Твин-Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер - Линч Дженнифер

Она тут же стала тараторить насчет своей предстоящей поездки с целью подобрать себе подходящий колледж. Правда, при этом придется, увы, на время расстаться с Майком, а это просто ужас.

– Сколько стоит этот маленький флакончик? – заключила она.

С одной стороны, я была рада нашей встрече, но с другой… Меня огорчило, что они с Майком так счастливы. Нет, меньше всего я хочу, чтобы он плохо к ней относился, но подсознательно мне было бы приятно знать, что она предпочитает меня ему, а мою компанию – его компании. Читаю сейчас эти строки и вижу, до чего я эгоистична. Ведь я даже перестала ей звонить в последнее время! И мы с ней больше не друзья, а между тем…

Что ж, мы такие, как все, наверное. Обещаем, что сохраним свои чувства навечно, между тем как сохраняем их только до тех пор, пока нам самим не надоест.

Когда она отошла от прилавка и исчезла в дверях, у меня было такое чувство, что это навсегда.

21 апреля 1988

Дорогой Дневник!

Только что звонила с работы Роннетт. Да, она знает, что сегодня у меня выходной, но сменщица не вышла и будет только вечером, а дел столько, что ей одной не справиться… Словом, не смогу ли я ее выручить?

Другими словами, скажи родителям, что должна выйти на работу и задержаться допоздна. Это на самом деле означало, что Лео и Жак устраивают вечеринку в лесу.

У нас с Роннетт выработан свой код. Так, например, если говорится: «Мне необходима твоя помощь прямо сейчас», то это в действительности не что иное, как вопрос: «Срочно требуется кокс. У тебя есть?» Слова «мне нужна срочная помощь за прилавком» значат, что в хижине у Жака кокса нет и надо принести с собой все свои запасы.

Пока мы с ней ехали к ребятам, я пыталась ее убедить, что она ничем не рискует, если сделает «это» вместе со мной. Наоборот, даже обогатится. Под «этим» я имела в виду, что она должна отослать в «Мир плоти» свое фото. Можно дать небольшое рекламное объявление, что за вознаграждение ты будешь готова высылать кассеты с похабными записями, трусики, фотографии и т. д. и т. п. Заведи себе абонентский ящик, придумай какое-нибудь имя, сочини легенду… да Жак уже сегодня вечером может сделать фото.

После того как мы с ребятами выпивали уже пару часов, я попросила Жака сделать несколько моментальных снимков поляроидом. Красные занавески на окнах служили достаточно подходящим фоном, а цвет был как раз того самого злачного оттенка, который позволял, при условии, что я буду хорошо позировать, сделать отличные снимки. Можно будет наверняка продать хоть миллион таких фотографий!

И Жак, и Лео пришли в полный восторг при виде того, что я вытворяю. Итак, у меня появился еще один способ, с помощью которого я могла их соблазнить.

Что касается Роннетт, то, увидев меня в деле, она решила, что мое предложение на самом деле не такое уж плохое и ей стоит попробовать.

22 июля 1988

Дорогой Дневник!

О мои счастливые, сладостные шестнадцать…

Они налетели на меня как сон – печальный, дурной сон, где я увидела себя маленькой девочкой, страстно мечтавшей всю жизнь о том радостном дне, когда ей стукнет шестнадцать.

Господи, Дневник, каким прекрасным представлялся мне мой будущий суженый, тот, кто будет любить меня и никогда не покинет. Я воображала, как вместе с подругами поеду в своем новом автомобиле на пляж, где все мы выпрыгнем из машины, переоденемся в бикини и одна за другой попрыгаем в воду. Все, мечтала я, будет у меня прекрасным: и тело, и кожа, и семья, и дом. Конечно же, я представляла себя круглой отличницей, которая не только помогает родителям, но и зарабатывает собственные деньги.

Я мечтала, что у меня будет свой пони, кошка и, может быть, собака. Донна Хэйворд, в ослепительно-белом кружевном платье, всегда будет рядом со мной, и нашим мальчикам, заезжающим за нами на своих машинах, не придется пробираться к нам тайком – мы выйдем к парадному входу, чтобы их встретить. Наши родители полюбят их как родных, потому что, понятно, родители у нас будут идеальными!

Все это составляло содержание моих светлых снов, пока не пришел тот кошмар. И пусть я знала, что в реальной жизни не может быть того совершенства, которое мне раньше снилось, но все же верила, что счастье все-таки возможно.

Как выразить словами сладость грез… лишь когда они навсегда покинули меня, я поняла, чего лишилась. Без них жар моей души угас, меня начали мучить параноидальные страхи, я осталась без друзей, со мной стали происходить самые ужасные вещи, какие только можно себе вообразить.

Ты, мой Дневник, уже знаешь бо́льшую часть правды. Сладкие шестнадцать – это совсем не то, о чем я мечтала.

Бобби Бриггс и я решили немного передохнуть друг от друга. Конечно, я знаю, что у него интрижка с Шелли, но мне все равно. Я не могу подарить Бобби ту любовь, на которую он имеет право, и сознание этого меня убивает.

Рядом со мной нет Донны. В наших отношениях что-то переменилось. Мы с ней росли вместе, но затем я внезапно отдалилась от нее… События в моей жизни привели к тому, что я рано повзрослела, ожесточилась душой.

Признаю, что была не права, считая ее глупой, поскольку в ней этого ожесточения не произошло: ведь никто не являлся ей из лесу, чтобы открыть ей, что надеяться бесполезно. Нет, такое было лишь со мной.

И новой машины у меня тоже нет. Родители просто одалживают мне свою, когда я прошу. Да и зачем мне своя машина в таком городишке, как Твин-Пикс, в самом-то деле?

Я стараюсь работать как можно больше, но должна проявлять здесь настоящее упорство. Тем самым можно надеяться искупить все прегрешения… кокаиновые загулы продолжаются у меня дни и ночи, и целыми месяцами. Да, я наркоманка и не скрываю, что принудила Бобби продавать наркотики, угрожая в противном случае уйти от него. Теперь он уже сам не вернется ко мне. Я не стою того, чтобы быть с ним. Мужественная, красивая внешность и золотое сердце – вот идеал, о котором я мечтала. Идеал, который никогда не воплотится в жизнь, если я не завяжу с коксом.

Теперь насчет секса! Я знаю о нем куда больше, чем положено девушке в моем возрасте. Неизмеримо больше. Секс становится все зловещее и зловещее – это скорее акт мести, чем любви.

Иногда мне нравится спать с женщинами, потому что с ними точно знаешь, чем и как их ублажить, и знание приносит чувство собственной власти!

Я все время к ней стремлюсь, что и объясняет пристрастие к кокаину. Нередко я задумываюсь над тем, что такой образ жизни приведет меня прямой дорогой в ад.

Теперь насчет пони, о котором я грезила. Он у меня был. Прекрасный пони. Его звали Трой. О, эта его грива светло-коричневого отлива. И снова я оказалась во всем виноватой… хотя в нашей жизни могут быть такие обстоятельства, когда тебе кажется, что ты поступила совершенно правильно. Но это не в счет. Я отпустила своего Троя, обуреваемая собственной мечтой о свободе. Я стегнула его по заднице изо всех сил. И смотрела, как он уходит от меня… кажется, он обернулся всего один только раз. Впрочем, я норовила отвернуться. Словно бы заранее знала, что с ним случится – по моей вине.

Словно предчувствовала, что его найдут голодного, со сбитыми копытами, со сломанной ногой возле самой границы. Бенджамин Хорн молча наблюдал за тем, как ему в голову всадили две пули.

Я сделалась вором, таким же, как БОБ, тайно прокрадывающийся ко мне. Я краду гордость, надежду, уверенность…

Мой кот… но я предпочитаю сейчас об этом не говорить. Об этом достаточно грустно просто думать.

Ну, мне пора идти.

Остальное потом.

22 июля 1988

Дорогой Дневник!