Джослин Джексон - Три пятнадцать
Лиза стояла в ходунках спиной к Лоренсу, потому он не видел, что ее рот безвольно открылся. Она давилась воздухом, как выброшенная на берег рыба. Зато Лоренс услышал ее судорожный вдох и заметил, как она качнулась. Он бросился к ней, готовый подстраховать, но не успел. Во второй раз за день Лиза сползала на пол, но на сей раз по-настоящему.
Впрочем, в обморок Лиза не упала. На моих глазах она собрала волю в кулак, поборов слабость, схватилась за перекладину ходунков и стала толкать их в надежде добраться до входной двери.
– Нужно отвезти ее домой, – сказала я Лоренсу.
Он понимающе кивнул и посетовал:
– Зря я так орал…
Только я не верила, что Лизу расстроила наша ссора. Скорее развлекла – уж я-то знаю свою дочь. Из колеи Лизу выбили новости о расследовании. Но почему ее не подбодрило то, что Рик Уорфилд тычет пальцем в небо?
– Давай я помогу, – сказал Лоренс Лизе.
Моя дочь отпустила перекладину, и Лоренс легко поднял ее на руки. Я взяла ходунки и следом за ними пошла к машине. Лоренс усадил Лизу на пассажирское сиденье, а дальше я справилась сама – пристегнула ее и измерила пульс. Он был ровный и не такой высокий, чтобы волноваться. Только Лиза казалась вялой и ко всему безучастной.
Я захлопнула пассажирскую дверь и двинулась к водительской. Лоренс шагнул в сторону, пропуская меня.
– Спасибо, что помог… – Я кивнула на Лизу. Фраза получилась сухой и формальной, будто я и впрямь была бабулей и благодарила бойскаута, что перевел меня через дорогу.
– Пятнадцатое ноября, – тихо повторил Лоренс.
Его серьезный ровный взгляд снова вывел меня из себя. Меня будто вдруг вывихнуло: все внутри светилось после секса, которого так давно не случалось, – и заливало злостью на него и страхом за моего ребенка. Чувства перепутались так, что порядок не навести, поэтому я села в машину и, даже не кивнув Лоренсу, поехала прочь.
– Лиза! – позвала я. – Лиза!
Никакой реакции, она апатично смотрела в окно. Женщина, которая мастерски разыграла обморок и фактически заманила меня в спальню Лоренса, бесследно исчезла. За продуктами я решила не заезжать. Хотелось скорее привезти дочь домой, чтобы отдохнула, и попытаться понять, из-за чего она расстроилась. Она растворилась в непроглядной своей глубине.
Когда мы наконец свернули на нашу подъездную аллею, у дома еще стояла машина Реймонда Нотвуда.
– Черт бы драл, – сказала я Лизе, которая невидящими глазами смотрела в окно.
Я вытащила из багажника коляску – в ходунки Лизу решила не ставить, с нее хватит на сегодня. Даже растормошить ее и пересадить в коляску удалось с трудом. Я докатила Лизу до крыльца и завезла в дом. Мози в гостиной не было. При мысли, что они в «скворечнике», навалилась усталость: ради душевного спокойствия надо тащиться через двор и выкуривать большеголового таракана. Но, едва вкатив Лизу в гостиную, я услышала странный звук.
Плеск! В ванной плескались под душем.
Лизе до происходящего никакого дела не было, а у меня во рту пересохло.
Я со всех ног бросилась в коридор, а толку-то: я знала наперед, что там увижу. Мальчик и девочка могут вместе торчать в ванной лишь по одной причине. Ну и дурища же я. Оставила ее тут одну, безмозглая, а Лоренс-то напомнил мне, какова она, власть секса. По мне, может, Реймонд Нотвуд – никак не предмет обожания, но, факт, по Мози этот пацан полыхал синим пламенем – поразительно, что прическу себе еще не подпалил.
Я неслась по коридору, хорошо понимая, что опоздала. Сердце лопалось по швам: Мози еще маленькая для такого, малюсенькая, как она только не понимает чертовых последствий? Она же сама и есть последствие. Она живет вследствие. А каков этот глазастик-головастик, образ невинности, дрянной мальчишка! Когда добежала до ванной, то была готова свернуть Реймонду Нотвуду его тощую шею.
Я распахнула дверь, и Мози вскрикнула. Окаменев от шока, я застыла на пороге. Мози была полностью одета, Реймонд Нотвуд – тоже. Оба стояли на коленях перед ванной, плечом к плечу, и вместе держали кого-то намыленного и запредельно уродливого. Один удар сердца или даже быстрее – и я разглядела сморщенную кожу и редкие пучки пятнистой шерсти. Больше всего уродец походил на гигантскую прокаженную крысу.
От неожиданности Мози с приятелем выпустили уродца, и тот перемахнул через бортик ванны, бешено вращая черными глазищами. Пена летела во все стороны, грязная вода текла ручьем – уродец бросился прямо на меня. Я отскочила, вскрикнув еще громче Мози. Уродец пронесся мимо, вереща, словно мокрый бесенок.
– Господи, Босс! – закричала Мози и рванула за ним, даже не вытерев руки, до локтей покрытые пеной.
Реймонд так и стоял на коленях и таращился на меня; мокрое, выскочившее из ванны нечто обрызгало его с головы до ног. Мельком взглянув на него, я побежала за Мози и нагнала ее в гостиной. Там неведомая зверушка отрясала грязную воду на мой диван и испуганно повизгивая.
– Тише, Пого, тише! – Мози одновременно переводила дух и успокаивала это чудище.
– Что это? – спросила я. Уродец по-прежнему напоминал мне жуткую мокрую крысу, почти облысевшую, с бледной кожей, изъеденной огромными красными язвами.
– Пес, кто же еще? Я его спасла.
– Спасла? – недоверчиво переспросила я. – Откуда? Из собачьего ада?
– Да, – громко и совершенно серьезно ответила Мози. – Мы с Роджером спасли его из собачьего ада и свозили к ветеринару. У Пого были клещи, надо было сделать прививки и все такое. После твоего отъезда мы забрали его из клиники и хотели вымыть, пока ты не вернулась. Ну, чтобы он тебе понравился.
Я вытаращилась: для этого понадобится больше, чем мытье. Куда больше – несколько пластических операций и чудо.
– Ты его спасла, – повторила я и закачала головой, а комната заиграла бликами Лизы. – Ну уж нет, Мози. Нет, нет и нет. Только собаки нам сейчас не хватало.
Якобы-пес носился по дивану, в панике и с бешеными глазами. Я ожидала, что он вот-вот начнет метать пенные слюни. Я с детства собачница, но этот уродец больше напоминал робота-чудовища из фильма ужасов. Такие живут в сточных трубах и вылезают, чтобы пожрать приличных собачек.
В дверях гостиной возник Реймонд Нотвуд.
– Мози, – позвал он, – может, лучше…
– Назад мы его не повезем! – перебила Мози.
Пес почувствовал ее настроение, и испуганный скулеж сменился пронзительным заливистым лаем.
– Тогда я повезу! – заорала я, чтобы перекричать их всех. – Потому что сейчас нам не до пса, проблем и так… – Я орала во все горло, но даже сквозь ор чудом расслышала Лизин голос.
– Зайки.
Я осеклась, словно мои голосовые связки аккуратно перерезали пополам. Слово было неправильное: она назвала одну собаку стадом зайцев, но я все равно заткнулась. Лиза ожила, она сидела в коляске, подняв голову, и явно следила за происходящим. «Ки» смазалось, но я понимала, ценой каких усилий она слепила коротенькое слово.
Мози слово тоже услышала и смотрела на мать с удивлением и надеждой.
– Зайки, – громко повторила Лиза, заглушив собачий лай.
Тут я поняла, что слово правильное, абсолютно правильное. Пса по кличке Зайки Лиза в свое время брала на передержку. Пожалуй, лишь тот пес мог тягаться в уродстве с этим.
Здоровой рукой Лиза оперлась на подлокотник кресла, спустила ноги на пол и не упала, а именно соскользнула с коляски. Глаза горели, и здоровый, и инсультный.
Пес перестал метаться по дивану, и в гостиной воцарилась тишина. Здоровая Лизина рука постучала по ковру, а я смотрела, разинув рот. Глаза заволокло слезами: господи, какая же я дура, и какой умницей оказалась Мози. Чтобы достучаться до Лизы, я решила использовать ее главные слабости и гордилась своей находчивостью, а Мози обратилась к ее главной добродетели. Мои ухищрения привели к тому, что Лиза заперлась в себе, а Мози зажгла свет у ее двери.
– Его зовут Пого, – чуть слышно шепнула Мози, и пес, услышав кличку, навострил уши.
– Зайки, ко мне! – снова позвала Лиза. Вышло немного невнятно, но это же чудо, целое осмысленное предложение. – Зайки, ко мне! – повторила Лиза и снова постучала здоровой рукой по ковру.
Хлоп, хлоп, хлоп – мягко, ритмично, и эта жуткая измученная собачонка, сломленная, как сама Лиза, сделала то, что на моих глазах делали все несчастные псы. Она двинулась к моей дочери на полусогнутых, низко опустив хвост. Со страхом и надеждой пес подошел к Лизе и положил уродливую голову ей на ладонь.
Глава двенадцатая
Лиза
Лиза шагает. Приподнимает ходунки и толкает их вперед, потом включает здоровую ногу, потом собирает волю в кулак и подтягивает инсультную ногу. Танцовщицы из «Рокеттс».
Дорогу Лиза знает. Она тысячу раз ходила по ней в бурном, как штормовое море, прошлом. Прошлое окружает ее, сейчас оно важнее и реальнее настоящего. Дорога ведет к дому Мелиссы Ричардсон.
Лоренс, возлюбленный Босса, пытался объяснить, но Босс не послушала или не поняла.
