Глэдис Митчелл - Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник)
– Наверное, выпила сама, – ответил Карстерс, не отрывая взгляда от игроков на поле. – Оно безвредное, а рюмка помогла ей выйти сухой из воды на суде.
– Неужели миссис Брэдли догадалась, что Мейбл оставит рюмку для полиции? – спросил Берти с недоверчивой усмешкой.
– Я бы ничуть не удивился этому. Странно другое: как она могла сглупить и оставить на столике чашку из-под кофе?
– Была уверена, что служанка непременно унесет предмет кухонной посуды, – предположил Берти.
– Возможно. Но все равно это был риск. Риск, которого она должна была избежать. – Он нахмурился. – То, что я нашел мензурку, редчайшее везение.
– Да, но ведь это было важной уликой в пользу версии о самоубийстве Элеонор, – заметил Берти. – Как отнесся к этому старина Боринг?
– Так же, как я. Именно это он и сказал, – улыбнулся Карстерс.
– Что именно?
– Мензурка – ложный след. Ведь я нашел ее там, где уже искала полиция. Она не стала бы снова туда заглядывать, тем не менее обнаружить мензурку было просто, хватило бы желания поискать. Я сразу почуял неладное. Но моей задачей было спасти миссис Брэдли, а вынюхивать неладное – дело полиции. Надо отдать ей должное, она не зря ест свой хлеб. Но обстоятельства, особенно полное отсутствие отпечатков пальцев миссис Брэдли, обернулись против полиции. Пока длился судебный процесс, я сложил два и два…
– И получили пять! – хихикнул Берти. – Простите, что встреваю, но до чего же интересно наблюдать за ходом ваших мыслей! Почему-то вы не учитываете того, на чем споткнулось обвинение. Куда подевался гиоцин? Черт возьми, получается, что пузырек, или где там еще находилась эта дрянь, буквально растворился в воздухе! Его хозяина удалось установить. Только из-за этого вину миссис Брэдли не доказали. Это к лучшему: если старушка избавила мир от Элеонор, то ее можно считать благодетельницей рода человеческого!
– Боюсь, закон не разглядел бы в ее действиях благотворительности, – сухо возразил Карстерс. – Однако сегодня вечером я намерен навестить миссис Брэдли в отеле и поздравить с успешным завершением суда. Непременно передам ей ваши слова!
Свисток оповестил об окончании футбольного матча, и мужчины расстались на выходе со стадиона.
Карстерс, как обещал, отправился в отель, где на несколько дней миссис Брэдли остановилась перед отъездом в Америку, и напыщенно поздравил ее с успехом в противостоянии правосудию. После поздравления, прозвучавшего недостаточно искренне, они несколько минут сидели молча. Тишину нарушил внезапный взрыв своеобразного смеха миссис Брэдли:
– Бедный инспектор Боринг! Он трудился не жалея сил и проявил недюжинный ум. Инспектор заслуживал победы в судебном процессе больше, чем любой полицейский до него. Я в восторге от его профессионализма. Он действует цепко, обстоятельно, без лишнего воображения. У меня не хватит слов, чтобы высказать всю похвалу, которой он достоин!
– То есть как? – удивился Карстерс, хотевший сказать совсем другое, но вовремя опомнившийся.
Миссис Брэдли улыбнулась своей улыбкой рептилии. Карстерс видел в зоопарке боа-констрикторов с таким же выражением «лица». Это воспоминание заставило его содрогнуться.
– Задавайте ваш вопрос, друг мой! – сказала она, снова проявив неприятное умение читать чужие мысли. Карстерс был давно с ним знаком и научился воспринимать его спокойно, поэтому лишь пожал плечами и усмехнулся.
– Боюсь, он вам не понравится, – предупредил он.
– Это по-рыцарски! – усмехнулась миссис Брэдли. – Ничего, спрашивайте!
– Честно говоря, мне любопытно узнать, как вы сумели спрятать пузырек с гиоцином. Именно это стало камнем преткновения на суде! Обвинение постаралось обойти факт, что хозяина яда так и не определили, а защита напирала именно на это.
– И на отсутствие у меня мотива, – заметила миссис Брэдли. – То и другое послужило огромными помехами для обвинения, не говоря о том, как умело вы отыскали грязную мензурку.
– А если бы связь между вами и ядом все-таки установили? – не унимался Карстерс.
– Вот этого, друг мой, никак не могло случиться! Дело в том, что до ареста у меня его не было, тем более я нигде его не прятала.
– Но тогда я не понимаю… – Неужели эта старая сморщенная попугаиха не виновна в преступлении?
– Я расскажу вам, у кого находился гиоцин, – продолжила миссис Брэдли, понизив свой резкий голос до заговорщического шепота. – То-то вы удивитесь! Вас ждет шок, друг мой. Вы, вы сами спрятали пузырек с ядом! А теперь извольте вернуть его мне. Обещаю не совершать больше преступлений с его помощью, но он мне необходим в работе психиатра.
– Ничего не понимаю! Вы смеетесь надо мной? Вам доставляет удовольствие издеваться? Вы сознаетесь, что отравили Элеонор Бинг? Да или нет?
– Поскольку дважды судить меня за одно и то же невозможно, то я сознаюсь вам, что действительно отравила Элеонор Бинг намеренно, или, как выражаются юристы, умышленно. Яд я подлила в кофе, который дала Элеонор вместо снотворного. Дождавшись, пока она скончается, я спрятала тело в шкафу, легла в ее постель и ответила на крик горничной Кобб – этой без пяти минут умственно отсталой, – пришедшей будить Элеонор утром. Самой опасной частью во всем предприятии было перемещение тела в ванную и возвращение в комнату Элеонор незамеченной. На мое счастье, Элеонор всегда вставала ни свет ни заря, поэтому возможность встретить кого-либо из вас в столь ранний час сводилась почти к нулю. Что до яда, то вам лучше меня известно, где он. Что вы сделали с темно-зеленой бутылочкой лавандовой воды, какую я попросила вас вернуть Дороти Бинг?
– Лавандовая вода! – вскричал Карстерс, вытаращив глаза. – Так вот что это было! У Дороти была, конечно, собственная, и она вернула мне вашу. Наверное, она осталась в кармане пиджака, которого я с тех пор не надевал.
– Полагаю, – спокойно промолвила миссис Брэдли, – вам следует выяснить, ту ли бутылочку вам вернула Дороти. Гиоцингидробромид небезопасно оставлять в руках неподготовленных людей. На дне моей бутылочки был крохотный ярлычок, ее нетрудно опознать.
– Значит, у меня ваша, – сказал Карстерс. – Я думал, это ярлычок производителя, и не удосужился расшифровать его.
– Тем лучше. Полагаю, эта маленькая формула имеет один смысл по всей Европе.
– Но, – удивленно продолжил Карстерс, – почему именно я был избран для почетной роли укрывателя после события преступления?
– Потому что инспектор души в вас не чаял! – объяснила миссис Брэдли с радостным кудахтаньем. – Помните свои слова о том, как он и сам начальник полиции графства над вами трясутся? Вы сказали, что если бы всех нас поубивали и в живых остались вы одни, то у полиции все равно не поднялась бы рука арестовать вас. Вот я и решила, что им вряд ли придет в голову, что вы оказываете мне неоценимую услугу – прячете кота в мешке. Однако я сильно рисковала. Уверена, вы мне посочувствуете, когда все узнаете. Мне пришлось мыть в ванной чашку из-под кофе и термос, уложив нашу бедняжку Элеонор в ванну, а потом в страхе красться вниз за остатками кофе, которые слуги Бингов всегда оставляют в кофейнике. Если бы инспектор Боринг пришел в дом раньше, то успел бы отправить чашку на анализ и выяснил бы, что представляло собой ее содержимое: просто кофе! Когда я узнала, что все мои действия, предвосхищавшие его шаги, старательная Мейбл – хвала небу, что у нее хватило ума не тронуть рюмку! – лишила смысла, мне пришлось придумать кое-что другое. Я налила слабый раствор гиоцина в мензурку Элеонор, а затем подсунула под ее дно широкое лезвие кухонного ножа для рыбы. Так мне удалось унести ее, не тронув пальцами. Мои отпечатки не появились поверх отпечатков Элеонор, оставленных ею, когда она пила нюхательную соль после того, как ее чуть не утопил милейший Берти. Я заперла мензурку в аптечке Элеонор и уповала на лучшее.
– Что еще за нож для рыбы?
Миссис Брэдли позвонила в колокольчик, вызывая свою горничную.
– Принесите мне нож для рыбы, Селестина, – распорядилась она и повернулась к Карстерсу. – А что применили бы вы? – спросила она, хрипло хихикая.
– Даже не знаю… – протянул он, стараясь попасть ей в тон. – Наверное, мастерок каменщика.
– Тоже неплохо. Но мастерок еще надо найти, а простые ножи для рыбы есть в любом уважающем себя домашнем хозяйстве! – громко рассмеялась миссис Брэдли.
Тайна Камня друидов
Глава I
Безрассудство пассажира, отплывающего в Америку
Был понедельник. О таком дне мало что можно сказать.
Чарльз Джеймс Синклер Редси, откликавшийся, как Моррисон у Милна, просто на Джима, сидел на подлокотнике одного из прочных красивых кресел, обтянутых кожей, в библиотеке поместья Мэнор-Хаус, расположенного в Уэндлз-Парва, и задумчиво поддевал мыском ботинка край коврика из овчины.
Адвокат Теодор Грейлинг ехал в удушливо жарком купе для курящих не лучшей английской железнодорожной компании и раздраженно размышлял о том, зачем его клиенту Руперту Сетлею понадобилось заманивать его в такое удаленное место, как Уэндлз-Парва, вместо того чтобы пригласить в свой лондонский кабинет.
