мужу и рассчитывать на то, что он будет верен ей. Оливия напомнила себе, что Пол вернулся. Он скучал по ней. Они наверняка сумеют во всем разобраться, и их жизнь пойдет на лад.
Но как только Оливия легла в постель, как только она закрыла глаза, перед ней был лишь овальный орнамент на заднем стекле машины Пола.
35
Пол Маселли снова приехал в дом престарелых и нервничал еще сильнее, чем в предыдущий раз. Мэри ждала его несколько недель и начала уже думать, что он больше не появится, так как растерял остатки мужества после первого посещения. Мэри ненавидела ожидание. Ей было девяносто лет, и последнее время она только и делала, что ждала.
Пол поправил очки, достал из кейса диктофон, поставил его, как и в предыдущий раз, на широкий подлокотник кресла-качалки, в которой сидела Мэри. Он нажал на кнопку, чтобы начать запись.
– Сегодня я хочу услышать историю вашей жизни, – сказал Пол. – Раньше вас называли Ангелом Света, это правда?
– Так оно и было, – Мэри была немного удивлена и в то же время довольна.
– А почему вас так прозвали?
– Что ж. – Мэри посмотрела на улицу. – Думаю, ты назвал бы это умением обращаться с людьми. Да и жизнь в Киссривер кого угодно заставит искать общения. Поэтому всякий раз, когда я узнавала, что в деревне кто-то болен, я несла заболевшему еду и следила за тем, чтобы у него было все, в чем он нуждался. Случалось, что я перевозила больных в Дьюитаун к доктору на нашей лодке. Думаю, я заработала такое прозвище, потому что просто помогала другим.
Мэри поерзала в качалке. Ее беспокоило, что люди считали ее такой хорошей. На самом деле они ее совершенно не знали.
– Мы с Кейлебом составили хорошую команду, – продолжала она, снова посмотрев на Пола. – Мы оба были работягами, и оба любили маяк. Когда я видела корабль, я выходила на галерею и махала ему рукой. Этим тоже можно объяснить мое прозвище. Моряки спрашивали друг друга, кто та женщина на маяке, и узнавали, что это Мэри Пур, помогающая людям. И они ждали, что я выйду на галерею и помашу им рукой, когда они будут проплывать мимо.
