Освобожденная - Арментроут Дженнифер Ли

Лили положила ладони ему на грудь, то ли давая сигнал сохранять дистанцию, то ли пытаясь успокоиться.

– Ты опять за мной следил?

– Само собой, – как ни в чем не бывало признал Джулиан. Похоже, он не видел в этом ничего плохого.

Лили отошла от него на пару шагов. Сегодня на нем была простая белая рубашка, обтягивающая его мускулатуру, и синие джинсы. Впрочем, он выглядел восхитительно даже в такой обычной одежде. Лили переоделась в защитного цвета штаны и легкую майку. В сравнении с Джулианом она казалась ничем не примечательной.

– Знаешь, это называется преследованием и запрещено законом в большинстве штатов.

– Убийство людей, будь они одержимы или нет, запрещено законом во всех штатах, – спокойно парировал Джулиан. – И это не вдаваясь в подробности.

Лили нахмурилась. В его словах имелась логика.

– Я просто размышляла.

Джулиан наклонил голову набок. Глубокая синева его глаз казалась неестественно яркой.

– Тебе грустно?

Смотря вдаль, Лили провела рукой по волосам.

– Почему ты так решил?

Джулиан сделал шаг вперед и, коснувшись ее висков самыми кончиками пальцев, развернул девушку к себе лицом.

– Я чувствую, как напряжено твое тело.

Лили стало не по себе от его слов.

– И под «чувствую» ты понимаешь свою исключительную наблюдательность, да?

Джулиан лишь улыбнулся.

– Так что тебя тревожит?

Его рука скользнула ниже, Лили на шею. Он провел подушечками пальцев по ее напряженным мышцам, и Лили ощутила истинное блаженство. Плавные движения расслабили ее, она закрыла глаза. Ей и правда пора было обратиться к массажисту или добиться, чтобы Джулиан чаще разминал ей плечи.

– Тебе ведь нравится? – почти шепотом спросил он.

– М-м-м, – простонала в ответ Лили.

Джулиан легко коснулся поцелуем ее лба.

– Расскажи мне, что тебя тревожит.

– Меня сегодня кое о чем спросили… – «Боже, как меня легко расколоть!» – Меня спросили, почему я выбрала жизнь охотника, а не жизнь, в которой имелась хотя бы иллюзия нормальности.

– И это встревожило тебя?

Пока Джулиан не прекращал волшебные движения своих пальцев, Лили готова была отвечать на все его вопросы. Надо ли переживать из-за этого? Да. И все же это являлось истинной правдой.

– Да. Я почувствовала себя ненормальной и подумала: а может, мне и правда стоило стать проводником или вообще отойти от дел? Мне показалось, со мной что-то не так, раз я не стремлюсь найти себе мужа и поселиться в доме с палисадником.

Пальцы Джулиана замерли.

– А ты этого хочешь?

Волшебство мгновенно рассеялось. Лили открыла глаза и встретилась с его невероятно пытливым взглядом.

– Нет. – Девушка заставила себя усмехнуться. – Это не для меня, – добавила она и снова постаралась отодвинуться от него подальше.

Джулиан, казалось, ей не поверил.

– Лили.

Девушка усмехнулась.

– Джулиан, я не из таких. Никогда такой не была.

– Из каких еще «таких»? Разве не все в конечном счете хотят именно этого? Почему бы тебе не желать большего, чем служба в Святилище?

– Но что еще я могу получить? – собственный вопрос рассмешил Лили. – Не считая того, что в ближайшее время точно не собираюсь умирать и, скорее всего, переживу всех в этом городе, у меня столько денег, что стыдно признаться. Я люблю свою работу. Сколько людей могут такое сказать?

– Сколько людей хочет жить вечно, имея лишь работу? – спокойно возразил Джулиан. – И разве это работа? Разве это не служба? Не долг?

– Это обязательство во имя высшего блага!

– Терпеть не могу, когда ты начинаешь рассуждать о высшем благе. – Губы Джулиана изогнулись в улыбке. – Лили, твоя высшая цель заключается в том, чтобы убивать без разбора. Тебе сказали, что на свете существует зло, которое принимает определенные формы, и велели не ставить это под сомнение и верить, что у всего есть свое божественное предназначение.

Все мышцы Лили напряглись, и чудесное ощущение расслабленности, пришедшее всего несколько минут назад, как ветром сдуло.

– Во-первых, я никого не убиваю без разбора. Во-вторых, те формы, которые мне показали, действительно представляют собой зло во плоти!

– Если следовать твоей логике, я тоже представляю собой зло. Так почему ты не исполняешь свой долг? Почему не служишь высшему благу? – парировал Джулиан.

Лили сплюнула.

– О, это просто бред! Ты не такой… как они. Доволен? Рад, что я это сказала? – Девушка всплеснула руками. – Но это не меняет того факта, что подавляющее большинство твоих сородичей – зло! Ты не можешь этого отрицать!

Джулиан хрипло рассмеялся.

– Как мило! Я ведь единственный Падший, с которым ты решила поговорить, прежде чем втыкать кинжал мне в сердце.

– Насколько я помню, я все же метнула в тебя кинжал. К несчастью, промахнулась, что случается весьма редко! – негодующе воскликнула Лили.

Джулиан напрягся, синева его глаз стала пронзительной.

– Ты просто пешка в руках Святилища. И даже не понимаешь этого.

– Пешка? Ты что, смеешься? – Она подалась вперед. – Я не порчу людей! Не убиваю невинных!

– Как и я! – проревел Джулиан.

Вообще-то гнев Джулиана должен был послужить предупреждением, но остановиться Лили уже не могла. Все безумные чувства, которые он возбудил в ней в ту ночь, когда она встретила Майкла, теперь вырвались наружу. Голова кружилась, ярость опьяняла, эмоции зашкаливали. Во всем этом, как ни крути, был виноват именно Джулиан. И неважно, что его слова вполне могли быть правдой. Абсолютно неважно.

– Пусть ты этого не делаешь сейчас! Ты ведь делал это раньше? И все же имеешь наглость судить меня за верность собственной службе – за верность Святилищу!

– Я не сужу тебя, Лили. – Ангел подошел к ней ближе. – Я просто говорю, что жизнь, возможно, не ограничивается тем, чтобы ощущать себя нефилимом и выполнять все приказы Святилища.

– Эй! Алло! Уже то, что я говорю с тобой, является грубым нарушением приказов Святилища. Так что, дружище, я подчиняюсь далеко не всем их правилам.

Джулиан вздохнул и провел рукой по волосам.

– Я знаю. Не стоило мне так говорить. Твоя терпимость ко мне – достаточное доказательство.

Лили скрестила руки на груди и самодовольно посмотрела на него.

– Хотя и не меняет того, насколько ты неверно проинформирована насчет моих сородичей. Да, некоторые из нас являют собой настоящее зло – такое, что даже твой великий Натаниэль обмочит штаны в их присутствии. И все же не у всех одинаковые мотивы и не все мы одинаково смотрим на жизнь. Но Святилище предпочитает этого не замечать. Как только все Падшие будут уничтожены, под ударом окажется твой народ. И ты, черт возьми, понимаешь это не хуже меня.

Слова Джулиана стерли улыбку с лица Лили. Хотя в глубине души она и считала, что последняя фраза верна на сто процентов, это сейчас было совсем неважно.

– Я даже не знаю, почему говорю с тобой об этом.

– Потому что знаешь: жизнь не сводится к тому, чтобы следовать кодексу нефилима, – объяснил Джулиан, вложив в слова всю страсть и всю веру. – Ты заслуживаешь большего, чем служить машиной для убийств, повинуясь приказам Святилища, ведь в конце концов Святилище обратится против тебя. Когда это произойдет, что у тебя останется? Ничего, потому что вся твоя жизнь вращалась лишь вокруг единственной цели!

– Что? – Лили пораженно попятилась, а такое с ней происходило нечасто. – Почему я вообще тебя слушаю? То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Ты ведь враг, Джулиан. Само собой, что с твоей точки зрения моя жизнь – это ничто.

Секунду он молча смотрел на нее.

– Понимаю, с твоей точки зрения все выглядит именно так. Но я не вижу в тебе нефилима, а ты не видишь во мне Падшего! – В споре синева его глаз стала темнее. – Я вижу в тебе Лили! Вижу тебя такой, какая ты есть, даже если ты сама себя такой не видишь.

– И какой же я сама себя вижу, мистер Я-Знаю-Все-На-Свете?

– Ты вообще себя не видишь. Ты не видишь в себе себя. Ты видишь лишь нефилима. Каково твое кредо? Охотиться на Падших, убивать приспешников и во что бы то ни стало защищать других нефилимов? Где во всем этом ты, Лили?