Лиза Марклунд - Бесследно исчезнувшая
Она поднялась, пожала его руку, хотя и выглядела удивленной.
Шюман закрыл лицо ладонями.
Анника посмотрела на главного редактора и попыталась понять, что, собственно, происходит. Он выглядел жалко с взъерошенными волосами, небритый и, если она не ошиблась, одетый точно как вчера.
– Что Веннергрен здесь делал? – поинтересовалась она. – Чокнутый блогер – вряд ли ведь вопрос правления?
Шюман тяжело вздохнул и откинулся на спинку офисного кресла.
– Собственно, мы планировали сообщить о моем уходе с поста главного редактора в пятницу, но в сложившейся ситуации это невозможно, – сказал он. – Тогда плебс посчитает, что они победили, и это станет моим некрологом. Я вроде как ушел из-за обвинений в блоге…
– А почему ты должен уходить? Тебе же еще много лет до пенсии?
– Я решил, что больше не могу, – признался Шюман и закрыл глаза.
Она посмотрела на него – дышит тяжело, рубашка несвежая. Он являлся главным редактором самого крупного медийного органа Швеции (по крайней мере, с точки зрения бумажного тиража). И обладал огромной властью, но и она не обеспечила ему иммунитет от собственного оружия. Наоборот, пожалуй, и ей уже приходилось видеть подобное множество раз: журналисты становились самой уязвимой профессиональной группой из всех существующих, когда дело касалось «публичной порки», и чем круче считался репортер, тем более незащищенным он оказывался. Любая попытка критиковать критика заканчивалась негодующими воплями. А обвинить главного редактора в подтасовке данных было в тысячу раз хуже, чем политиков или директоров банков.
Она обеспокоенно поерзала на месте. Он хотел использовать ее в качестве инструмента, способного отмыть его добела, и правление явно одобрило эту затею. Если подумать как следует, такой ход, пожалуй, выглядел разумным, его позорная отставка нанесла бы непоправимый урон репутации «Квельспрессен».
Анника взяла себя в руки.
– Я видела твой документальный фильм дважды, – сказала она. – Сначала, когда его показывали по «Телевидению Швеции», тогда я была еще девчонкой, и второй раз на факультете журналистики. У тебя есть копия?
Шюман вздохнул снова.
– К сожалению, – сказал он, – я искал, но не нашел ее.
Анника подождала немного, но он ничего больше не добавил. В конце концов она поднялась и принесла ручку с его стола и несколько листов бумаги из принтера, разложила их на кофейном столике и села на край дивана.
– Мы пойдем с самого начала, – сказала она. – В той передаче ты утверждал, – что Виола Сёдерланд исчезла добровольно, не так ли? Почему ты сделал такой вывод? Мне нужна каждая деталь.
Шюман неприязненно передернул плечами.
– «Утверждал» – это слишком сильно сказано…
Она подождала с ручкой, зависшей над бумагой, решила набраться терпения.
– Все было неслыханно хорошо спланировано, – продолжил он наконец. – Виола готовила свое бегство по меньшей мере год.
– Откуда ты это знаешь?
– За год до исчезновения она поменяла имя и фамилию таким образом, что и старые имя и фамилия сохранились в новом документе. Виола Сёдерланд превратилась в Харриет Юханссон.
Она записала Виола Сёдерланд – Харриет Юханссон.
– Это же могло быть совпадением?
Шюман покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Она воспользовалась новым именем. Помимо прочего, купила для себя лично, как Харриет Юханссон, подержанный автомобиль у одного мужчины из Шерхольмена. Расплатилась наличными и обещала прислать по почте документы об изменении владельца, но так этого и не исполнила. А значит, ее покупку и не зарегистрировали, старый владелец по-прежнему остался таковым во всех регистрах…
Анника сделала пометку для себя.
– Этого я не помню. Сей господин участвовал в фильме?
Андерс Шюман почесал подбородок:
– Я встречался с ним трижды, и он раз за разом подтверждал свой рассказ. Однако не пожелал сниматься. Актер зачитал его рассказ.
У нее все похолодело внутри.
– Актер? Вы использовали актеров в документальном фильме?
Боже праведный, только бы «Свет истины» не узнал об этом!
– Мы снимали его исключительно сзади, и он читал у нас текст за кадром, так что мы никого не обманывали.
Неужели?
– У тебя есть имя продавца?
Он вздохнул:
– Да, где-то записано. Я могу отыскать его. И прислать тебе по имейлу.
Она посмотрела на него. Его глаза покраснели.
– А еще что? – спросила она.
– Она написала заявление об утере паспорта тогда же, когда поменяла имя. Поэтому его так и не уничтожили, а когда она получила новый, в ее распоряжении оказались два документа. Старый выглядел действующим, если не проверять его через шведский полицейский регистр…
Анника сделала очередную пометку на бумаге и посмотрела на Шюмана. Он опять почесал бороду.
– Она прокатилась на Каймановы острова за три недели до своего исчезновения. Целью было привести домой большую сумму в американских долларах наличными.
– И откуда нам это известно?
– В ее паспорте остались штампы.
– В действующем?
– Да.
– И откуда ты знаешь, чем она занималась там?
– Что можно делать четыре часа в Джорджтауне?
Анника закончила писать, сидела молча и смотрела на исписанный лист бумаги. Что-то не сходилось.
– Она заказала портному поменять подкладку пальто, – продолжил Шюман. – Он вшил в нее несколько карманов, которые застегивались на молнии. Они имели как раз подходящие габариты, четыре были шестнадцать на семь сантиметров, один четырнадцать на десять сантиметров и еще один семь на три сантиметра.
Анника записала размеры и вопреки собственному желанию с неприязнью вспомнила, как сама упаковывала пачки с купюрами в спортивные сумки на парковке в Найроби, царившую там жару, тяжелый запах выхлопных газов, как ее потные руки дрожали от зашкалившего в крови адреналина.
– Американские доллары, – заметила она. – Они не больше шестнадцати на семь сантиметров.
Шюман кивнул, явно немного воспрянув духом.
– Плюс паспорт и ключи от автомобиля, – добавил он. – Еще одну сумку с остатком банкнот она спрятала в багажнике машины.
– Какова была глубина карманов? – спросила Анника.
Шюман одарил ее недоуменным взглядом.
– Этого я не знаю, – сказал он.
Анника быстро посчитала на бумаге. Одна долларовая купюра имела толщину 0,1 миллиметра, самый крупный ходовой номинал был сто долларов. Один миллиметр таких бумажек равнялся, следовательно, тысяче долларов, а четыре кармана вмещали десятисантиметровую пачку.
Она отложила в сторону ручку и посмотрела на свои записи.
– Таким образом, в распоряжении Виолы находился автомобиль, о котором никто не знал. Она имела не известное никому новое имя. И два паспорта, а также специально сшитое пальто с почти сотней тысяч долларов в нем.
– Правильно.
Она снова взяла ручку и постучала кончиком по передним зубам.
– Именно эта машина оказалась на фотографии, – сказала она.
Снимок с камеры наружного наблюдения на автозаправочной станции около Питео был единственным доказательством бегства Виолы Сёдерланд и того, что она пребывала в полном здравии на тот момент. Анника хорошо его помнила, он ведь попал во все средства массовой информации после документального фильма.
– Да, это был именно тот автомобиль, – подтвердил Шюман.
Анника как наяву увидела перед собой черно-белую фотографию, на удивление четко сохранившуюся в ее памяти, несмотря на прошедшие годы: светлый автомобиль, попавший в кадр со стороны ветрового стекла, женщина в темном пальто на пассажирском сиденье и нечеткий силуэт справа на картинке. Кассовый аппарат справа, снежное месиво на земле, нечеткая корзина для бумаг на переднем плане. Хорошо освещенный фотовспышкой номер машины.
– Критики утверждали, что на снимке вовсе не Виола Сёдерланд, – сказала она.
Шюман кивнул:
– Это была она.
Анника внимательно посмотрела на него. Определенно что-то не сходилось, о чем-то он умолчал.
– Что позволяет тебе утверждать это?
– Я абсолютно уверен.
– Откуда ты получил фотографию?
Шюман наклонился вперед и скрестил руки на груди.
– Она находилась в общем доступе. Ее сделали на бензозаправке, стоявшей на автостраде Е4 в Норботтене. Владелец устал от того, что у него воруют бензин, и установил камеру наружного наблюдения перед кассовым аппаратом без каких-либо предупреждающих табличек, лицензий и разрешений… Его обвинили в этом и осудили в соответствии с законом, а данная фотография стала частью доказательств против него.
Анника кивнула:
– Ну, я помню относительно заправки, но как ты нашел снимок?
– Я же уже сказал: он находился в свободном доступе.
Анника впилась в него взглядом:
– Откуда ты знал, где искать?
Шюман потянулся за стоявшей на столе бутылкой с водой, наполнил стакан и сделал глоток.
