Элизабет Хейнс - Ласковый голос смерти
Солнце зашло за облако, и внезапно похолодало. Я поежилась, обхватив себя руками.
— Хотите вернуться?
Обернувшись, я посмотрела на пожарный выход и здание отделения:
— Нет. Можно еще немного тут побыть?
Он широко улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.
— Все будет хорошо, — сказал он.
— Конечно, — кивнула я. — Беспокоиться не о чем.
Наклонившись, он дотронулся до моей руки, а потом погладил меня по колену.
Колин
Рашель появилась в моей жизни через месяц после Жюстин.
В промежутке я отдавал все свободное время учебе, выпивке и порнухе. Единственными занятиями, которые я в тот период посещал, был курс НЛП Найджела; и каждый вечер после работы я все дальше углублялся в предмет, расширяя свои познания в таких областях, как гипноз, мысленное воздействие и внушение. Я сидел за компьютером допоздна, пока один лишь его вид не становился невыносимым, а потом брал в спальню DVD и смотрел порно вплоть до неизбежного завершения.
Теперь я знал, в чем суть, знал и понимал с удивительной ясностью: это мое призвание, именно для этого я был рожден, и все случившееся в моей жизни до сих пор — лишь прелюдия к этому моменту.
Я встретил Рашель, гуляя воскресным утром в парке в Бэйсбери. Был ясный день, прохладный и солнечный — один из тех, когда в парке полно народу, отчего я сперва даже решил туда не ходить. Но в тот день был крупный футбольный матч, и в итоге все дóма или в пабе наблюдали за игрой по телевизору. Все, кроме Рашель и меня.
Она сидела на скамейке на полпути к вершине холма, и меня тут же привлекло ее телосложение, а также тренировочные штаны, кроссовки и бесформенная кофта с капюшоном, болтавшаяся на плечах.
Я прошел мимо, но она не обратила на меня никакого внимания. Набравшись уверенности, я повернул назад и сел на скамейку рядом с ней.
— Привет, — сказал я.
Она не ответила, лишь бросила взгляд в мою сторону и нервно улыбнулась. Похоже, она не привыкла, что с ней заговаривают, не привыкла привлекать к себе внимание — зато привыкла скрываться.
— Хороший денек, — сказал я.
— Угу, наверное, — слегка хрипло ответила она.
— Вышли пробежаться?
— Угу.
— Я могу взбежать на этот холм за тридцать пять секунд.
Я понятия не имел, возможно ли подобное вообще, просто случайным образом назвал число, но мой трюк сработал — как будто я повернул выключатель, и она тут же оживилась:
— В самом деле? Тридцать пять? У меня получается только за шестьдесят. На прошлой неделе было так.
— Вы в хорошей форме, — сказал я.
— Нет, — ответила она. — Я слишком… — Она не договорила.
— Вы следуете своим путем, — сказал я. — Каждый день — шаг к вашей цели.
Она удивленно взглянула на меня. Голубые глаза казались слишком большими на ее худом бледном лице.
Я осторожно положил ладонь ей на плечо, — похоже, настал самый подходящий момент. Она слегка вздрогнула, но не отодвинулась. Под пальцами чувствовались кости, словно от ее скелета меня отделяла лишь серая шерстяная ткань.
— Все правильно, — сказал я. — Все, о чем вы думаете и что чувствуете, — правильно. Вы выбираете верный путь.
— Да, — кивнула она.
— Вы можете принять решение, — продолжал я. — Вы можете выбрать, что произойдет и как произойдет.
— В самом деле могу? — спросила она.
— Вы знаете, что все правильно, — ровным голосом говорил я, не сводя с нее взгляда. — Вам следует сделать то, что нужно, в нужное время.
— Я должна точно знать, что все получится, — сказала она.
— Все получится. Вы сами можете сделать выбор, и как решите, так и будет. Больше вам знать ничего не нужно.
Несколько минут спустя она уже вела меня в квартиру, которая находилась в доме через несколько улиц. Мы прошли мимо паба, где было столько народу, что часть высыпала на улицу с пластиковыми стаканами в руках. Взгляды всех были устремлены на экраны больших телевизоров внутри заведения, и ход игры легко было определить по всеобщим радостным возгласам и разочарованным вздохам. Когда мы подходили к двери, я слышал восторженные вопли, доносившиеся из соседних квартир, а может быть, даже из паба.
С тех пор как она медленно поднялась со скамейки в парке и пошла вперед, мы не произнесли ни слова. Она молча отошла в сторону, пропуская меня внутрь. Полностью разочаровавшись в жизни, она теперь во всем соглашалась со мной. Я помог ей найти тот путь, который она подсознательно выбрала для себя сама. Я помог ей покончить с жалким существованием, просто позволив ей сделать то, что она и так считала нужным. Я помог ей трансформироваться.
Аннабель
В конце концов меня выписали. Им так и не удалось докопаться до сути случившегося, но, поскольку я явно выздоравливала, меня отпустили при условии, что я буду жить вместе с другом. Мне дали направление на регулярные амбулаторные обследования и написали письмо, которое я должна была отдать своему лечащему врачу.
Сэм пришел за мной и отвез в свой дом на Китс-роуд. Я вспомнила, что уже видела это здание из окна своей машины в тот день, когда маму положили в больницу. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Я почти не разговаривала. Сэм пытался меня расспрашивать, но я не отвечала, и, видимо, он наконец сдался. Я боялась всего на свете, боялась, что меня одурманили лекарствами и я не могу нормально соображать, не могу сосредоточиться. В больнице не было ничего хорошего, но в мире за ее стенами в каком-то смысле было еще хуже.
«Меня не должно здесь быть, — думала я. — Я должна быть уже мертва. Может, я призрак? И именно так это и выглядит?»
Сэм жил со своим отцом Брайаном, бывшим военным, который бо́льшую часть времени проводил в обществе ветеранов, выпивая с друзьями, и его женой Айрин, которая в свое время работала сиделкой у матери Сэма. Веселая и жизнерадостная, она была совсем не похожа на мою маму. Они приняли меня без всяких вопросов, предложив маленькую свободную комнату, за которую Айрин извинилась, как только я искренне поблагодарила за то, что с их помощью меня выписали из больницы.
Сэм показал мне спальню наверху, где стояла узкая кровать с покрывалом в цветочек и плюшевой игрушкой на подушке.
— Я вас оставлю, — сказал он. — Располагайтесь. Хотите чая?
— Может, попозже, — ответила я. — Я хочу спать.
Оставив дверь открытой, он спустился вниз. Прикрыв дверь, я легла на кровать и закрыла глаза.
На следующий день позвонил Фрости и спросил, не хочу ли я кое с кем поговорить. Сэм ушел на работу, оставив со мной Айрин, и без него я чувствовала себя брошенной на произвол судьбы.
— Пожалуй, да, — сказала я. — Я вообще ничего не знаю.
Он пришел с женщиной-полицейским, которую я раньше не знала и чье имя я забыла через минуту после того, как она представилась. Мы сели в гостиной. Айрин приготовила чай и поставила перед нами поднос с домашним яблочным пирогом, без умолку болтая о погоде, дорожных работах в центре города и участниках танцевального конкурса этого года. Когда она наконец ушла, нам показалось, будто мы оглохли.
— Аннабель, вы неплохо выглядите, — сказал Фрости. — Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — машинально ответила я.
— Не волнуйтесь, — улыбнулась женщина. — На данном этапе нам пригодится все, что вы сможете вспомнить.
— Я ничего не помню.
— Сэм говорил, что вы встречались с мужчиной. С ангелом. Помните?
Я закрыла глаза. Мне очень хотелось им помочь. Мне хотелось вспомнить.
— Просто обычный мужчина. Но он был со мной очень любезен, и с ним было хорошо и спокойно.
— Он пригласил вас к себе?
— Нет. Я поехала домой. И на небе светилась радуга.
Я хотела добавить, что радуга была знаком от моей мамы, знаком, что ему можно доверять, что это она послала его, чтобы он обо мне позаботился, но удержалась. Они все равно бы не поняли. Они просто посмеялись бы надо мной.
— Что случилось, когда вы приехали домой?
— Ничего. На следующее утро я снова поехала в город. Я разговаривала с вами по телефону.
— Я помню, — ответил Фрости. — Где вы были, когда мы говорили по телефону?
— На автостоянке. Я собиралась пойти в похоронную контору.
— Вы помните, как туда ходили?
— Нет. — Я закрыла глаза, изо всех пытаясь представить всю картину. — Я помню, что шла в сторону конторы, а он стоял и ждал меня.
Я посмотрела на Фрости. Он наклонился вперед, зажав руки между колен, и я вдруг вспомнила, что говорил Сэм во время одного из визитов в больницу. Накануне вечером он встречался с Райаном Фростом, и Райан рассказывал ему, будто его отец очень озабочен и встревожен, будто он что-то упустил во время того телефонного разговора, когда я стояла на автостоянке у торгового центра. Видимо, что-то уже тогда показалось ему странным, и он считал своим долгом что-то сделать, попытаться меня найти.
