Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Начните с того, каково ваше место в здешней иерархии.

— У нас нет иерархии.

— Вы только что сказали, что в «Колоссе» существует разделение. Ульрика и адаптационные курсы с одной стороны. Все остальные — с другой. А теперь утверждаете, что иерархии нет. Как-то не вяжется.

— Вы неправильно меня поняли, — пояснил Гринэм, не смутившись на этот раз. — Разделение, о котором я говорил, имеет отношение к информации и ее распределению. Только и всего. А в целом мы здесь, в «Колоссе», все в одной лодке. Мы спасаем детей. Вот чем мы занимаемся.

Барбара задумчиво кивнула.

— Расскажите это Киммо Торну. И давно вы работаете тут?

— Четыре года, — ответил он.

— А до этого?

— Я по профессии школьный учитель. Работал в Северном Лондоне. — Он назвал начальную школу в Килбурне. И прежде чем она спросила его о причинах перехода на другую работу, он по собственному почину поведал ей, что ушел из той школы потому, что понял: его призвание — дети постарше. И добавил, что помимо этого у него возникли проблемы с директором. Когда Барбара захотела уточнить, какого рода были эти проблемы, он откровенно признался, что не сошелся с начальством во взглядах на дисциплину.

— Какую же точку зрения вы отстаивали? — поинтересовалась Барбара. — Что детей надо холить и лелеять или что лучше держать их в ежовых рукавицах?

— У вас, похоже, есть избитые выражения на все случаи жизни.

— Я ходячая энциклопедия избитых выражений. Так что насчет дисциплины?

— Разумеется, речь не шла о телесных наказаниях, а о жесткой дисциплине в классе, подкрепляемой лишением определенных привилегий, внушениями, краткими периодами остракизма. Такого рода меры.

— А также высмеивание ребенка перед одноклассниками? Ношение колпака, да?

Гринэм покраснел.

— Я стараюсь быть с вами честным. Вы все равно позвоните им, я знаю. И вам скажут, что мы разошлись во мнениях. Но это же нормально. Все люди разные и придерживаются разных точек зрения.

— Точно, — сказала Барбара. — Мы все разные и судим обо всем по-разному. А здесь у вас возникают разногласия? Разногласия, ведущие к конфликту, который, в свою очередь, ведет к… К чему угодно. Кстати, то разделение, о котором вы говорили, — оно не стало камнем преткновения?

— Я повторю вам то, что уже пытался объяснить. Все мы здесь в одной лодке. Цель «Колосса» — это дети. Поговорите с нашими сотрудниками. Они все скажут вам то же самое, и тогда вы поймете. А теперь, если вы позволите, я покину вас. Юсуфу нужна моя помощь.

И он вернулся в класс, где Юсуф склонился над сканером с таким видом, будто хотел разбить его молотком. Барбара вполне разделяла его чувства по отношению к оргтехнике.

Она оставила Гринэма заниматься учениками. Дальнейшее обследование помещений — по-прежнему беспрепятственное — привело ее в самую глубь здания. Там она нашла склад снаряжения, где с десяток подростков подбирали одежду и оборудование для сплава на каяках по зимней Темзе. Робби Килфойл — один из игроков в карты, тот, что был в бейсболке «Евродисней», — выстроил их в очередь и измерял каждого, чтобы найти водонепроницаемый костюм нужного размера из тех, что висели на вешалке вдоль стены. Мальчишки, которые уже получили костюмы, выбирали себе спасательные жилеты из кучи, сваленной на полу. Переговаривались мальчишки мало и тихо, что при данных обстоятельствах выглядело странно. Похоже, наконец-то и до них дошла новость о смерти Киммо Торна. Или же они просто притихли, зная, что по зданию ходит коп и что-то вынюхивает.

Обеспечив всех необходимым снаряжением, Килфойл отправил ребят в игровую комнату и велел дожидаться там Гриффина Стронга. Грифф будет помогать руководителю их адаптационной группы при сплаве по Темзе и будет недоволен, если вернется и не застанет всех в сборе. Когда склад опустел, Килфойл занялся сортировкой резиновых сапог, беспорядочно сложенных в мешок. Он находил для каждого сапога пару и расставлял их на стеллаже: для каждого размера отдельная полка. Заметив Барбару, он кивнул ей, как давнишней знакомой.

— Все еще здесь? — спросил он.

— Ага. Похоже, весь «Колосс» ждет прибытия Гриффина Стронга.

— А вот это вы в точку.

В его голосе была некая ирония, подразумевавшая скрытый смысл в коротенькой фразе. Барбара взяла это на заметку.

— Давно вы тут добровольцем? — спросила она Килфойла.

Тот ответил не сразу.

— Года два, — произнес он. — Даже чуть больше. Скажем, Двадцать девять месяцев.

— А что до этого?

Килфойл глянул на нее, давая понять, что осознает: это не пустая болтовня с ее стороны.

— Раньше я на добровольных началах никогда не работал.

— Почему?

Он оторвался от своего занятия, с парой сапог в руке.

— Как я уже сказал в приемной, я доставляю сюда заказы на сэндвичи. Так я познакомился с ними. Я видел, что им не хватает рук, потому что — только это между нами — платят они работникам гроши. И из-за этого у них большая текучка. И я стал задерживаться здесь, когда заканчивал с доставкой. То одно сделаю, то другое, а потом раз — и я уже считаюсь добровольным помощником.

— Как это благородно с вашей стороны.

Он пожал плечами:

— Ради хорошего дела не трудно. И кроме того, я бы хотел, чтобы меня взяли сюда на постоянную работу.

— Даже несмотря на то, что платят здесь гроши?

— Мне нравится работать с детьми. Да и своими сэндвичами я зарабатываю еще меньше, чем мог бы получать в «Колоссе», поверьте.

— А как вы их доставляете?

— В каком смысле?

— На чем?

— На велосипеде, — ответил он. — Ставлю на багажник контейнер и еду.

— Куда?

— В основном заказы из Южного Лондона. Иногда в Сити. А что? Что вас интересует?

Фургон, мысленно ответила Барбара. Нас интересует фургон, развозящий по городу заказы. Она обратила внимание, что лицо Килфойла окрасилось румянцем, но решила не придавать этому большого значения, как не придала значения и выступившему на верхней губе Гринэма поту или его слишком мягким рукам. А этот парень, Килфойл, от природы весьма краснолиц, как свойственно многим англичанам, и его мясистое лицо, узкий нос и шишковатый подбородок везде и всегда выдадут его британское происхождение, в какой бы части света он ни оказался.

Барбара отдавала себе отчет в том, что страстно желает разглядеть за обычной внешностью одного из этих парней серийного убийцу. До сих пор это желание охватывало ее при встрече с каждым новым персонажем из «Колосса», и можно было не сомневаться, что и Гриффин Стронг, когда он наконец соизволит явиться на рабочее место, тоже будет выглядеть в ее глазах типичным серийным убийцей. На этапе сбора информации необходимо проявлять максимум объективности и хладнокровия, говорила себе Барбара. Нужно складывать из деталей истинную картину, а не сваливать их в кучу просто потому, что тебе хочется видеть их в куче, внушала она себе.

— Так как же они умудряются сводить концы с концами? — спросила Барбара. — Не говоря уже о крыше над головой?

— Кто?

— Вы сказали, что платят здесь мало…

— А-а. Это. Почти у всех есть приработок на стороне.

— Например?

Он задумался.

— Про всех не скажу. Но вот Джек по выходным работает в пабе, а Грифф вместе с женой держит шелкотрафаретную мастерскую. Думаю, только Ульрика зарабатывает достаточно, чтобы не искать себе вторую работу по выходным или по вечерам. Ну а иначе просто невозможно выжить, — Он посмотрел мимо Барбары, в сторону двери, и сказал: — Эй, приятель. Я как раз собирался высылать за тобой ищеек.

Барбара обернулась и увидела мальчика, который ранее, в приемной, играл с Килфойлом в карты, а сейчас, ссутулившись, привалился к косяку, в мешковатых синих джинсах, спущенных так, что из-за пояса виднелись трусы. Он вразвалочку вошел на склад, где Килфойл ему поручил разбирать спутанные в клубок страховочные альпинистские веревки. Подросток стал вытягивать их по одной из прозрачного мешка и аккуратно — насколько это было в его силах — наматывать на согнутую в локте руку.