Питер Джеймс - Клеймо смерти
— Четыре месяца назад, но все равно спасибо. Мне здесь нравится. Рад тебя видеть, и… я могу чем-то помочь?
— Надеюсь, что можешь. У вас тут пропавшая, зарегистрирована вчера. Эшли Стэнфорд.
— Да, и я только что разговаривал с ее бойфрендом.
— Есть что-то новое?
— Хорошего мало. От нее по-прежнему ничего. Ни родители, ни две ближайшие подруги ничего не получали. На Эшли это не похоже — девушка серьезная, к приключениям не склонна, хотя и учится на дизайнера моды, а этот контингент несколько, как мне представляется, ветреный или, как говорят, чудаковатый.
— Какая у тебя по ней информация?
— Есть пара фотографий — получил от матери и бойфренда, та, которую я тебе отослал. Есть записи с уличных камер наблюдения. Думаю, женщин, которые возвращаются домой на велосипеде да еще около часа ночи, не так уж много.
— На другие можно взглянуть?
— Конечно.
Брукс постучал по клавишам. Через несколько секунд на экране появилось изображение молодой привлекательной женщины. Улыбающаяся, беззаботная, она стояла на фоне Брайтонского пирса и заполненного отдыхающими пляжа.
И снова, как и недавно, Грейс не мог оторваться от миловидного лица с высокими скулами и полными губами, от длинных каштановых волос.
Эшли Стэнфорд, Логан Сомервиль и Эмма Джонсон вполне могли бы быть сестрами. Как и, если не обращать внимания на тридцатилетнюю разницу, Кэти Уэстерэм.
— На сотовый звонили?
— Да. Ее бойфренд звонит постоянно. Мы обратились к сотовому оператору, попросили провести триангуляцию, но, думаю, на многое рассчитывать не приходится, да и подождать придется.
— С ее приятелем уже разговаривали?
— Пока еще нет.
Грейс посмотрел на часы — время приближалось к полудню.
— Черт! Почему? — Получилось зло, хотя он этого и не хотел.
— Потому что у меня не хватает людей из-за этих треклятых сокращений. Ты это хотел услышать?
Грейс кивнул:
— Да. Ладно, дай мне его адрес. Пошлю сейчас кого-нибудь из своих, пусть поговорят.
— Тут что-то еще, да, Рой? Что-то, о чем я не знаю?
— Надеюсь, что нет. Но, по правде говоря, раз уж ты спросил, думаю, что есть. Собери всех, кого можешь, к следующей неделе. Вполне вероятно, что придется отменить все отгулы.
Инспектор нахмурился:
— Что-то серьезное?
Грейс еще раз посмотрел на фотографию Эшли Стэнфорд.
— Похоже что так.
47
Воскресенье, 14 декабря
— Все на столе, стынет! — крикнул Зак. — И нам надо поторапливаться!
Фрейя Нортроп лежала в постели с книжкой «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», той самой, о которой говорил ее новый доктор, эксцентричный, но забавный Эдвард Крисп, когда она приходила на прием в пятницу.
Выйдя от него, она направилась прямиком на Черч-Роуд, свернула налево, прошла до Уэстерн-Роуд и, заглянув в «Сити букс», спросила, есть ли у них что-нибудь из поэзии Т.С. Элиота. А потом вернулась домой.
Фрейя зевнула.
— Почти закончила. Через минутку буду! — Она уже уловила манящий аромат горячих тостов.
Будильник на прикроватной тумбочке показывал 9.40.
— Ты уже говорила, что будешь через минуту, и это было пять минут назад! — прокричал в ответ Зак. — Хотела яйца всмятку — будут холодные!
Вот так, начинаешь жить с человеком, а потом открываешь такое, о чем и представления не имела, подумала Фрейя. Кто бы знал, что ей уже не дадут, как раньше, нежиться по утрам в постели. Зак дорожил каждой минутой выходных и терпеть не мог терять время впустую. Придя к выводу, что вытащить ее из постели можно лишь одним способом — соблазнить любимым завтраком, яичницей-болтуньей и копченым лососем, — он поднялся пару часов назад. Похоже, с грустью подумала Фрейя, воскресенье как день отдыха уходит в прошлое.
Зак Фергюсон был профессиональным шеф-поваром. Они познакомились шесть месяцев назад, когда он пришел, один, в ресторан «Ноттинг-Хилл», где она работала официанткой. На следующий вечер он снова пришел один и, пока ел, несколько раз, при каждом подходящем случае, заговаривал с ней. К моменту подачи двойного эспрессо Фрейя поняла, что очарована.
Будучи совершенно никудышной поварихой, она купила целую стопку книжек по кулинарии, и одна из них, самая понятная и содержавшая самые вкусные и легкие рецепты, «Не поливайте потом баклажан» Николаса Клее, лежала сейчас на кровати рядом с ней.
У Зака были большие планы. Получив наследство — часть денег пошла на покупку этого домика в псевдотюдоровском стиле неподалеку от Хоув-парка, — он бросил работу в модном ресторане в лондонском районе Хокстон и приобрел обанкротившийся ресторан в Брайтоне, модернизацией которого и занимался последнее время. Заведение должно было открыться через два месяца, и Фрейю ждало в нем место администратора.
Пока же Зак разъезжал по лучшим в стране ресторанам с морской кухней, смотрел, что они предлагают, выискивал интересные идеи и рецепты, которые можно было бы «позаимствовать» и улучшить. Сегодня они планировали прокатиться в Уитстебл, городок в устье Темзы. Знаменитый своими устрицами, в последние годы Уитстебл приобретал популярность за счет открывающихся здесь высокорейтинговых ресторанов. В двух из них Зак заказал места на ланч. Но поскольку по пути он хотел еще и проверить два гастропаба, выехать решили пораньше.
Зак, вставший в половине шестого утра и уже совершивший двадцатимильную велосипедную прогулку, неизменно оставался худым, как тростинка, и ресторанный марафон, в который они включились, никак на нем не сказался. Фрейя же за это время успела набрать больше стоуна. Одним из результатов этого, чрезвычайно порадовавшим Зака, стало то, что ее груди, никогда не бывшие предметом гордости, заметно увеличились в объеме. Другим следствием, серьезно огорчившим Фрейю, было увеличение бедер. Она понимала, что должна что-то с этим делать. О том же говорил и доктор Крисп. Он так нахмурился, когда она призналась, что выкуривает до десяти сигарет в день, и еще больше нахмурился, услышав, что она выпивает едва ли не бутылку белого вина.
«Вам нужно перестать курить, и вы слишком много пьете для женщины вашего возраста», — укоризненно заметил он.
Да, конечно, доктор прав. Фрейя это знала. Но ей нравилось и одно и другое. К тому же она делила эти удовольствия с Заком. После того как ее бросил предыдущий бойфренд, Фрейя прожила в одиночестве целый год и лишь с появлением Зака снова начала улыбаться. Ей нравились его энергия, юмор, честолюбие. Ей нравилось, с каким удовольствием он готовит для нее, опробует свои рецепты. Правда, прошлым вечером Зак опрокинул кастрюлю, и два здоровенных лобстера запрыгали по полу, щелкая клешнями так страшно, что она с испуганным криком вскочила на стул.
Фрейя посмотрела на книжку Т.С. Элиота. Как же прав был доктор Крисп. Настоящий пророк. Все о еде! Пивные, устланные устричной шелухой… чай с кексом и мороженым… жизнь, вымеренная кофейной ложкой… Они жили в приморском городе и собирались отправиться в другой приморский город. А здесь Элиот пишет, как стареет и закатывает штанины брюк.
Неужели когда-нибудь и Зак станет таким? Состарятся ли они вместе? Будут гулять по мелководью — он с подвернутыми штанинами и босиком. Она уже представила себе эту картину. Впервые за все время ей встретился человек, с которым она могла бы прожить жизнь. Состариться.
Фрейя отложила книжку, выскользнула нагишом из постели, набросила халат и прошлепала босиком в гостиную, где Зак — свежий после душа, чисто выбритый, в белой футболке и джинсах, пахнущий лосьоном после бритья, который так ей нравился, — изучал кулинарные страницы «Обсервер». Она обняла его за шею и поцеловала в щеку:
— Я тебя люблю.
Завтрак был подан, как в первоклассном ресторане. Лежащие на тарелке яйца украшали кусочки трюфелей, рядом аккуратно свернулись полоски копченого лосося, переложенные ломтиками лимона и окруженные нарезанными томатами черри. Тосты — на серебряной решетке, масло — в современной квадратной тарелке.
— М-м-м, ням-ням. — Она нежно пожевала губами мочку его уха. — Выглядит соблазнительно. Почти как ты сам.
— Яйца окаменеют!
Фрейя положила ладонь ему на бедро, погладила и продвинулась дальше.
— Хм, здесь есть кое-что покрепче.
— Ешь свой чертов завтрак, девчонка! — рявкнул Зак, пряча улыбку, потом повернулся и поцеловал ее.
Часом позже они снова спустились в гостиную и вышли через переднюю дверь на улицу, где их встретило сухое ветреное утро. На короткой подъездной дорожке перед интегральным гаражом стоял старый МХ-5 Зака. Рядом с ним пристроилась видавшая виды «фиеста» Фрейи. МХ-5 определенно требовалась полировка, а прореха на брезентовой, заляпанной птичьим пометом крыше была заклеена черной лентой.
— Этот пес, нам долго его терпеть?
