Сандра Браун - Чужие интриги
– Сенатор, прошу вас. Туда нельзя. Ее должны сначала осмотреть.
Из груди сенатора вырвался сдавленный, похожий на рыдание, стон. Грей, ухватив доктора за лацканы пиджака, хорошенько встряхнул его, словно куль с картошкой.
– Ты, кусок дерьма! Тебя за это поджарят, или, клянусь, я собственными руками прикончу тебя, как собаку!
Сбежавшиеся на шум санитары и медсестры нерешительно столпились в коридоре, но никто, даже здоровенный охранник, не спешил вмешаться.
Сенатор распахнул дверь, возле которой стоял на страже доктор Аллан… и застыл на пороге, словно вкопанный. А потом, сдавленно ахнув, как-то сразу обмяк и привалился спиной к двери, чтобы не упасть.
Напротив двери, у стены, стояла каталка, по-прежнему накрытая голубой простыней, однако ремни на ней были расстегнуты.
– О боже… – беззвучно прошелестел сенатор.
Сделав над собой усилие, он на подгибающихся ногах подошел к каталке. Барри с Греем осторожно поддерживали его с двух сторон, боясь, что он вот-вот упадет. Джордж Аллан бочком протиснулся вслед за ними в палату. Он еще пытался протестовать, но никто не обращал на него внимания. Подойдя к каталке, сенатор слепо уставился на смятую простыню. Руки его бессильно повисли, словно у него не хватало духу поднять тонкую ткань.
– Клит? – окликнул Грей.
Сенатор молча кивнул. Грей осторожно, двумя пальцами, приподнял простыню.
Все трое дружно ахнули, увидев лицо покойницы. Лицо Джейн Гэстон.
Глава 23
– Джейн Гэстон была частной сиделкой, которую Джордж Аллан нанял, чтобы она ухаживала за Ванессой, пока та находится в Хайпойнте, – объяснила Барри. Она лежала на той самой кушетке, где обычно валялся Кронкайт, когда они приезжали в гости к Дэйли. Едва дождавшись их возвращения, Дэйли тут же потребовал отчета о событиях минувшей ночи. – Кстати, спасибо, что не выставил меня, – добавила она.
– И куда бы ты пошла? – хмыкнул он.
– Вот и я о том же. В сущности, я теперь изгой. Даже будь я прокаженной, думаю, от меня и тогда бы так не шарахались. Может, повесить на шею колокольчик, чтобы люди, завидев меня, перебегали на другую сторону улицы?
– Очень смешно! – фыркнул Дэйли.
– Да уж, согласна. – в ее голосе звенели слезы. – Ладно, не будем отвлекаться. Похоже, вчера вечером в доме доктора Аллана у Джейн Гэстон произошел сердечный приступ. Он говорит, что пытался спасти ее, но безуспешно.
Свистящее дыхание, вырывавшееся из груди Дэйли, было единственным звуком, нарушавшим повисшую в комнате тишину. Повсюду громоздились пакеты с вещами Барри, которые она купила уже после взрыва. Большая часть из них так и осталась нераспакованной. Дэйли устроился на краешке кушетки, Барри, натянув теплые носки, пристроила ноги у него на коленях.
– Если сиделка умерла во второй половине дня, почему они дожидались темноты, чтобы перевезти тело в больницу? – удивился он.
– Доктор утверждает, что намеревался сначала перевезти Ванессу в Вашингтон – якобы хотел избавить ее от потрясения, которое она испытала бы, узнав о смерти миссис Гэстон. Ванессу уже ждал вертолет, но тут она узнала о смерти миссис Гэстон. И страшно расстроилась. По словам доктора, они очень сблизились.
– Кроме этого, очень долго не могли связаться с сыном миссис Гэстон, который живет в городе. Кажется, он ее единственный родственник. Доктор сказал, что не хотел перевозить тело в больницу, не уведомив об этом сына.
– Но почему? Такое бывает сплошь и рядом!
– Да, но только не в том случае, когда речь идет о частной сиделке первой леди США. Доктор Аллан объяснил, что боялся огласки – мол, новость моментально просочится в прессу, сын миссис Гэстон узнает обо всем из газет, и получится настоящий скандал. Тем более, он местный, живет неподалеку.
– Что ж, логично, – пробормотал Дэйли. – Хотя, я бы сказал, объяснение так себе…
– Как бы там ни было, доктор Аллан все тянул и не звонил в больницу, пока не пришел к выводу, что ждать больше уже нельзя. Мы с Греем столкнулись с ними на шоссе. Вот и увязались следом. А когда увидели, как они вытаскивают мертвое тело… – У нее вырвался тяжелый вздох.
– Сделали вывод, основанный на домыслах, а не на фактах, – закончил за нее Дэйли.
– Только не сыпь мне соль на рану, ладно? – поморщилась она.
– Просто поверить не могу, что ты действительно вытащила сенатора Амбрюстера из постели и настояла, чтобы он на всех парах мчался в больницу.
– А ты поверь, – усмехнулась Барри. – И не только сенатора, но и оператора с нашего канала – парнишка обладает завидной способностью появляться на месте событий в рекордно короткие сроки. Вот и сейчас он примчался всего через пару секунд после того, как мы поняли, что произошла чудовищная ошибка. Так что он запечатлел все: и мое изумление, и смущенную физиономию Грея, и полуобморочное состояние сенатора, и появление Ральфа Гэстона, сына покойной. По-моему, эта сцена потрясла его сильнее, чем известие о смерти матери.
– Кто-то из работников больницы – вот ведь садисты! – уведомил местных журналюг, а те, в свою очередь… Впрочем, остальное ты уже знаешь. Можешь представить себе заголовки? Слава богу, эту историю удалось замять до того, как на место слетелись стервятники с телевидения. Каким-то чудом мне удалось выцарапать последнюю копию записи.
Барри утерла рукавом слезы, потом шумно высморкалась. После той выволочки, которую ей устроил сенатор, она рыдала, не переставая. Забыв о том, что они окружены толпой любопытных, он орал и топал ногами, распекая ее за то, что она выставила идиоткой не только себя, но и его. Будь его воля, в сердцах добавил сенатор, он велел бы выпороть ее кнутом за такие шуточки, после чего предупредил, что это еще не конец – он заставит ее заплатить за столь непростительное, непрофессиональное поведение. Глядя на его разъяренное лицо, Барри не на шутку струхнула. Судя по всему, ее ждали серьезные неприятности.
Угроза сенатора повисла над ней, словно нож гильотины. Похоже, ей конец – рано или поздно он опустится ей на голову, вопрос только, когда? Чем все закончится, было не так уж важно – само ожидание будет для нее страшнее любой казни.
– Господи, Дэйли, – простонала она, прикрыв ладонью глаза, – как я могла так чудовищно ошибиться? Но ведь все – абсолютно все! – подталкивало меня к мысли, что президент Соединенных Штатов убил по меньшей мере одного, а то и двух человек! Ну, почему, почему я не проверила все еще раз, прежде чем лезть на рожон? Ведь это же логично!
– Честно говоря, не думаю, что логика бы тут сильно помогла, – сочувственно вздохнул Дэйли. – Приведи мне хотя бы один пример из истории, когда великий человек хоть раз не поступил бы вопреки всякой логике.
– Хватит меня утешать. Лучше не мешай испить до дна чашу страданий. Тем более, я это заслужила.
Дэйли погладил ее по ноге.
– Согласен, детка, ты облажалась. Еще больше, чем в той истории с судьей Грином.
– Просто поверить этому не могу, – еле слышно прошептала Барри. – Когда Грей откинул простыню, я уже приготовилась, что увижу копну каштановых волос и матово-белую кожу Ванессы. А вместо этого увидела совершенно незнакомую женщину. Мне чуть плохо не стало. Неудивительно, что сенатор бесновался так, что чуть не придушил меня на месте. А Грей…
– Что Грей? – с любопытством спросил Дэйли.
– Грей моментально испарился – просто Дэвид Копперфилд, честное слово!
Конечно, эта история будет иметь последствия, мрачно подумала Барри, но даже на фоне неприятностей, которые ждали ее впереди, бегство Грея расстроило ее сильнее всего. Это было… как нож в спину. С тем, что месть сенатора рано или поздно настигнет ее, Барри уже смирилась. Он заставит ее дорого заплатить за те несколько минут, когда он поверил, что его дочь мертва. Более того, еще много лет над ней будет потешаться весь журналистский корпус Вашингтона. Подумать только, чего ей стоило добиться доверия после фиаско с судьей Грином – и вот теперь все ее труды пошли псу под хвост. Потребуются годы, прежде чем ее станут воспринимать серьезно в журналистской среде… если это вообще когда-нибудь случится.
Даже если бы она не сообщила о репортаже на телестудию, все равно новость о том, как она снова села в лужу, донеслась бы туда со скоростью ветра. Пенсильвания-авеню – все равно что центральная улица для какого-нибудь провинциального городка. Сплетни и дурные вести облетают город с быстротой лесного пожара. А столь громкое фиаско, да еще с участием первых лиц государства, мигом станет новостью номер один.
Итак, она в очередной раз стала посмешищем. Конечно, это больно. Хотя и не так, как бегство Грея с поля боя.
Накануне, с трудом оторвав взгляд от мертвого, застывшего, словно маска, лица Джейн Гэстон, она посмотрела на него – и поразилась. Лицо Грея казалось таким же неживым, как и лицо мертвой женщины. Сказать по правде, реакция Грея напугала ее сильнее, чем ярость сенатора Амбрюстера. Вопли сенатора тогда заставили ее на время забыть о Грее, а к тому времени, как он перестал ее распекать, Грей уже испарился.
