Питер Мейл - Приключение на миллион
— Прекрасная идея, я от нее в восторге. Разве ты не понимаешь? Чего нам не хватает? Хорошего честного монаха, на которого мы могли бы положиться, который не сбежит от нас с миллионом долларов. И мне кажется, что я знаю как раз такого парня. — Она наклонилась вперед и положила руку ему на плечо. — Брат Беннетт! — Анна снова засмеялась. — Я думаю, что тебе пойдет ряса.
* * *Поллюс и капитан Бонфис сидели за столиком в задней комнате ресторана «Пуассон д’Аржан», одного из десятка ресторанчиков, заполонивших улицы по соседству с Дворцом фестивалей, и потягивали пастис. Лицо Бонфиса было хорошо знакомо всем в ресторане, официанты прекрасно знали, что он проводит здесь неофициальные деловые встречи. Владелец ресторана, который очень дорожил покровительством жандармерии, обеспечивал конфиденциальность этих встреч тем, что держал заднюю комнату специально для таких целей. Здесь Бонфис мог говорить с клиентами в открытую, не боясь посторонних ушей.
— Ваше здоровье. — Бонфис не торопясь отпил из рюмки ликера, но его глаза ни на секунду не оставались неподвижными, по привычке обшаривая взглядом пустую комнату. Когда-то Поллюс и его друзья в союзе помогли ему с карьерным ростом, иначе он до сих пор оставался бы рядовым полицейским. Но тогда в ход были пущены корсиканские связи, и дело решилось в считаные месяцы. Что ж, время от времени за такие услуги приходилось платить. Это нормально. Он взглянул на хорошо одетого пожилого мужчину, сидящего напротив него, и почтительно наклонил голову.
— Вы приехали из самого Марселя, и по такой жаре. Должно быть, дело действительно безотлагательное?
Несколько мгновений Поллюс разглядывал свои ногти, обдумывая, что можно сказать, а что нет.
— Да, дело срочное, и к тому же довольно деликатное. У меня и моих друзей украли ценную вещь, очень ценную. Нам очень важно, чтобы она к нам вернулась. — Его палец прочертил тонкую линию на запотевшей поверхности рюмки. — К счастью, мы знаем, кто виновен в краже. Это мужчина и женщина. Они путешествуют вместе. Сегодня вечером у вас будут их паспорта. — Тонкие губы Поллюса растянулись в улыбке. — Думаю, это серьезные улики, они должны вам помочь.
— Если только они не поддельные. И надеюсь, месье Поллюс, вы понимаете, как нам стало сложно работать теперь, с возникновением этого Евросоюза. Они ведь могут спокойно уехать в Италию, или Испанию, или Бельгию, или еще куда-то. Ни границ, ни паспортного контроля — езжай куда хочешь! — Бонфис вытащил из кармана пачку «Житана», вытряс одну сигарету и отломал фильтр, прежде чем поднести к ней зажигалку. — Но все равно, конечно, их паспорта нам очень пригодятся. Они оба французы?
— Мужик англичанин, баба американка.
Бонфис неодобрительно цокнул языком. Он ненавидел связываться с иностранцами. В таких делах необходимо соблюдать крайнюю осторожность. В прошлом году, например, они подобрали на помойке сущего бродягу и, понятное дело, швырнули его в тюрягу, так потом оказалось, что этот пидор был племянником немецкого посла. Дежурного сержанта чуть не четвертовали. Бедняга до сих пор оправиться не может, а повышения ему не видать как своих ушей.
— Это совсем плохо, но может быть, у них есть разрешение на жительство? Если они зарегистрированы и помещены в базу данных, то мы узнаем о них все — от даты рождения до цвета машины.
— У нас будут также их фотографии. — Поллюс наклонился вперед и постучал пальцем по столу, как бы подчеркивая важность своих слов. — Но самое главное — они должны быть найдены. И если это сделаете вы, Бонфис, то ваша будущая карьера представляется мне чрезвычайно перспективной. Вы меня понимаете? Я вам это обещаю.
16
Беннетт уже лет сто не бывал в церкви. Как и многие англичане его поколения, он считал, что свои отношения с Всевышним он может выяснить и не заходя в приемную к его толстым секретарям в рясах. Поэтому он помедлил на пороге, чтобы немного привыкнуть к забытой обстановке.
Воспоминания часто возвращаются через обоняние. Когда на Беннетта пахнуло запахом ладана, смешанным со старинной пылью, гнилью заплесневелых молитвенников и осыпающегося от старости камня, он как будто перенесся в школьные дни своего детства. Перед глазами промелькнули картины прошлого. Он вспомнил, как в воскресное утро их приводили в холодное чрево церкви, как они сидели на каменных скамьях в ожидании начала мессы, а потом священник с кафедры бормотал слова молитвы о вечном проклятии и плотских грехах, что только разжигало их и так воспаленное воображение. Отец Беннетта тоже не являл собой должного примера сыну, ибо всегда говорил, что предпочитает похороны свадьбам («потому что заупокойная служба короче, да и подарок не надо посылать»). А как-то раз, во время одного из своих нечастых визитов в школу, отец встретился с капелланом и за рюмкой тепловатого шерри изложил ему свои взгляды на роль религии в истории. Вкратце они сводились к тому, что, по его мнению, религия стала виновницей такого количества войн, мучений, пыток и людских страданий, что все остальные причины, побуждающие население планеты истреблять друг друга, можно даже не принимать во внимание. Понятное дело, это был его последний визит в школу. Беннетт же после этого прославился как единственный ученик в истории школы, чей отец был официально из нее отчислен.
И теперь Беннетту пришлось несколько раз тряхнуть головой, чтобы изгнать оттуда призраков прошлого и оценить церковь с точки зрения «зоны сбрасывания ценного груза». Ему придется прийти сюда и уйти пешком, поэтому необходимо найти церковь, которая не была бы слишком изолирована от городской жизни, чтобы ему не пришлось потом пробираться огородами, прижимая к груди мешок с миллионом долларов. С другой стороны, и слишком оживленная церковь, полная набожных, но крайне любопытных прихожан с весьма острым зрением и еще более острым языком, им также не подходила. Эту-то точно использовать они не смогут. Он подошел к Анне, которая в стороне изучала витраж, изображающий мученическую смерть местного святого, и сказал:
— По-моему, эта нам не подойдет — она слишком маленькая. А ты как думаешь? Может быть, нам стоит поискать собор?
До конца дня они ездили по церквям близлежащих городов — Банона, Симиан-ля-Ротонда, Сен-Сатурнина, — прежде чем повернуть назад к горе Ванту. Беннетт вел машину, а Анна следила за дорогой, сверялась с картой и путеводителем и объясняла, как проехать по мириаду мелких дорог к десяткам церквей, соборов, часовен, аббатств, базилик и приютов. В конце концов она нашла в путеводителе церковь, которая, как ей показалось, соответствовала всем их требованиям.
— Вот, послушай, что пишут, — сказала она. — Собор Нотр-Дам-де-Пулеск расположен на центральной площади оживленного торгового города. — Она покачала головой и цокнула языком. — Почему это торговые города всегда называют оживленными? Они что, там все время веселятся, что ли? Ну да ладно, вот что говорится про него в путеводителе. Слушай! — Она стала читать голосом профессионального экскурсовода: — «Пулеск — место захоронения святой Екатерины Лабуре. Обнаружение ее праха в конце двенадцатого столетия привело к сооружению первой постройки церкви Нотр-Дам-де-Пулеск. Очень скоро эта небольшого размера каменная церковь снискала небывалую популярность не только среди местных прихожан, но и в отдаленных пределах Франции. Толпы пилигримов стекались к церкви, что подняло вопрос о необходимости ее реконструкции. В середине шестнадцатого века церковь была существенно увеличена в размерах. Южный портал, изначально украшенный скульптурами божеств, похищенными во время революции, является прекрасным памятником романской архитектуры, а центральный неф, по мнению многих специалистов, представляет собой один из наиболее ярких образцов готического стиля Прованса». — Анна подняла глаза от книги. — Я надеюсь, что ты конспектируешь эту лекцию. Дальше идет еще более интересная информация. «Центральный неф соединен с шестью боковыми часовнями, украшенными изящными витражными окнами семнадцатого века. Мощи святой Екатерины хранятся в отреставрированной усыпальнице двенадцатого века». — Анна захлопнула книгу. — Итак, площадь собора достаточно велика, и к тому же в нем присутствует множество укромных местечек, альковов и часовенок, которые тянутся по всему периметру основного здания. Здорово звучит, тебе не кажется? Мы уже почти рядом с ней. Поезжай по D943, и мы через пять минут будем в Пулеске. Мне думается, эта церковь нам подойдет, поверь моему чутью.
Он улыбнулся ее энтузиазму:
— Помнится, я уже один раз доверился твоему чутью. Ну и куда это меня привело?
— Не ной, из тебя выйдет прехорошенький монах. Впрочем, тут есть одно серьезное «но».
— Какое еще «но»? Если ты про тонзуру, то я категорически против. — Беннетт увидел удивленно поднятые брови и пояснил: — Тонзура — эта такая прическа с плешью посередине.
