Рекс Стаут - Убийство из-за книги (сборник)
– Извините, – произнес он, обращаясь, по-видимому, ко всем, и опустился на стул.
Женщины зашептались. Кремер бросил взгляд на Уэлмана, по-видимому решив, что мстить он в данную минуту не собирается, и опять стал смотреть на Вульфа.
– Остался один человек, – возобновил свой рассказ Вульф, – от кого могла исходить угроза, – Рейчел Эйбрамс. Дайкс, вероятно, рассказал о ней О’Мэлли, но если и нет, все равно тот, обыскивая квартиру Дайкса, нашел расписки, которые она дала Бэйрду Арчеру. Я прочту несколько строк из признания. – Он перелистнул страницы, нашел нужное место и прочел: – «Я не имел права позволить себе испытывать отвращение к мысли о расправе с Джоан Уэлман, во всяком случае такое, что могло бы удержать меня от дальнейших действий, ибо если считать ее гибель морально неприемлемой, то как оправдать убийство Дайкса? После смерти Джоан Уэлман я перестал сомневаться. Теперь, при наличии достаточного мотива, я был способен на убийство любого числа людей, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Поэтому, замышляя расправу над Рейчел Эйбрамс, я раздумывал только над тем, насколько в этом есть необходимость и можно ли ее осуществить, не подвергаясь излишнему риску. Необходимость есть, решил я».
Вульф поднял взгляд.
– Это весьма примечательный документ. Перед нами человек, который откровенно высказывается, возможно, даже отводит душу, спокойно излагая стадии своего превращения в хладнокровного убийцу, но избегая упоминания о вероятном наказании и приписывая действия и ответственность за них другому человеку. Это искусный и ловкий прием, и с его помощью вполне можно было бы одержать победу, если бы мистер Уэлман не воспользовался моими услугами и не проявил настойчивости, невзирая на большие расходы и не раз обманутые надежды. Но я несколько опережаю события. Это признание, как оно есть, не подлежит сомнению, но в нем имеется пробел. К тому дню, когда он отправился на расправу с Рейчел Эйбрамс, то есть двадцать шестого февраля, или ровно две недели назад, она вряд ли представляла для него большую опасность. Он знал…
– Вы продолжаете говорить об О’Мэлли? – перебил его Кастин.
– Да.
– В таком случае вы ошибаетесь. Ровно две недели назад О’Мэлли был в Атланте.
– Я к этому вернусь, – кивнул Вульф. – К тому дню он уже знал, что я веду расследование и заинтересовался Бэйрдом Арчером и рукописью, а значит, могу разыскать Рейчел Эйбрамс. Прежде всего следовало покончить с ней, что он и сделал, успев за какие-то две минуты до появления у нее в конторе мистера Гудвина. Вот и все. Подготовительная работа была завершена. Теперь он был готов взяться за выполнение своей истинной задачи – убийство Корригана. Отказаться от него было немыслимо, но обстановка осложнилась. Желая выяснить, что мне известно, он позвонил Корригану и предложил, чтобы вы все вместе явились сюда и вызвались ответить на мои вопросы. Вы пришли. Скорее всего, моя просьба показать заявление Дайкса об уходе из фирмы навела его на мысль взвалить вину за все на Корригана. Но это не столь важно. Во всяком случае, в качестве первого шага он решил сделать эту пометку на заявлении, подделав почерк Корригана до того, как его перешлют мне.
Вульф умолк и взглянул на Уэлмана, но наш клиент смотрел на О’Мэлли, по-видимому не собираясь предпринимать каких-либо действий.
– Когда полиция принялась расспрашивать про пометку, – продолжал Вульф, – О’Мэлли, разумеется, присоединился к общему хору, утверждавшему, что вы понятия не имеете об этой пометке, и вместе с вами заявил, что надпись, должно быть, сделана мною. Затем пришло письмо от миссис Поттер, что, естественно, было ему только на руку. Он-то знал, что это уловка, предпринятая либо мной, либо мистером Кремером, ибо был уверен, что все экземпляры рукописи уничтожены. Я не знаю, о чем вы говорили у себя на совещании в тот день, но готов держать пари, что он ловко уговорил вас послать в Калифорнию Корригана. Результат превзошел все его ожидания. Когда Корриган вернулся, вы все снова пришли ко мне, и О’Мэлли еще раз убедился, что я лишь играю ему на руку, отказавшись сказать что-либо, кроме того, что я почти готов к действиям. А это была уже угроза, зловещая и неотвратимая, над кем бы она ни нависла. Можно было предположить, что Корриган, если он и вправду преступник, предпочтет убить себя, выбрав для смерти именно эту минуту. О’Мэлли действовал быстро и безжалостно. Прошло всего десять часов после того, как он побывал здесь вместе с вами, а он уже набрал мой номер и дал мне услышать выстрел, от которого погиб Корриган.
– Вы это предвидели? – спросил Кастин.
– Разумеется нет. Когда вы ушли, я добавил к своей скудной коллекции фактов только одно: что Корриган никогда не видел рукописи и не знает, что там написано. Что касается всех остальных, то я пребывал в полном неведении. Я по-прежнему пытался заставить вас действовать, и, следует признать, преуспел. Вы готовы высказаться, мистер О’Мэлли?
– Нет, я предпочитаю слушать.
– Как угодно. Я почти закончил. – Вульф посмотрел на Кастина. – Вы сказали, что О’Мэлли был в Атланте в день убийства Рейчел Эйбрамс. У вас есть доказательства или вы просто считаете, что ему следовало там быть?
– Он был там по делам нашей конторы.
– Я знаю. По правде говоря, джентльмены, должен признаться, что я все эти дни, исключая два последних, присматривал за вами. Когда вы впервые пришли сюда, О’Мэлли сумел ввернуть фразу о том, что вернулся в Нью-Йорк только утром, а целую неделю пробыл в Джорджии, что я не преминул отметить. Вы, наверное, не знакомы с Солом Пензером?
– С Солом Пензером? Нет.
– Мистер Пензер сидит в торце стола мистера Гудвина. Если он когда-нибудь захочет что-либо узнать про вас, лучше просто ему сказать, впрочем, вы еще и сейчас не опоздали. Четыре дня назад я попросил его выяснить, где был О’Мэлли в течение той недели, о которой идет речь, и он это сделал. Расскажите им, Сол, что вы узнали.
Сол раскрыл рот, но не успел произнести ни слова, как подключился Кремер.
– Подождите, Пензер! – приказал он и спросил у Вульфа: – Именно это вам было сказано по телефону сегодня утром?
– Да.
– И вы хотите преподнести это О’Мэлли на блюдечке? Нет, вы этого не сделаете.
– Либо я буду продолжать, либо вы, – пожал плечами Вульф. – Сегодня утром вы сказали, что оставляете за собой право распоряжаться, и я ответил «нет». Теперь предоставляю вам это право. Берите его, если хотите.
– Хочу, – вскочил Кремер. – Мне нужны вон то письмо и конверт к нему. Мне нужен Пензер. И письменные показания от трех женщин. Мистер О’Мэлли, вы отправляетесь в сопровождении сержанта Стеббинса в прокуратуру округа на допрос.
– На каком основании? – спокойно спросил О’Мэлли.
– Я так сказал. А если вам требуется основание, вы его получите.
– Я хочу, чтобы при этом присутствовал мой адвокат.
– Можно позвонить ему из прокуратуры.
– К счастью, мне незачем ему звонить. Он здесь. – О’Мэлли повернул голову. – Луис?
Кастин встретился с ним взглядом.
– Нет, – не колеблясь ни секунды, твердо отозвался он. – Я выхожу из игры, Кон. Я этого сделать не могу.
О’Мэлли дрогнул, но устоял. Он не предпринял попытки уговорить Кастина. Тон, каким были произнесены эти слова, говорил сам за себя. Он повернулся к Кремеру, но перед ним предстал поднявшийся со стула Джон Р. Уэлман.
– Я отец Джоан Уэлман, мистер О’Мэлли. Я не все понял из того, что говорил мистер Вульф, но мне хотелось кое в чем убедиться. Мне бы хотелось убедиться, готовы ли вы пожать мне руку. – Он протянул руку. – Готовы или нет?
В нависшей над комнатой тишине приглушенно ахнула одна из женщин. О’Мэлли почти собрался с силами. Во всяком случае, попытался. Глядя Уэлману в глаза, он начал было поднимать руку, но шейные мышцы сдали, голова упала, и он обеими руками закрыл лицо.
– Видно, не готовы, – сказал Уэлман и, повернувшись, зашагал к двери.
Глава двадцать третья
На прошлой неделе я заказал разговор с Глендейлом, штат Калифорния. Когда нас соединили, я сказал:
– Пегги? Это Арчи. Я звоню из Нью-Йорка.
– Здравствуйте, Арчи. Я так и думала, что вы позвоните.
Я скорчил гримасу. Я умышленно заговорил фамильярно, стараясь отыскать в ней хоть какой-нибудь изъян. Она могла, например, сделать вид, что возмущена, или, наоборот, прикинуться застенчивой, а то и притвориться, будто не знает, кто говорит. Ничего подобного. Она по-прежнему была сама собой – меньше ростом, чем следовало, полнее, чем следовало, и старше, чем следовало, но одной-единственной на свете миссис Поттер.
– Все кончено, – сказал я. – Я подумал, что вам будет интересно узнать. Присяжные заседали девять часов и наконец вынесли приговор: умышленное убийство. Как вам известно, его судили за убийство Рейчел Эйбрамс, а не вашего брата, но разницы никакой нет. Признавая его виновным в убийстве одного человека, ему вынесли тот же приговор, что и за убийство четверых.
