Ли Чайлд - Джек Ричер, или Средство убеждения
К этому моменту я находился всего в пяти футах от него, держа в правой руке камень размером чуть меньше мяча для софтбола. Я выбросил руку с камнем вперед, стремительно, со всей силы, полностью разгибая локтевой сустав, словно собираясь дать телохранителю пощечину. Если бы я промахнулся, момент инерции вырвал бы плечо из сустава. Но я не промахнулся. Камень попал телохранителю в висок, и он рухнул как подкошенный, словно придавленный тяжелым грузом. Второй телохранитель оказался более проворным. Отпрянув назад, он вскочил на ноги. Виллануэва попытался схватить его за ноги, но промахнулся. Телохранитель отпрыгнул вбок, разворачиваясь ко мне. Его «глок» метнулся в мою сторону. Мне нужно было любым способом не дать ему выстрелить, поэтому я швырнул камень ему в голову. Телохранитель попытался было увернуться, но камень попал ему в затылок, в ту точку, где позвоночник входит в череп. Удар оказался настолько сильным, что телохранитель повалился вперед. Выронив «глок», он рухнул на асфальт, словно срубленное дерево, и затих.
Я выпрямился, вглядываясь в темноту на востоке. Ничего. Ни света фар, ни шума двигателя. Только отдаленный гул прибоя. Виллануэва выбрался на четвереньках из опрокинутой машины и склонился над первым телохранителем.
– Этот мертв, – объявил он.
Присоединившись к нему, я обнаружил, что он прав. Шансы выжить, получив удар десятифунтовым булыжником в висок, минимальны. Сбоку в черепе красовалась аккуратная вмятина. Глаза были широко раскрыты, и в них не светилось никаких признаков жизни. Пощупав пульс на шее и на запястье, я подошел ко второму телохранителю и присел рядом с ним. Он тоже был мертв. У него была сломана шея. Я не слишком удивился. Камень весил десять фунтов, и я вложил в бросок столько сил, сколько вкладывает олимпийский чемпион по толканию ядра.
– Две птицы одним камнем, – сказал Виллануэва.
Я молчал.
– В чем дело? – спросил он. – Ты хотел задержать их по всем правилам? После того, что они с нами сделали? У них на счету двое убитых полицейских.
Я продолжал молчать.
– Ты чем-то недоволен? – настаивал Виллануэва.
Я не имел отношения к «нам». Я не был полицейским. Но я вспомнил предостережение Пауэлла, предназначавшееся только мне: «Только для твоих глаз, 10-2, 10–28». «Этих ребят необходимо убрать». И я был готов поверить в этом Пауэллу на слово. Это и есть ведомственная солидарность. Виллануэва был солидарен со своими коллегами, я – со своими.
– Да нет, все в порядке, – сказал я.
Подобрав с асфальта камень, я отшвырнул его на обочину. Затем встал, подошел к «таурусу» и погасил его фары. Махнул Виллануэве, подзывая его к себе.
– А теперь нам нужно действовать очень шустро, – сказал я. – Звони Даффи, пусть приезжает сюда с Элиотом. Нужно отогнать эту машину.
Нажав кнопку быстрого дозвона, Виллануэва заговорил в телефон. Подняв с дороги оба «глока», я засунул пистолеты в карманы убитых, по одному каждому. Затем подошел к «саабу». Поставить его на колеса будет гораздо труднее. У меня даже мелькнула мысль, что это окажется невозможным. Плащи ликвидировали сцепление с дорогой. Если толкнуть машину, она просто начнет скользить по асфальту. Захлопнув водительскую дверь, я стал ждать.
– Они уже едут, – окликнул меня Виллануэва.
– Помоги мне.
Мы сдвинули «сааб» по плащам в направлении дома, насколько смогли. Машина соскользнула с плаща Виллануэвы на мой, доехала до края и остановилась, как только металл крыши соприкоснулся с асфальтом.
– Мы ее поцарапаем, – заметил Виллануэва.
Я кивнул.
– Риск есть. Теперь садись в их «таурус» и чуточку подтолкни.
Пожилой агент подогнал «таурус» убитых телохранителей так, что тот уткнулся передним бампером «саабу» в бок. Чуть выше окон, в стойку между дверями. Я подал знак, и Виллануэва нажал на газ. «Сааб» дернулся, крыша заскрежетала по асфальту. Взобравшись на капот «тауруса», я уперся в порог «сааба». Виллануэва давил на газ, и «таурус» медленно и упорно двигался вперед. «Сааб» стал подниматься – сорок градусов, пятьдесят, шестьдесят. Уперевшись ногами в лобовое стекло «тауруса», я надавил ладонями на крышу «сааба». Виллануэва прибавил газу, моя спина сжалась на дюйм, и наконец «сааб» опрокинулся и с громким стуком встал на колеса, подпрыгнув на рессорах. Виллануэва резко нажал на тормоза, я соскользнул с капота и ударился головой в дверь «сааба». Растянулся плашмя на асфальте под передним бампером «тауруса». Виллануэва сдал назад и вылез из машины.
– Как ты? – спросил он.
Я неподвижно лежал на асфальте. Моя голова гудела. Ударился я здорово.
– Как машина? – окликнул его я.
– Сначала хорошую новость или плохую?
– Хорошую.
– С боковым зеркалом все в порядке. Оно сложилось, а потом пружина вернула его на место.
– Но?
– На краске большие царапины. В двери вмятина. Полагаю, от твоей головы. И крыша тоже помята.
– Скажу, что налетел на оленя.
– Сомневаюсь, что здесь водятся олени.
– Ну тогда на медведя, – сказал я. – Или еще на кого-нибудь. На кита, выбросившегося на берег. На морского дьявола. На гигантского кальмара. На огромного мохнатого мамонта, только что освобожденного из тающего ледника.
– Сам-то ты как? – снова спросил Виллануэва.
– Жить буду.
Перевернувшись на живот, я поднялся на четвереньки. Медленно распрямился.
– Ты можешь забрать трупы? – спросил Виллануэва. – Потому что мы не можем.
– В таком случае, полагаю, у меня нет выбора.
Мы с трудом открыли заднюю дверь «сааба». Из-за деформации крыши петли чуть сместились. Мы по одному перетащили трупы и запихнули их в багажный отсек. Они заполнили все место. Вернувшись на обочину, я подобрал свой сверток и бросил его на трупы. Закрыл крышку багажного отсека. Для того чтобы закрыть заднюю дверь, нам с Виллануэвой пришлось потрудиться обоим. Взяв ее за обе стороны, мы с силой навалились. Затем мы подняли с асфальта свои плащи, отряхнули их и надели. Они были мокрые, мятые и местами порванные.
– И все же как ты? – в третий раз спросил Виллануэва.
– Забирайся в машину.
Мы сели в «сааб». Я повернул ключ зажигания. Двигатель не завелся. Я попробовал еще раз. То же самое. В паузе между двумя попытками был слышен вой инжектора.
– Подержи зажигание включенным, – предложил Виллануэва. – Бензин вытек из двигателя, пока машина лежала вверх колесами. Подожди немного, пусть инжектор накачает новую порцию.
Выждав минуту, я с третьей попытки завел двигатель. Включил передачу, развернулся вдоль дороги и вернулся к тому месту, где мы оставили второй «таурус». Тот, на котором приехал Виллануэва. Машина ждала нас на обочине, призрачно-серая в свете вышедшей из-за туч луны.
– А теперь возвращайся назад и жди Даффи и Элиота, – сказал я. – Как только они приедут, срочно уносите отсюда ноги. Встретимся позже.
Виллануэва пожал мне руку.
– Старая школа, – сказал он.
– Десять – восемнадцать, – ответил я.
В радиокодах военной полиции 10–18 означает: «Задание выполнено». Но наверное, Виллануэва этого не знал, потому что он только недоуменно посмотрел на меня.
– Кажется, все обошлось, – сказал я.
Виллануэва покачал головой.
– Голосовая почта.
– Это еще что такое?
– Когда сотовый телефон недоступен, оставляют сообщение голосовой почты.
– Антенна была отключена.
– Да, но сети это неизвестно. С точки зрения оборудования случившееся равносильно тому, что Бек просто выключил свой аппарат. Так что все сообщения голосовой почты, поступившие за это время, хранятся где-то на центральном сервере. Вполне вероятно, эти ублюдки могли оставить Беку послание.
– Какой в этом смысл?
Виллануэва пожал плечами.
– Ну, они могли предупредить его о том, что возвращаются. Понимаешь, вдруг они решили, что он сразу же проверит все входящие сообщения. Быть может, они рассказали обо всем, что с ними случилось. А может быть, они не совсем понимали, что это такое. Решили, что имеют дело с обычным автоответчиком, и сказали что-нибудь вроде: «Мистер Бек, это мы, снимите, пожалуйста, трубку!»
Я молчал.
– Одним словом, ублюдки могли оставить свои голоса, – заключил Виллануэва. – Сегодня.
– Понятно, – сказал я.
– Что ты намереваешься делать?
– Начну стрелять. Обувь, голосовая почта – до этого и так остался один шаг.
Виллануэва покачал головой.
– Нельзя. Даффи он нужен живым. Теперь она только так сможет вывести свою задницу из-под удара.
Я отвел взгляд.
– Передай, я сделаю все, что смогу. Но если встанет выбор – он или я, он умрет.
Виллануэва промолчал.
– В чем дело? – спросил я. – Меня собираются принести в жертву?
– Просто сделай все, что сможешь, – сказал он. – Даффи – отличная девчонка.
– Знаю.
Виллануэва вылез из «сааба» – подтянулся, схватившись одной рукой за стойку двери, а другой за сиденье. Пройдя к своей машине, он уехал, медленно, бесшумно, не зажигая света, помахав мне рукой. Я проводил его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду, затем сдал задом и развернул машину вдоль дороги, передом на запад. Я рассудил, что пусть Бек, когда отправится на мои поиски, застанет меня в таком положении. Пусть порадуется, как я его защищаю.
