Песни сирен - Макдермид Вэл
Тони остановился и посмотрел в окно. Иногда он чувствовал себя как курица и яйцо одновременно. Сопереживал ли он своим пациентам потому, что тоже испытывал отчаяние и возмущение из-за импотенции, или его половые проблемы усиливались, позволяя делать свою работу все лучше? Имеет ли это значение? — нетерпеливо спросил он себя. Он провел рукой по волосам и снова устремил сосредоточенный взгляд на экран.
Если он живет с какой-то женщиной, она почти наверняка не подозревает, что ее партнер — убийца. Поэтому вполне вероятно, что первым ее побуждением будет обеспечить ему алиби, поскольку в глубине души она уверена, что это никак не может быть он. Значит, всякий подозреваемый, единственное алиби которого может засвидетельствовать только его подруга или жена, не должен быть освобожден только на этом основании.
Он мобилен, имеет свою машину, которая находится в хорошем состоянии (см. выше). А по ночам в понедельник он свободен и может бродить без помех, свободный от всех обязательств.
Это высокоструктурированная личность, монстр самообладания. Он из тех, кто вскипает потому, что его девушка забыла купить его любимые хлебцы. Он считает, что он всегда прав; он думает, что, совершая свои преступления, просто-напросто делает то, чего хочется всем, только у них не хватает на это духу. Он всегда готов к драке и чувствует, что весь мир в заговоре против него: ну действительно если он такой умный и талантливый, почему не заведует компанией, а занят какой-то дурацкой работой? Право же, если он такой очаровательный, почему не появляется в обществе супермодели? Ответ: мир задумал затоптать его. Его взгляд на мир — это эгоцентрический взгляд испорченного ребенка, и он понятия не имеет, какое впечатление на других производит его поведение. Он видит одно — как происходящее действует на него.
Он упорно предается фантазиям и мечтам. Его фантазии тщательно выстроены и кажутся ему более важными, чем реальность. Его фантастический мир — это место, куда он удаляется от необходимости делать выбор, а также когда сталкивается с какой-либо неудачей или препятствием в своей повседневной жизни. Эти фантазии, судя по всему, включают в себя насилие, равно как и секс, и могут быть также и фетишистскими. Эти фантазии не остаются неизменными; они теряют свою силу, и тогда требуется развивать их дальше.
Он уверен, что может действовать, исходя из своих диких фантазий, и никто не сумеет его остановить. Он убежден, что умнее полиции, и не думает о том дне, когда его схватят, полагая, что слишком умен для этого. Он очень аккуратен, когда заметает следы преступлений, вот почему, как я уже сообщил инспектору Джордан, я не сомневаюсь, что кусок русской оленьей кожи, оставленный на месте четвертого убийства, — ложный след, в прямом смысле этого слова. Он почти наверняка внимательно следит за расследованием и, без сомнения, будет смеяться до коликов, когда мы забегаем, пытаясь выяснить происхождение этой кожи. Даже когда полиция нападет на след и мы найдем убийцу, среди его вещей не обнаружится ничего, хоть отдаленно связанного с этим куском.
Если он вообще когда-либо состоял на учете в полиции, то, скорее всего, в юном возрасте — за вандализм, поджог, кражу, жестокость по отношению к детям моложе себя или к животным, оскорбление и угрозу в адрес учителей. Тем не менее где-то на этом пути наш убийца обрел огромное самообладание и вряд ли состоял на учете, когда вырос.
Он пойдет по пятам расследования, — насколько это возможно, пока оно будет обеспечивать ему блеск и уважение в собственных глазах, которых он так жаждет. Интересно, что могила Адама Скотта была осквернена вскоре после второго убийства. Это могло быть попыткой повысить интерес к своим преступлениям. Он, вероятно, имеет контакты с офицерами полиции и, если это так, постарается использовать их, чтобы получать информацию о ходе расследования. Всякий полицейский, который почувствует, что его выспрашивают, должен набраться смелости и немедленно доложить старшим по званию в следственной группе.
Тони сохранил файл и снова все перечитал. Кое-кто из психологов, с которыми он работает, включил бы в характеристику большие куски об истории предполагаемого детства убийцы, а также список проступков, которые он, вероятно, совершил, когда рос. Но Тони этого не сделал. Время для такого рода информации наступит, когда появится подозреваемый, готовый к допросу. Тони никогда не забывал, что имеет дело с тупоголовыми копами вроде Тома Кросса, которым совершенно наплевать, какое отвратительное детство было у подозреваемого.
Мысль о Томе Кроссе обострила критический взгляд Тони. Убедить его в ценности этой характеристики — кошмарная задача.
Первый выпуск «Брэдфилд Ивнинг Сентинел Таймс» попал на улицу около полудня. Нетерпеливые жильцы, ищущие новые квартиры, люди, желающие сменить работу или совершить сделку, вырывали газету у уличных торговцев, даже не взглянув на первую страницу. Они раскрывали газету сразу на разделе объявлений, который, как они надеялись, поможет разрешить их проблемы, и держали ее так, что первая и последняя страницы были обращены к прохожим. Всякий любопытный увидел бы там заголовок: «Босс, охотник за убийцей, выброшен на свалку. Эксклюзив нашего специального криминального корреспондента Пенни Берджесс». Дальше вся нижняя правая четверть листа была занята фотографией Тони, говорящего: «В охоте на убийцу копы следуют примеру БВСТ. Эксклюзив Пенни Берджесс». Если бы такие люди заинтересовались и купили газету, то смогли бы прочесть подзаголовок, который гласил: «Главный дурдомщик, которого мы выбрали, присоединился к охоте на Голубого убийцу. См. рассказ на стр. 7»
В некоем офисе, высоко над шумными улицами Брэдфилда, некий убийца смотрел на газету и бурил от волнения. Все получилось превосходно. Словно полиция осуществляла фантазии убийцы, показывая, что желания действительно сбываются.
~~~
Весь мир вышел на улицы покупать рождественские подарки, за которые они будут расплачиваться до Пасхи, дураки. Я у себя в темнице стараюсь устроить себе такое Рождество, которого никогда не забуду. Даже если оно будет последним для Гэреса на земле, можно не сомневаться, что каждая его деталь так же четко запечатлеется в его памяти, как на моей видеокассете.
Наша встреча была организована со всей возможной точностью и тщательностью. Появление этой сучки означало, что я не могу схватить его дома, как Адама и Пола. Пришлось создать альтернативный план.
Ему посылается приглашение. По моим предположениям, в сочельник он договорится либо с родными, либо со своей сучкой, поэтому лучше выбрать 23 декабря. Мое приглашение составлено в таких выражениях, устоять перед которыми он, разумеется, не сможет и при этом никогда не покажет приглашения своей сучке. Заключительное предложение гласило: «Вход только по предъявлению приглашения». Право же, неглупо придумано. Это значит, что ему придется взять с собой единственное свидетельство нашего контакта.
На тот случай, если он захочет все выяснить заранее, указания на оборотной стороне объяснят, как добраться до уединенной дачи на вересковых пустошах между Брэдфилдом и Йоркширскими Долинами; это в противоположной стороне от города по отношению к ферме Старт-Хилл и моей темнице. Дача, по моему предположению, будет сдана на Рождество. Но у меня не было ни малейшего намерения позволить Гэресу заехать так далеко.
Была типичная Рождественская ночь: белая, как кость, растущая луна, звезды, сверкающие, как алмазная россыпь на часах нувориша, трава и изгороди, отяжелевшие от инея. Я останавливаюсь среди вересковой пустоши у края однополосной дороги, которая ведет к даче и двум фермам. Вдали мне видно двухполосное шоссе, ведущее в Брэдфилд, похожее на ленту из китайских фонариков, протянутую по Пеннинским горам.
