Николас Блейк - Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник)
Артур начал подготовку.
– Вы так думаете? Считаете, что это он сам себя? Ну да, вон пистолет валяется, костюм обгорел. Наверное, вы правы.
В комнату заглянул Кавендиш:
– Там кто-то еще вышел на веранду. Наверное, услышали наши голоса. Скажите им, пусть не наступают на следы. О господи, вот и Лючия. Не надо ей видеть этого.
Найджел подошел к двери и помахал гостям.
– Побудьте там немного. Да, все. Артур, а вы обойдите вокруг домика и посмотрите, нет ли следов с противоположной стороны. Надо убедиться, пока здесь все не затопчут.
Артур пошел выполнять указания.
– Но послушайте, Стрейнджуэйс, – запротестовал Кавендиш, – не можете же вы пустить сюда женщин… – Его передернуло.
– Именно это я и собираюсь сделать, – резко бросил Найджел. Он не собирался пренебрегать этой неоценимой возможностью посмотреть, кто как будет реагировать на случившееся. Вернулся Артур – никаких следов ни с какой стороны. Найджел вновь повернулся к гостям на веранде: – Теперь прошу, только держитесь в стороне от дорожки, где остались следы. С О’Брайаном случилось несчастье.
Прокатился общий вздох, и, опережая других, к домику бросилась Джорджия Кавендиш. Все были одеты к завтраку, за исключением Нотт-Сломана, накинувшего пальто прямо на пижаму, и Лючии Трейл, у которой под роскошным пальто из серой норки, кажется, вообще ничего не было. Золотистые, с серебряным отливом, волосы, белая шея, застывшее выражение лица – прямо-таки Снежная королева.
Найджел прислонился к дальней стене комнаты и пригласил:
– Можете войти. Только, пожалуйста, ничего не трогайте.
Гости выстроились в шеренгу и неловко потянулись в домик, напоминая труппу актеров-любителей, не сумевших победить страх сцены. Секунду-другую они не знали, куда посмотреть. Наконец Джорджия вытянула вперед дрожащий палец, сильно прикусила губу и едва слышно прошептала: «Фергюс, о, Фергюс»… У Нотт-Сломана вытянулось лицо, бледно-голубые глаза превратились в камешки.
– О господи! Он мертв. Он умер? Кто… Он сам это сделал? – Филипп Старлинг поджал губы и протяжно свистнул.
– Да, он умер, – с нажимом подтвердил Найджел, – и все указывает на то, что это самоубийство.
Выражение лица Лючии Трейл вдруг утратило недвижную стылость. Алые губы приоткрылись, и с неистовством, поразившим присутствующих, она возопила:
– Фергюс? Фергюс! Это невозможно! Это неправда! Фергюс!.. – Лючия пошатнулась и упала в руки Нотт-Сломана. Маленькая группа распалась. Найджел покосился на Джорджию. Она смотрела на брата, и смысл ее взгляда был непонятен. Заметив, что Найджел изучающе глядит на нее, она опустила глаза, нагнулась, слегка провела ладонью по волосам покойника и вышла.
– Послушайте, Стрейнджуэйс, – сердито заговорил Нотт-Сломан, – что это вам вздумалось пускать сюда женщин и… это возмутительно!
– Все свободны, – бесстрастно объявил Найджел. – Но прошу никуда не уходить из дома. Вы понадобитесь для официального дознания. Я немедленно звоню в полицию.
Лицо Нотт-Сломана побагровело, на руках еще отчетливее проступили вены.
– Да кто вы такой, чтобы командовать нами? – взревел он. – Надоели вы мне со своими дурацкими указаниями! – Он осекся. Найджел смотрел на него – перед ним был совсем другой человек, ничуть не похожий на забавного, добродушного очкарика, каким он предстал перед всеми накануне. Его пенькового цвета волосы воинственно топорщились сзади, как у витязя из скандинавских саг, мальчишеское лицо исчезло вместе со вчерашними шутками-прибаутками, в глазах затаилась угроза, какой чреват ствол пулемета. Нотт-Сломан все же капитулировал и, ворча что-то под нос, пошел к дому. Остальные последовали за ним. Лючию Трейл, извлекающую из случившегося эмоциональный максимум и ведущую себя подобно королеве-героине трагедии, поддерживали с обеих сторон Джорджия и Филипп Старлинг. Артуру Найджел велел остаться покараулить домик и проверить, не исчезло ли чего. Сам же он прошел в дом и позвонил в Тавистон. Его соединили с суперинтендантом Бликли, пообещавшим немедленно приехать вместе с судмедэкспертом и другими. Тавистон находился от Дауэр-Хауса в добрых пятнадцати милях, и образовавшуюся паузу Найджел использовал, чтобы связаться по междугороднему с дядей в Лондоне. Новость сэр Джон Стрейнджуэйс воспринял в своем стиле.
– Застрелен?.. По виду самоубийство?.. Но тебе так не кажется?.. Ладно, копай… Если позвонят в Ярд, пришлю Блаунта… Не вини себя, мальчик, я знаю, ты сделал все от тебя зависящее. Просто он не дал нам ни единого шанса… Шум, правда, большой поднимется. Посмотрю, что можно сделать, чтобы прессу попридержать… Ладно, пока. Дай знать, если что-то понадобится… А, ну да. Кто? Сирил Нотт-Сломан, Лючия Трейл, Эдвард и Джорджия Кавендиш, Филипп Старлинг. Ясно, скажу, чтобы проверили по архивам… Пока. Береги себя.
Через десять минут подъехала полицейская машина. Суперинтендант Бликли оказался мужчиной среднего роста. Его прямая спина и рыжеватые усы выдавали бывшего военного; кирпичного цвета лицо, легкая сомерсетская гортанность и некоторая неуклюжесть походки указывали на то, что в венах его течет кровь не одного поколения йоменов. Свойственная ему солдатская дисциплинированность решительно не сочеталась с его же унаследованной в веках laissez-faire[31]. Суперинтенданта сопровождали сержант, констебль и доктор. Найджел вышел их встретить.
– Стрейнджуэйс. Мой дядя – заместитель комиссара полиции. Я тут в качестве гостя О’Брайана и неофициальным образом провел кое-какое расследование. С деталями познакомлю чуть позже. В девять сорок пять мы обнаружили тело О’Брайана вон в том домике. Он был застрелен. Ничего не тронуто. К домику ведет единственная дорожка следов. Вот и все.
– В таком случае что это такое? – Бликли указал на многочисленные следы. – Как табун пробежал…
– В доме еще несколько человек. Они не могли не прийти сюда. Но я просил их держаться подальше от всего, что может иметь значение, – туманно высказался Найджел.
Они вошли в домик. Бликли посмотрел на Артура подозрительно, Артур на Бликли – воинственно. Тело было сфотографировано в нескольких ракурсах. Доктор принялся за работу. Это был неразговорчивый, но вопреки профессии приятный мужчина, и по одежде, и по манерам.
– По всему похоже – самоубийство. Видите пороховой ожог? Выстрел произведен прямо в сердце с расстояния в несколько дюймов. Вот пуля. Я очень удивлюсь, Бликли, если окажется, что она выпущена не из этого пистолета. Единственное, что смущает, так это что пистолет не остался у него в руке. Обычно самоубийцы вцепляются пальцами в рукоять – мы называем это трупными спазмами. Но бывают и исключения. Никаких других повреждений, кроме этих царапин на правом запястье, я не вижу. Смерть наступила мгновенно. – Доктор посмотрел на часы. – Так. Я бы сказал, это произошло между десятью вечера и тремя утра. После вскрытия можно будет сказать точнее. Труповозка, наверное, вот-вот подъедет.
– И все же – что насчет царапин, доктор, как вы объясняете их происхождение? – Найджел склонился над телом и всмотрелся в две слабые алые отметины на внутренней стороне руки О’Брайана.
– Думаю, он задел край стола, когда падал.
Бликли задумчиво изучал подошвы трупа.
– Не в шлепанцах же он выходил на улицу, – проговорил суперинтендант и принялся осматривать помещение. Возле стула у левой стены обнаружились лакированные вечерние туфли.
– Это обувь покойного? – спросил Бликли у Артура.
– Да, верно, это обувь полковника, – угрюмо отвечал тот, заглядывая в каждую туфлю.
– Полковника? Какого полковника?
– О’Брайана, – пояснил Найджел.
– Ясно. Давайте-ка, пока снег окончательно не растаял, посмотрим, подходят ли они к следам. – Бликли обмотал ладонь платком и осторожно поднял штиблеты. Найджел потрогал подошвы. Они были абсолютно сухими. Вышли на улицу. Туфли в точности совпадали с оставленными на снегу следами. Иное дело, что припорошивший их снег не позволял определить какие-либо специфические особенности походки, за исключением того, что отпечатки носков были глубже, чем отпечатки пяток. Но суперинтендант счел, что это не имеет особенного значения, главное – следы и размер обуви совпадают.
– Это решает дело, – заключил он.
– Минуточку, суперинтендант, не торопитесь. – Найджел извлек из записной книжки письма с угрозами и резюме О’Брайана. – Почитайте.
Бликли с некоторым недоумением нацепил очки, пошелестел с сосредоточенным видом бумагами и принялся за чтение. Когда он закончил, в глазах его появилось смешанное выражение – официальное и сочувственное.
– Почему нам не было известно об этом раньше? Ладно, после разберемся. А пока должен сказать, сэр, все это выглядит довольно странно. Мистер О’Брайан всерьез отнесся к этим угрозам?
– По-моему, да.
– Ах, вот как? Вот уж никогда бы не подумал. Понимаете, сэр, имея в виду имя этого человека, дело обещает быть очень громким, если только… но нет, этого не может быть, следы – слишком убедительное доказательство. И все же давайте еще раз все проверим. Доктор Стивенс, прошу вас при вскрытии обратить особое внимание на любые свидетельства, могущие указывать на то, что… имело место нечто иное, нежели самоубийство. – Доктор иронически улыбнулся и пожал плечами. – А вот и труповозка. Джордж, снимите у покойного отпечатки пальцев, и пусть увозят тело. Увидимся, доктор. Благодарю вас, Джордж, – он снова повернулся к сержанту, – сходите в домик и снимите отпечатки с любой поверхности, – оружия, ботинок и в особенности с ручки сейфа, хотя не уверен, что все это имеет смысл после того, как здесь побывала вся эта компания, – добавил он с солдатской прямотой.
