Ищейки в Риге - Манкелль Хеннинг

— Скорее слабо организованное сообщество единомышленников, — поправил Упитис. — Организацию слишком легко выследить и уничтожить.

— Чего же вы хотите?

Упитис, казалось, колебался. Валландер ждал.

— Мы свободные люди, господин Валландер, которые живут в несвободной стране. Мы свободны в том смысле, что имеем возможность анализировать то, что происходит вокруг нас в Латвии. Наверно, следует добавить, что мы в большинстве своем интеллигенты. Журналисты, ученые, поэты. Возможно, мы составим ядро того, чему суждено стать политическим движением, которое спасет нашу страну от краха. Если разразится хаос. Если советская власть введет свои войска. Если не удастся избежать гражданской войны.

— Майор Лиепа был одним из вас?

— Да.

— Он был вашим руководителем?

— У нас нет руководителя, господин Валландер. Но майор был весомой фигурой. Занимая свою должность, он имел значительное влияние. Мы думаем, его предали.

— Предали?

— Милиция в этой стране целиком находится в руках оккупантов. Майор Лиепа был исключением. Он вел со своими коллегами двойную игру. И подвергался большому риску.

Валландер задумался. Он вспомнил слова, сказанные одним из полковников. Мы умеем следить друг за другом.

— Вы имеете в виду, что за убийством стоит кто-то, имеющий отношение к милиции?

— Точно мы, конечно, не знаем. Но подозреваем, что все могло произойти именно так. И не видим этому реальной альтернативы.

— Кто же это мог быть?

— Мы надеемся, что вы поможете нам это выяснить.

Валландер сразу понял: вот оно. Он вспомнил об оставляющем большие сомнения протоколе осмотра того места, где было найдено тело майора. О том, что с самого приезда в Ригу за ним следят. Ему отчетливо представилась целая система ложных маневров, связанных между собой.

— Кто-то из полковников? — спросил он. — Путнис или Мурниерс?

Упитис ответил не задумываясь. Впоследствии Валландеру даже показалось, что в его голосе послышалось некоторое торжество.

— Мы подозреваем полковника Мурниерса.

— Почему?

— У нас есть свои причины.

— Что это за причины?

— Полковник Мурниерс зарекомендовал себя как человек, лояльный советской власти.

— Разве он русский? — удивился Валландер.

— Мурниерс приехал сюда во время войны. Его отец служил в Красной армии. В 1957 году он начал работать в МВД. В то время он был очень молод. Молод и подавал большие надежды.

— Значит, он мог убить одного из своих подчиненных?

— Другого объяснения нет. Но мы не знаем, сам ли Мурниерс сделал это. Убийцей мог быть кто-то другой.

— Но почему майора убили именно в тот вечер, когда он вернулся из Швеции?

— Майор Лиепа не любил много говорить, — с резкостью в голосе сказал Упитис. — Он никогда не болтал понапрасну. Это то, чему приходится учиться, живя в этой стране. Хотя я был одним из его близких друзей, он сказал мне не больше того, что было необходимо. В нашей стране учишься не отягощать друзей излишними откровениями. Но в его словах проскользнуло, что он напал на чей-то след.

— На чей?

— Мы не знаем.

— Но ведь вы должны хоть что-нибудь знать?

Упитис покачал головой. На его лице вдруг появилась сильная усталость. Шофер нервно ерзал на стуле.

— А почему вы решили, что можете на меня положиться?

— Мы не знаем. Но нам приходится рисковать. Мы полагаем, что полицейский из Швеции не хочет оказаться слишком глубоко замешанным в том ужасном хаосе, который творится в нашей стране.

«Они правы, — согласился Валландер. — Мне не нравится весь этот маскарад, я не хочу, чтобы меня возили по ночам в незнакомый охотничий домик. Больше всего сейчас я хотел бы вернуться домой».

— Я должен встретиться с Байбой Лиепой.

Упитис кивнул.

— Мы позвоним вам в номер и спросим господина Экерса, — сказал он. — Возможно, завтра.

— Я могу попросить, чтобы ее вызвали на допрос.

Упитис покачал головой.

— Слишком многие будут слышать ваш разговор, — ответил он. — Мы организуем вам встречу.

Разговор прервался. Казалось, Упитис глубоко погрузился в свои мысли. Валландер посмотрел в темноту. Слабая полоска света исчезла.

— Вы узнали то, что хотели? — спросил он.

Упитис улыбнулся, но не ответил.

— В тот вечер, когда майор Лиепа был в моем доме, пил виски и слушал «Турандот», он не сказал ничего, что могло бы пролить свет на его убийство. Это вы могли спросить у меня напрямую.

— В нашей стране не приходится искать коротких путей, — ответил Упитис. — Зачастую путь в обход — единственный доступный и верный.

Он отодвинул свой блокнот и поднялся. Шофер вскочил со стула.

— Я бы не хотел, чтобы на обратном пути мне снова надевали этот капюшон, — сказал Валландер. — Он колется.

— Хорошо, — ответил Упитис. — Но вы должны понимать, что соблюдение мер предосторожности также и в ваших интересах.

Когда они возвращались в Ригу, светила луна, было холодно. Валландер смотрел через окно на проносящиеся мимо темные силуэты деревень. Они ехали через пригороды Риги: бесчисленные темные высотки, слабо освещенные улицы.

Он вышел из машины как раз в том месте, где недавно садился в нее. Упитис велел ему войти в гостиницу через служебный вход. Валландер взялся за ручку — дверь оказалась заперта. Он не знал, что ему делать, как вдруг услышал, как кто-то открывает ее изнутри. К своему изумлению, он узнал человека, который пару дней назад открывал перед ним дверь ночного клуба. Вслед за ним Валландер поднялся по пожарной лестнице, и, когда он вошел в свой номер, часы показывали три минуты третьего.

В номере было холодно. Валландер налил виски в стакан, завернулся в плед и сел за письменный стол. Он знал, что, несмотря на сильную усталость, не сможет успокоиться и уснуть, прежде чем не запишет то, что произошло с ним ночью. Ручка была ледяной. Он придвинул к себе сделанные раньше записи, отпил виски и принялся думать.

Вернемся к самому началу, сказал бы Рюдберг. Все неизвестное и неясное пока подождет. Начнем с того, что мы точно знаем.

А что он, собственно, знает? Трупы двоих граждан Латвии на спасательном плоту югославского производства прибило к берегу неподалеку от Истада — это и есть начало, с которым не поспоришь. Майор рижской милиции проводит несколько дней в Истаде, чтобы помочь следствию. Валландер допустил непростительную ошибку, не осмотрев плот должным образом. Затем плот украли. Кто украл плот? Майор Лиепа возвращается в Ригу. Он составляет рапорт для двух полковников по фамилии Путнис и Мурниерс. Затем едет домой и показывает жене книгу — подарок шведского следователя Валландера. О чем Лиепа разговаривает с женой? Почему она обращается к тому, кто называет себя Упитис, а до того переодевается горничной в гостинице? Зачем Байба выдумала господина Экерса?

Валландер осушил стакан и налил еще виски. Кончики пальцев побелели от холода, он грел их под пледом.

«Ищи связь даже там, где тебе кажется, что ее не может быть», — часто повторял Рюдберг. Но есть ли тут вообще какая-либо связь? Единственный общий знаменатель — это майор Лиепа. Майор говорил о контрабанде, о наркотиках. Полковник Мурниерс — о том же самом. Но доказательств нет, одни предположения.

Валландер прочел то, что записал. Он вспомнил, что рассказывал Упитис. Майор Лиепа что-то заподозрил. Но что именно? Кого-то из тех чудовищ, о которых говорил Упитис?

Комиссар задумчиво посмотрел на занавески, подрагивавшие от сквозняка.

Кто-то предал майора. Мы подозреваем полковника Мурниерса.

Возможно ли это? Валландер вспомнил, как год назад полицейский в Мальмё хладнокровно застрелил беженца, который просил политического убежища. Есть ли что-то невозможное в этом мире?

Он продолжил свои записи. Трупы на спасательном плоту — наркотики — майор Лиепа — полковник Мурниерс. «Что стоит за этой цепочкой? Что хотел знать Упитис? Полагал ли он, что майор Лиепа каким-то образом выдал себя, когда сидел у меня дома и слушал Марию Каллас? Он хотел знать, не раскрыл ли майор мне какую-то тайну?»