Гилберт Честертон - Сообразительный мистер Ридер. Воскрешение отца Брауна (сборник)
Питер Уэйн подался вперед, глаза на изможденном лице засветились.
– Готов держать пари, что это был Норман Дрейдж! – воскликнул он.
– А это что еще за птица? – спросил его дядя.
– Я и сам бы хотел это знать, – ответил молодой человек. – Я спрашивал его напрямую, но он обладает удивительным умением перекручивать любой, даже самый прямой вопрос. Спрашивать его – все равно что пытаться уколоть фехтовальщика. Он привязался ко мне с рассказами о летающих кораблях будущего, но я никогда ему особенно не доверял.
– Но что он за человек? – спросил Крейк.
– Он – лжемистик, – простодушно вставил отец Браун. – Толкователь тайн. Таких людей в мире не так уж мало. В Париже, где-нибудь в кафе или кабаре, к вам обязательно подсядет такой вот человек и начнет убеждать вас, что сумел приподнять завесу тайны с Исиды или разгадал загадку Стоунхенджа. В подобных случаях они всегда найдут мистическое объяснение.
Гладкая темная голова мистера Барнарда Блейка, адвоката, вежливо качнулась в сторону говорившего, но улыбку его назвать приветливой можно было лишь с большой натяжкой.
– Вот уж не думал, что вы, сэр, – сказал он, – станете протестовать против мистических объяснений.
– Напротив, – возразил отец Бран, добродушно щурясь и глядя ему прямо в глаза. – Именно я и могу против них протестовать. Любой фальшивый адвокат легко может сбить меня с толку, но обвести вокруг пальца вас ему не удастся, потому что вы сами – адвокат. Любой дурак может вырядиться индейцем, и я приму его за самого настоящего Гайавату, но мистер Крейк раскусит его с первого взгляда. Какой-нибудь мошенник может передо мной распустить хвост и сделать вид, что он заправский летчик и знает все об авиации, и я поверю ему, но капитана Уэйна ему провести не удастся. То же самое и в данном случае, разве вы этого не видите? Только потому, что я кое-что знаю о мистиках, лжемистику меня не одурачить. Настоящие мистики не напускают туман на тайны, они раскрывают их. Они ничего не оставляют в тени, но даже после того, как перед вами открывается вся подноготная тайны, она продолжает оставаться тайной. А для лжемистика главное – окружить тайну мглой, придать ей еще больший ореол загадочности. Но, вникнув в ее сущность, вы понимаете, насколько она банальна и примитивна. Впрочем, в случае с Дрейджем я должен признать, что у него есть и другой, более существенный повод твердить о небесном огне и громе среди ясного неба.
– И что же это за повод? – поинтересовался Уэйн. – Что бы это ни было, я думаю, мы должны знать.
– Дело в том, – медленно произнес священник, – что он хотел, чтобы мы списали эти убийства на чудо, потому что… Потому что он знал, что это не чудо.
– Ага, – выдохнул Уэйн. – Я ждал этого. Проще говоря, он и есть преступник.
– Проще говоря, он – преступник, который не совершал преступления, – спокойно ответил отец Браун.
– И это, по-вашему, проще? – вежливо произнес Блейк.
– Теперь вы меня самого назовете лжемистиком, – широко, хоть и несколько смущенно улыбнулся священник. – Но поверьте, это у меня получилось случайно. Я хотел сказать, что Дрейдж не совершал преступления, я имею в виду этого преступления. Он кого-то шантажировал, для этого и крутился здесь. Это единственное его преступление. Вряд ли ему хотелось, чтобы об этом стало известно или чтобы все его дело было прервано неожиданной смертью. Но о нем мы можем поговорить и позже, а сейчас я просто хочу, чтобы он не мешал.
– Не мешал чему? – спросил Блейк.
– Открытию истины, – ответил священник, невозмутимо глядя на него из-под полуопущенных век.
– Это что же, – нерешительно произнес Блейк, – вы хотите сказать, что вам известно, кто убил мистера Мертона?
– Думаю, что да, – скромно ответил отец Браун.
В комнате сделалось очень тихо, а потом раздался хрипловатый голос Крейка:
– А куда это секретарь запропастился?! – неожиданно и не к месту воскликнул он. – Где этот Уилтон? Он ведь должен быть здесь.
– Мы с мистером Уилтоном работаем сообща, – деловито произнес отец Браун. – Я, кстати, попросил его позвонить мне сюда примерно в это время. Мы, можно сказать, вместе раскрыли это дело.
– Если вы работаете вместе, тогда все в порядке, – проворчал Крейк. – Он мне всегда казался этаким гончим псом, преследующим вечно ускользающего злодея, так что, наверное, охотиться с ним на пару было даже проще. И все же, если вам известна истина, откуда, черт подери, вы ее узнали?
– От вас, – негромко ответил священник, продолжая спокойно смотреть на запальчивого ветерана. – Я хочу сказать, первая догадка появилась у меня после вашего рассказа об индейце, который, метнув нож, поразил человека на стене крепости.
– Вы уже несколько раз говорили об этом, – не без удивления в голосе произнес Уэйн, – но я все равно не вижу связи. Разве что убийца выпустил стрелу и поразил человека на вершине очень высокого здания, чем-то напоминающего крепость. Но стрелы, разумеется, не бросают, ими стреляют, поэтому они летят намного дальше. В нашем случае она и вовсе пролетела какое-то совсем уж немыслимое расстояние, но я не понимаю, как это может приблизить нас к разгадке тайны.
– Я боюсь, что вы упустили главное во всей этой истории, – вздохнул отец Браун. – Дело не в том, что один предмет может улететь дальше другого. Дело в том, что неправильно используемое оружие может превратиться в палку о двух концах. Люди на крепости из рассказа Крейка считали нож оружием для рукопашного боя, им не пришло в голову, что он может превратиться в метательный снаряд, как дротик. Я знаю людей, которые считают дротик исключительно метательным оружием, забывая, что его, в конце концов, можно использовать и для ближнего боя, как копье. Одним словом, мораль этой истории в том, что если кинжал можно превратить в стрелу, то и стрелу можно превратить в кинжал.
Теперь уже все смотрели на священника, но он продолжал все тем же обычным, несколько отстраненным голосом:
– Мы, естественно, думали и гадали, кто выстрелил стрелой в окно, с какого расстояния она могла прилететь и так далее. Но правда заключается в том, что никто стрелу не пускал. Она не влетала в окно.
– Тогда как же она туда попала? – растерянно спросил смуглокожий адвокат.
– Кто-то принес ее с собой, надо полагать, – сказал отец Браун. – Незаметно пронести ее в дом совсем не сложно. Кто-то, стоя рядом с Мертоном в его кабинете, держал ее в руке, а потом воткнул ее ему в горло. После этого убийце пришла в голову гениальная идея – расположить ее в таком месте и под таким углом, чтобы мы все сразу же решили, что она, как птица, влетела через окно.
– Кто-то, – замогильным голосом повторил старик Крейк.
В эту секунду грянул резкий, пугающий своей требовательностью телефонный звонок. Аппарат находился в соседней комнате, и отец Браун бросился туда, прежде чем кто-либо успел пошевелиться.
– Какого дьявола? Как это понимать? – растерянно вскричал потрясенный Питер Уэйн.
– Он говорил, что ждет звонка от секретаря Уилтона, – тем же глухим голосом сказал его дядя.
– Так это, стало быть, Уилтон? – произнес адвокат с интонацией человека, желающего нарушить затянувшееся молчание. Но никто не ответил на его вопрос до тех пор, пока отец Браун так же стремительно не вернулся в комнату, принеся ответ.
– Господа, – сказал он, заняв свое место за столом, – Вы сами обратились ко мне с просьбой разрешить эту загадку и найти истину. Найдя ее, я вынужден сообщить ее вам, ничего не утаивая и не смягчая. Боюсь, что любой, кто сует нос в подобные дела, обязан делать свое дело, невзирая на личности.
Последовавшее короткое молчание нарушил Крейк:
– Надо полагать, этим вы хотите сказать, что обвиняете или подозреваете кого-то из присутствующих?
– Все, кто здесь присутствует, находятся под подозрением, – ответил отец Браун. – Включая и меня, поскольку это я первым увидел тело.
– Конечно, все мы под подозрением, – ядовито заметил Уэйн. – Отец Браун любезно объяснил мне, как я мог взять в осаду эту башню, находясь в самолете.
– Нет-нет, – улыбнувшись, возразил священник. – Вы сами описали мне, как могли это сделать. Это было самое интересное во всем этом деле.
– Нет, он, похоже, считает, – брюзгливо заметил Крейк, что это я его убил индейской стрелой.
– Мне это казалось очень маловероятным, – признался отец Браун. – Простите меня, если я сделал что-нибудь не так, но я не смог придумать других способов проверить свои идеи. Конечно же, я не мог вообразить, будто капитан Уэйн в тот миг, когда было совершено убийство, промчался рядом с окном на огромной летающей машине. И никто этого не заметил. Или что почтенный джентльмен в годах стал бы играть в индейцев и прятаться по кустам с луком и стрелами, дожидаясь удобного случая убить человека, которого мог отправить на тот свет двадцатью другими, куда более простыми способами. Но мне нужно было проверить, не имеют ли они какого-то отношения к этому, и чтобы убедиться в их невиновности, мне пришлось сперва обвинить их.
