Ли Чайлд - Джек Ричер, или Выстрел
Дверь отпер Беллантонио. На складе изменилось не многое, но Ричер заметил на стенде несколько незнакомых ему предметов. Это были докладные записки в пластиковых конвертах, отчеты об экспертизах и исследованиях, вещественные доказательства на пробковых досках.
– Новая информация? – спросил Ричер.
– Естественно, – ответил Беллантонио. – Мы никогда не спим.
– И что же у вас нового?
– ДНК собаки, – ответил Беллантонио. – Шерсть, найденная на месте преступления, принадлежит собаке Барра. Полное соответствие.
– А где она сейчас?
– Ее усыпили.
– Это жестоко.
– Жестоко?
– Пес не сделал ничего плохого.
Беллантонио не стал спорить.
– Что еще? – спросил Ричер.
– Проведены дополнительные тесты волокон и баллистическая экспертиза. Наши результаты вполне достоверны. Патроны из Лейк-Сити – довольно редкая вещь, и нам удалось получить подтверждение. Барр покупал их менее года назад. В Кентукки.
– Он тренировался там на стрельбище.
Беллантонио кивнул:
– Нам и это известно.
– Что-нибудь еще?
– Нет, пожалуй, все.
– А есть что-нибудь негативное?
– Негативное?
– Вы рассказываете мне о хороших находках. А как насчет вопросов, на которые не нашлось ответов?
– Не думаю, что остались такие вопросы.
– Вы уверены?
– Вполне.
Ричер еще раз внимательно осмотрел пробковые доски.
– Вы играете в покер? – спросил он.
– Нет.
– И правильно делаете. Вы не умеете притворяться.
Беллантонио промолчал.
– Вам стоит начать беспокоиться, – сказал Ричер. – Если Барр выпутается, он засудит вас из-за собаки.
– Он не выпутается, – ответил Беллантонио.
– Верно, – согласился Джек. – Не думаю, что он станет это делать.
Эмерсон ждал Ричера возле двери хранилища Беллантонио. Старший детектив был в пиджаке, но без галстука. Джек прочел в его глазах раздражение, возникающее у полицейских, когда им приходится иметь дело с представителями защиты.
– Вы его видели в больнице? – спросил Эмерсон.
– Он ничего не помнит начиная с вечера вторника, – ответил Ричер. – Вам предстоит сражение.
– Замечательно.
– Нужно следить за безопасностью в тюрьме.
– Родин привлечет экспертов.
– Его дочь их уже привлекла.
– Известны прецеденты.
– Однако решения принимались как в пользу обвинения, так и в пользу защиты.
– Вы хотите, чтобы этот кусок дерьма вернулся на улицу? – спросил Эмерсон.
– Это ваша ошибка, а не моя, – напомнил Ричер.
– До тех пор, пока вы всем довольны.
– Никто не может быть довольным, – сказал Ричер. – Во всяком случае, пока.
Ричер покинул полицейский участок и пошел обратно, к башне из черного стекла. Хелен Родин сидела за своим письменным столом и изучала какую-то бумагу. Дануты, Мейсон и Нейбура не было.
– Розмари спросила брата о случившемся с ним в Эль-Кувейте, – сказала Хелен. – Она сообщила мне об этом после посещения его в больнице.
– И что он ответил? – спросил Ричер.
– Сказал, что все это правда.
– Тяжелый у них получился разговор.
Хелен покачала головой.
– Розмари подавлена. Она сказала, что Джеймс тоже. Он не может поверить, что сделал это еще раз. Не верит, что четырнадцать лет прошли напрасно.
После недолгого молчания Хелен показала лист бумаги, который изучала.
– Эйлин Хаттон теперь бригадный генерал, – сказала она.
– Значит, ее карьера сложилась удачно, – сказал Ричер. – Тогда она была майором.
– А кем были вы?
– Капитаном.
– В ваших с ней действиях было что-нибудь выходящее за рамки закона?
– Формально – да. Особенно с ее стороны.
– Она служила в корпусе главного военного прокурора.
– Юристы порой вынуждены нарушать законы, как и другие люди.
– Она все еще служит в корпусе ГВП.
– Естественно. Их не переучивают.
– Корпус базируется в Пентагоне.
– Именно там они держат самых толковых специалистов.
– Хаттон приедет сюда завтра, – сказала Хелен. – Будет давать показания в четыре часа дня. Возможно, прилетит утром и остановится в гостинице. Так или иначе, но ей придется провести ночь в городе. Она не успеет в тот же день улететь обратно.
– Вы хотите, чтобы я пригласил ее на обед? – осведомился Ричер.
– Нет, – ответила Хелен. – Вовсе нет. Я хочу, чтобы вы с ней поужинали. Перед тем, как она встретится с моим отцом. Мне нужно знать заранее, зачем он ее пригласил.
– Они усыпили собаку Барра, – сказал Ричер.
– Собака была старой.
– Вам это безразлично?
– А в чем дело?
– Собака ведь ничего никому не сделала. – Не дождавшись ответа Хелен, Ричер спросил: – В каком отеле остановится Хаттон?
– Понятия не имею. Вам нужно поймать ее в аэропорту.
– Какой рейс?
– Я не знаю. Прямого рейса из Вашингтона не существует. Полагаю, она сделает пересадку в Индианаполисе. Хаттон не сможет прилететь раньше одиннадцати часов утра.
Ричер ничего не сказал, и Хелен вновь заговорила:
– Прошу прощения за то, что сказала Дануте об отсутствии доказательств существования кукловода. Это прозвучало слишком категорично.
– Вы поступили правильно, – успокоил ее Ричер. – У нас действительно не было никаких доказательств. Тогда.
Она внимательно посмотрела на Ричера.
– А теперь?
– Теперь они появились.
– Что именно?
– Ребята из полицейского участка накопали много всякой всячины, но у них нет главного. У них есть волокна одежды Барра, результаты баллистической экспертизы, ДНК собаки, чек на покупку патронов в Кентукки. Они даже выяснили, откуда взялся дорожный конус. У них полно всего.
– Но? – насторожилась Хелен.
– Но у них нет видеозаписи, доказывающей, что Джеймс Барр поставил в гараже конус.
– Вы уверены?
Ричер кивнул.
– Они успели посмотреть все записи дюжину раз. Если бы им сопутствовал успех, они бы уже распечатали фотографии и продемонстрировали мне. Однако таких фотографий нет, значит, они не нашли то, что искали. Из чего следует, что Джеймс Барр не приезжал туда заранее, чтобы оставить конус.
– Значит, это сделал кто-то другой.
– Конус поставил кукловод или его марионетка, – сказал Ричер. – И произошло это после вечера вторника. Барр думает, что во вторник конус еще оставался в его гараже.
Хелен вновь взглянула на Ричера.
– Тот, кто привез конус, должен быть на записи.
– Верно, – согласился Ричер.
– Но это же сотни машин.
– Ну, часть записей можно сразу отбросить. Нас интересует только седан. Машина со слишком низкой посадкой, чтобы проехать по плохой дороге.
– Значит, кукловод все же существует.
– А как еще конус мог оказаться в гараже?
– Похоже, Алан Данута прав, – сказала Хелен. – И мой отец обменяет Барра на кукловода. В противном случае он будет глупцом.
Ричер молчал.
– Значит, Барр избежит наказания, – заключила Хелен. – Вы это понимаете? Других вариантов нет. У обвинения возникнут очень серьезные проблемы.
Ричер хранил молчание.
– Трудно будет и защите, – сказала Хелен. – Но для меня это вопрос рекламы. Как-нибудь выкручусь. По крайней мере, надеюсь, что смогу. Можно делать упор на отсутствие порядка в тюрьмах. Я могу заявить, что он вышел сухим из воды вовсе не из-за того, что я так удачно все провернула. Но что намерены делать вы, приехавший сюда, чтобы закопать Барра, а он опять избежит кары?
– Не знаю, что буду делать, – признался Ричер. – А какой у меня выбор?
– Есть только два варианта развития событий, которые меня пугают. Первый – вы можете перестать помогать мне в поисках кукловода. Я не сумею справиться с этим одна, ведь Эмерсон и пальцем не пошевелит.
– А второй вариант?
– Вы попытаетесь сами разобраться с Барром.
– Это точно.
– Но вам не следует так поступать. Если вы разберетесь с ним, то вас навсегда засадят в тюрьму.
– Если поймают.
– Вас поймают. Я буду знать, что это сделали вы.
Ричер улыбнулся.
– И донесете?
– Я не смогу поступить иначе, – сказала Хелен.
– Только не в том случае, если вы станете моим адвокатом. Тогда вы ничего не сможете сказать.
– Но я не ваш адвокат.
– Я могу вас нанять.
– Об этом будет знать и Розмари Барр, а она моментально донесет на вас. И Франклин. Ему известна история ваших отношений с Барром.
Ричер кивнул.
– Я не знаю, что буду делать, – повторил он.
– Как мы найдем того типа?
– А зачем мне его искать?
– Потому что вы не из тех, кто останавливается на полпути. – Ричер молчал, и Хелен добавила: – Надеюсь, вы хотите знать правду. Вам не нравится, когда вас пытаются обмануть. И когда выставляют дураком.
Ричер вновь промолчал.
– Я уже не говорю о том, что все это дурно пахнет, – сказала Хелен. – Шесть жертв: пятеро убитых и сам Барр.
– Вы несколько расширяете понятие жертвы – я не могу с вами согласиться.
