Том Лоу - Ложный рассвет
– Сколько ты хочешь?
Сантана врезал ему тыльной стороной ладони, с оттягом. Кровь брызнула из разбитой губы на двухдневную седую щетину.
– Думаешь, я за деньгами пришел? Глупый старик! Деньги делать я научился. Научился выживать. Выбора не было, иначе бы сдох. О людях я узнал все на улицах Гвадалахары: богатые туристы, продажные полицейские… Мама стала шлюхой. Ты сломил в ней дух, и ей стало плевать на собственное тело. Она отдавалась мужикам за доллар, в доме или даже на улице. Я возненавидел ее! Из-за тебя! Она умерла от СПИДа. Хотя скорее убило ее унижение, а первым ее унизил ты, папа. Когда мама скончалась, на бедрах у нее так и не прошли шрамы от побоев – ее били твои подрядчики, удочкой. Мне тогда было тринадцать, и один тип помог перебраться в Калифорнию. Я жил в южных пригородах Лос-Анджелеса, отбивался от гопников, воровал, учился, выживал. Перебравшись во Флориду, нашел человека, о котором мама рассказывала под приходами. Я лишь хотел увидеть тебя… поговорить с тобой. Твое истинное лицо я увидел сквозь кровь, что заливала мне глаза. Сквозь твою кровь, папа!
– Заткнись! – взвизгнул Бреннен.
– Нет, старик, ты меня выслушаешь! – Сантана рассмеялся. – Я узнал, как можно получить стипендию и поступил в медицинскую школу. Представляешь, у нас в семье доктор! Ты ведь мог хвастаться богатеньким приятелям: у меня-де сынок – врач. Ты, должно быть, помнишь, как я приходил к тебе первый раз? Пятнадцать лет назад: тогда ты велел одному из своих людей «преподать мне урок». Меня избили так, что до сих пор голова нет-нет да побаливает. Ты позволил избить до полусмерти родного сына, стоял и смотрел. Помню, как глянул на тебя, отец, перед тем как мне выбили зубы. Я валялся в грязи и конском дерьме, смотрел на тебя в надежде, что ты остановишь побои, не дашь погубить родную кровь! Но ты продолжал молча пялиться, и твой взгляд обжигал меня. Кстати, папа, у нас с тобой одинаковые глаза. У тебя сейчас катаракта, но я помню их цвет. Говорят, глаза – зеркало души, однако что, если души у тебя нет? Что в них увидишь? Ад. Зло имеет множество форм, и от тебя мне достался дар скрывать его. Это умение подлинного злодея. Ты в этом искусстве преуспел, папа, годами дурачил окружающих, строил из себя безобидного фермера. На самом же деле ты с легкостью можешь перерезать человеку глотку, как барану.
– Заткнись! – крикнул Бреннен и метнул в Сантану стакан.
– О, знаю, трудно такое выслушивать, отец, однако время признать: я весь в тебя. Я бездушен. Это твой дар мне. Каков отец, таков и сын.
– Не сын ты мне, сучонок! Пошел вон!
– Нет твоей власти надо мной, старик! Звони второму сыну, соберемся здесь, в большом доме, пообщаемся. Устроим семейный сбор.
– Нет!
Услышав тихое жужжание в фойе, Сантана поднял взгляд и увидел Грейс Бреннен в механическом кресле-каталке. Ухмыльнувшись, подошел к ней и подвез к Бреннену, остановил прямо перед ним. Ухватив старуху за шею сильными руками, едва слышно произнес:
– Не позвонишь – и я сломаю ей хребет. Смерть будет болезненной. Ну, звони давай.
Глава 76
Ричард Бреннен не знал, что и думать. Отец, эта старая сволочь, никогда так поздно не звонил. Голос Джоша звучал пьяно, хотя старик всегда напивался после десяти вечера. Ричард вошел в большой дом через боковую дверь, ведущую на кухню. Прихватил из чаши с фруктами банан.
Обогнув угол в конце коридора, вошел в большую гостиную и замер.
– Мама? – спросил он, уронив банан на пол. – Папуль, в чем дело?
Бреннен-младший направился к отцу, и в этот момент из ниши в стене выступил Сантана.
– Приветствую, братишка.
Обернувшись, Ричард Бреннен увидел незнакомца с пистолетом в руке.
– Ты кто такой?
– Твой брат.
– Ну вот еще!
– Правда-правда. Папочка отрицает, хоть и в курсе, что это факт. Цвет моих глаз говорит сам за себя.
Ричард присмотрелся к нему, потом – к отцу.
– В чем дело? Ты кто вообще? Шантажист недоделанный? Тебя прислал мой конкурент, Чарли Мэтисон?
– Шантажист? – рассмеялся Сантана. – Брось, братишка, я мыслю куда шире. Если бы я хотел тебя шантажировать, отослал бы материалы твоему конкуренту.
Сантана вскрыл конверт и бросил на колени Джошу Бреннену фотографии восемь на девять дюймов. Старик взглянул на снимки: на них его законный сын трахался с мужчиной. С отвращением перебирал он фотографии, а потом, не в силах смотреть дальше, швырнул ими в Ричарда.
– Ах ты… гомосятина! – воскликнул он, вставая из кресла. – Мой сын, плод моих чресел – и голубой?!
Ричард бросился было на Сантану, но вовремя сдержался.
– Ты подставил меня! В кондоминиуме!
– Вообще-то, – ответил Сантана, – комната служила для встреч мужчин и женщин. Для тебя, братишка, я сделал исключение. Мы прямо Каин и Авель. Угадай, кто из нас кто?
Ричард обернулся к отцу:
– Я хотел открыться тебе! Ты слушать не стал!
– Слушать? Про это?! Да будь ты проклят, Ричард!!!
Грейс Бреннен следила за происходящим молча, стоически и печально. Наконец она потянула за рычажок на подлокотнике кресла и отъехала назад. Врезалась в большую фарфоровую вазу, и та, упав, со звоном раскололась. Джош Бреннен пьяно вскочил на ноги, уронив тяжелый стакан на мраморный пол, и двинулся к супруге:
– Успокойся, Грейс, все будет хорошо. – Старушка дышала прерывисто, болезненно дергала головой, с губ срывались невнятные звуки. – Твою маму сейчас опять удар хватит!
Спрятав маленький пистолет в карман, Сантана с наслаждением взирал на происходящее; все получилось куда лучше, чем он рассчитывал.
– Состоятельная американская семья демонстрирует свою полную несостоятельность, – с удовлетворением произнес он. – Впрочем, отцу всегда виднее. Я сначала хотел убить тебя, папа, но это было бы для тебя чересчур легким концом, слишком быстрым и не поучительным. Теперь будешь долго переживать боль и разочарование. Прямо как моя мама: с того момента, как ты пустил ей кровь физически, и до того, как кровью начала истекать ее душа.
Улыбнувшись, он покинул гостиную, а затем и дом.
Глава 77
Утром я сделал себе и Макс кубинские сэндвичи, и мы отправились завтракать на пирс. Вода в реке была тихая, неподвижная, точно матовое стекло. Мимо в каких-то пятидесяти футах от меня проплыла змеешейка, похожая на оперенную торпеду. Я все думал о деле: тучи не разойдутся на небе, пока Сантану не поймают и он не предстанет перед судом вместе с Дэвисом, Ортегой и Слейтером.
Я поставил перед Макс бумажную тарелку.
– Давай уже поедим.
Такса махом проглотила мясо и небольшой кусочек кубинской лепешки.
Потягивая пиво, я смотрел, как нарезают круги водяные клопы. В реке отражались алые облака на фоне голубого неба. Послышалось тарахтение двухтактного лодочного двигателя, и через несколько секунд островок площадью в три акра обогнула небольшая моторка. Человек на борту немного сбавил скорость, а потом дал газу и направился к пирсу. Макс тут же залаяла.
– Все хорошо, Макс, – сказал я. – Не пугай местных.
В лодке сидел всего один человек: средних лет, загорелый, черные джинсы и черная рубашка, не застегнутая и не заправленная. На шее у него поблескивала золотая цепочка. На груди у него тоже было какое-то украшение, однако я не разглядел его издалека.
Через полминуты лодка превратилась в точку и скрылась за изгибом реки.
Дисплей на мобильном мигнул, и я проверил входящие голосовые сообщения.
– Шон, это Лорен. Наконец-то есть фото Сантаны. По крайней мере, мы думаем, что это его изображение. Он настоящий красавчик, кинозвезда, с тигриными, если не ошибаюсь, глазами. Фото мы нашли в «Геральде»: Сантана засветился рядом с конгрессменом Ллойдом Беккером, когда тот вышел во второй тур выборов, в октябре прошлого года. Под фото имелась подпись: «Мигель Сантана, бизнесмен и филантроп». Я все отправила вам по электронке. Перезвоните, когда ознакомитесь с материалами. И да, кстати, мы разослали фото по новостным агентствам.
Стоило открыть почтовый ящик, как зазвонил сотовый: Дэн Грант. Детектив чуть не задыхался от волнения:
– Где вас черти носили? – спросил он.
– Прогуливался вдоль реки, потом поужинал.
– Прогуливались?
– Ну да, с собакой. Время потрачено не зря: в корнях поваленной ветром ивы мы нашли наконечник копья.
– Послушайте, О’Брайен, в мире кое-что происходит, пока вы там экскурсии совершаете. Скрытые камеры наблюдения в особняке Бренненов засняли целую трагедию. Жаль только, что за мониторами не сидела охрана, видео сохранялось на жесткие диски. Наши люди прямо сейчас пересылают запись федералам.
– Так, я не понял, что еще за запись?
– На ней Сантана. Ночью он проник в особняк к Бренненам и серьезно поговорил со стариком. Видно, как Джош Бреннен бесится, когда речь заходит о скрытых сексуальных предпочтениях его сына Ричарда. Разбросал по полу фотографии: на них Бреннен-младший ублажает какого-то паренька. Старик, когда Сантана ушел, застрелил сына, а потом и себя – в голову. Прямо на глазах у жены-инвалида. Старуху кровью забрызгало. Труп мужа упал к ее ногам.
