Восьмой грех - Ванденберг Филипп

Когда маленький человек направился к нему, Лукас, наблюдая за его походкой, понял, что перед ним все-таки мужчина. Конечно, всем известно, что гробокопатели по природе своей люди необычные, но тот, что подошел к Лукасу и приветливо кивнул, был, без сомнения, самым необычным из всех.

Он делал странные движения руками и при этом не говорил ни слова, во всяком случае их не было слышно. Он шевелил губами, будто произносил какие-то звуки. Постепенно Мальберг понял, что экскаваторщик был глухонемым. Указательным пальцем он поочередно тыкал то на Лукаса, то на могилу Марлены. Мальберг расценил это как вопрос: есть ли между ним и покойной какая-то связь?

Лукас согласно кивнул.

Тогда мужчина с подвижным лицом положил правую руку на сердце и посмотрел на Мальберга большими глазами.

Мальберг снова кивнул. Да, он ее любил. Лукас удивился, как этот человек может изъясняться без слов. Подумав, Мальберг вынул из кармана бутылку, отвинтил крышку и протянул незнакомцу.

Тот сделал отрицательное движение рукой — отказался. Только после того как Мальберг приложился к бутылке, мужчина согласился отпить. При этом он поперхнулся и сильно закашлялся, но затем жестом показал, что «Аверна» ему понравилась, и улыбнулся.

— Ты вырыл эту могилу? — поинтересовался Мальберг, отчетливо произнося слова. Он догадался, что коротышка читает по губам.

«Да», — ответил тот, махнув рукой в сторону экскаватора. Но потом случилось нечто неожиданное. Коротышка указал на могилу Марлены и приложил указательный палец к губам, словно хотел сказать: «Мне нельзя об этом говорить».

— Что это значит? Тебе запретили об этом говорить?

Мальберг удивленно следил за движениями экскаваторщика, а тот делал вид, что перекладывает деньги из одной руки в другую.

— Тебе дали денег за то, чтобы ты молчал?

— «Да».

— Кто?

На этот вопрос Мальберг получил четкий отказ. Видимо, коротышка чего-то боялся.

Но когда Лукас вытащил из кармана банкноту в пятьдесят евро, коротышка кивнул в знак согласия и сложил руки в молитве. Потом экскаваторщик замахал руками и указал на небо.

— Тебя подкупил благочестивый человек и сказал, чтобы ты молчал?

— «Да».

Мужчина руками изобразил головной убор. Он показывал все с такой точностью, что у Лукаса не осталось сомнений.

— Епископ или кардинал из Ватикана?

— «Да».

Выразительные глаза экскаваторщика радостно светились. Он был доволен, что ему так доходчиво удавалось общаться без слов.

— Ты знаешь этого человека?

— «Да».

— Это случайно не государственный секретарь Филиппо Гонзага?

— «Именно он». — Гробокопатель дотронулся указательным пальцем до левой ладони.

— А надпись на надгробии? Иезавель. Ты знаешь, что это значит?

Коротышка энергично покачал головой, но у Мальберга возникло подозрение, что его собеседник знает больше, чем выдает. Может, ему стоило еще раз полезть в карман, чтобы заставить его «говорить»? Человек, разъезжающий с пакетом, в котором сто тысяч долларов, вряд ли заплатил за молчание всего пятьдесят евро.

Думая о сумме, которую следует дать экскаваторщику, Лукас еще раз хлебнул из бутылки. Он не заметил, что за ним уже некоторое время наблюдают. Когда он снова хотел засунуть бутылку в карман, к нему кто-то подошел сзади и попытался отнять ее. Мальберг обернулся.

Катерина. Она с упреком посмотрела на него, но не сказала ни слова.

— Что это значит? — запоздало спросил Мальберг. — Откуда ты узнала, что я здесь?

Гробокопатель сделал беспомощный жест, залез в экскаватор и уехал.

— Я не знала, — ответила Катерина, — но у меня было предчувствие, что ты когда-нибудь здесь появишься.

— Вот как, предчувствие! — Мальберг горько улыбнулся и еще раз отхлебнул из бутылки. — К сожалению, я ничего не подозревал и доверился тебе. Сколько тебе предложили за информацию, которую ты собрала обо мне? Поздравляю, ты хорошо сыграла свою роль, заслуживаешь «Оскара»! Никогда бы не подумал, что имею дело с актрисой. Секс с тобой — высший класс! А то, как ты изобразила любовь и страсть, просто великолепно! Где ты этому научилась? Наверное, у продажных девушек с Трастевере?

Катерина размахнулась и заехала правой рукой Лукасу по лицу.

— Ты пьян, — сказала она, — и несправедлив ко мне. Не осуждай меня. Я клянусь, что ничего не знала о махинациях Паоло.

Конечно, Паоло не тот человек, которому можно смело доверять, но он мой брат. И до этого он мне говорил только правду, если я интересовалась его мелким мошенничеством, которым он зарабатывает себе на жизнь. Я пустила его жить в свою квартиру, чтобы мне было легче его контролировать. Паоло слабохарактерный: если он видит деньги, его уже не удержать. За деньги он сделает все, даже то, обо что обычный человек не захочет марать руки. Поверь, я тоже очень разочаровалась в Паоло.

Мальберг потер щеку и, не удержавшись, съязвил:

— У меня на глаза просто слезы наворачиваются. Ты, надеюсь, не думаешь, что я по-прежнему доверяю тебе?

Катерина пронзительно посмотрела на него, будто хотела сказать: «Что мне сделать, чтобы вернуть твое доверие?», но вслух произнесла:

— В любом случае ты должен знать, что я выгнала Паоло. Я выставила его вещи за дверь, благо их было не так много, и поменяла замок. Я больше не хочу иметь с ним дело. Он даже не пытался со мной спорить. Уходя, он плакал, как ребенок, и говорил, что хочет все исправить.

— Ты можешь рассказывать что угодно, — настаивал на своем Мальберг.

— Поверь, Лукас, прошу тебя! Прямо сейчас, когда все складывается так, что вместе мы сможем продвинуться в расследовании дела Марлены Аммер.

На мгновение Мальберг прислушался.

— Мне звонил молодой прокурор, — продолжала Катерина, — некий Ахилл Мезомед. Он хочет заново возбудить дело.

— Не смеши меня! — фыркнул Мальберг. — И это сейчас, когда дело закрыто по указанию сверху? Он пришел именно к тебе? Может, это очередная из твоих историй?

— Прокурор спрашивал о тебе, — продолжала Катерина, не обращая внимания на издевку в голосе Лукаса. — Я сказала, что ничего не знаю о том, где ты скрываешься.

— Ну, тут мне опять повезло, — цинично прокомментировал Мальберг.

— Каким же отвратительным ты можешь быть! — воскликнула Катерина и рассерженно посмотрела на него. — Тем не менее я хочу сообщить тебе еще одну новость.

Лукас сделал вид, будто слова Катерины вовсе не интересуют его. Он безучастно уставился на черное надгробие с именем Иезавель. «Иезавель? Не упоминалось ли это имя в Ветхом Завете? Дочь царя Ефваала, которая вышла замуж за израильского царя Ахава…» — думал он. В отличие от своей помощницы фрейлейн Кляйнляйн, Мальберг не настолько хорошо знал Библию. Но он был уверен: Иезавель — женщина, которая, как говорится в «Откровении» Иоанна, склоняла слуг к распутству.

Пока Лукас думал над значением фразы «Не страшись того, что тебе придется пострадать», он словно издалека слышал голос Катерины.

— Маркиза мертва.

Мальберг в ужасе посмотрел на девушку.

— Повтори, что ты сказала!

— Маркиза мертва. Ее застрелили из машины почти сразу после освобождения из-под стражи. Как ты знаешь, я говорила с ней за день до этого в тюрьме, надеясь узнать что-нибудь об их отношениях с Марленой Аммер.

— И у тебя ничего не вышло.

Катерина отрицательно покачала головой.

— Если говорить честно, ничего или почти ничего.

— Что значит «почти ничего»? — вскинулся Лукас.

— Ничего такого, что помогло бы тебе или мне продвинуться дальше. Она говорила только общие фразы о мужчинах. Например, Лоренца заявила, что все мужчины…

— Сволочи!

— Именно так она и выразилась.

— Любимая фраза разочарованных женщин. Хотя, может быть, и вполне заслуженная. И это все, что тебе удалось выяснить?

— Мне показалось, что она уже попрощалась с жизнью.

— Как это?

— Я не знаю. Лоренца сказала, что еще жива только благодаря тому, что находится в тюрьме, поскольку там по меньшей мере она в безопасности. Вероятно, маркиза предчувствовала, что ее ждет. Я не смогла понять тогда значения этих слов. Ни один нормальный человек не смог бы сделать из этой фразы вывод, что за ней охотятся мафиози.