Энн Перри - Заговор в Уайтчепеле
– Пожалуй, нет. Есть идеи, пока еще не связанные друг с другом. Может быть, ваше присутствие здесь что-то означает?
– Всего лишь мятные леденцы, – ответил Телман с улыбкой. – Это лучше, чем табак. Я не различаю сорта табака, как и вы.
– А вас все еще интересует дело Эдинетта? – спросил Римус. – Интересный человек. – Его глаза сощурились. – Но что вам еще нужно? Вы ведь добились обвинительного приговора. Чего вы хотите?
– Я? – спросил Сэмюэль, изображая удивление. – Ничего. Вы думаете, здесь есть что-то еще?
– Мотив, – ответил Линдон. – Феттерс когда-нибудь приходил сюда?
– С чего вы взяли, что он мог сюда приходить? Вам об этом сказал лавочник?
Репортер поднял брови.
– Я не спрашивал его об этом.
– Стало быть, вас интересует не Феттерс, – заключил Телман.
На мгновение Римус смутился. Он сказал больше, чем следовало, но, взяв себя в руки, взглянул на инспектора с лукавой улыбкой.
– Феттерс и Эдинетт… разве это не одно и то же?
– Вы не говорили, что вас интересует Эдинетт, – заметил полицейский.
Линдон сунул руки в карман и медленно двинулся в сторону Майл-Энд-роуд. Телман пошел рядом с ним.
– Ничего нового узнать не удалось, так ведь? – задумчиво произнес Римус. – Ни мне, ни вам. Вероятно, у него действительно была веская причина для убийства Феттерса. И я думаю, она связана с другим преступлением, довольно серьезным, о котором никому не известно… вам так не кажется?
У Сэмюэля не было ни малейшего желания рассказывать ему что-либо о Питте.
– Очень может быть, – согласился он. – И в этой лавке меня, конечно, интересовали не только мятные леденцы.
Журналист криво усмехнулся и слегка ускорил шаг. Несколько секунд они шли молча, пересекая улицу, ведущую в сторону пивоварни.
– Будьте осторожны, многие влиятельные люди постараются помешать вам, – сказал вдруг Линдон. – Я полагаю, сюда вас послал мистер Питт?
– А вас – мистер Десмор? – парировал Телман, вспомнив, как кэбмен рассказывал о визите Эдинетта в редакцию газеты Дисмора.
На мгновение Римус растерялся, но быстро взял себя в руки.
– Я независимый журналист и никому не подотчетен. Странно, что вы, столь проницательный детектив, не знали об этом.
Полицейский недовольно хмыкнул. Итак, теперь Линдону известно, что его тоже интересует, почему Эдинетт убил Феттерса, и делиться своей информацией с ним он не намерен.
Когда они достигли Майл-Энд-роуд, Римус попрощался и влился в толпу, двигавшуюся в западном направлении, а у Телмана внезапно возникло желание последовать за ним. Это оказалось труднее, чем он предполагал, – прежде всего поскольку транспортный поток составляли по большей части грузовые телеги и повозки, а не экипажи, а главным образом потому, что Римус догадывался, что за ним следят, и хотел уйти от слежки.
Сэмюэлю потребовалось несколько спринтерских бросков, множество извинений и немного удачи, чтобы не упустить его из виду. Спустя полчаса он ехал в экипаже по Лондонскому мосту. За железнодорожным вокзалом Линдон, ехавший впереди него, вышел из экипажа. Он расплатился с кучером, взбежал по ступенькам лестницы вверх и скрылся за дверями больницы Гая. Телман тоже расплатился с кучером и последовал за ним, войдя в здание больницы. Однако журналиста нигде не было видно. Полицейский подошел к привратнику, описал Римуса и спросил, куда направился этот человек.
– Он спросил, где находится административная часть, – ответил привратник, – и пошел в ту сторону.
Инспектор поблагодарил его и поспешил в указанном направлении, но репортера и след простыл. Проблуждав полчаса по коридорам, Сэмюэль покинул больницу и переехал на поезде через реку обратно на север. К шести часам вечера он уже был на Кеппел-стрит.
В течение нескольких минут Телман стоял перед задней дверью дома, набираясь смелости, чтобы постучать. Ему не хотелось встречаться с Шарлоттой, поскольку он ничем не смог помочь Питту и был уверен, что она расстроится, услышав неутешительные новости, так что не знал, как ему вести себя. Только мысль о том, с каким презрением будет потом смотреть на него Грейси, удержала инспектора от того, чтобы сбежать. Рано или поздно ему придется столкнуться с нею, и, если отложить эту встречу, она будет только мучительнее. Телман сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул, но все же никак не мог заставить себя постучать в дверь. Может быть, следует узнать кое-что еще, прежде чем увидеться с Грейси? В конце концов, он еще мало что знал. У него не имелось ни малейшего представления, зачем Римусу понадобилось идти в больницу Гая.
Неожиданно дверь распахнулась, и горничная Питтов испустила крик, едва не налетев на полицейского. Выскользнувшая из ее рук кастрюля с глухим стуком ударилась о ступеньку.
– Вот дубина! – со злостью воскликнула девушка. – Какого черта вы торчите здеся с постным лицом?! Шо случилось?
Телман наклонился, поднял кастрюлю и протянул ее служанке.
– Я пришел рассказать вам, что мне удалось выяснить, – сухо сказал он. – Не следует вот так бросать хорошие кастрюли, иначе они уже не будут хорошими.
– Я не уронила бы ее, если б вы не напугали меня до полусмерти, – сказала Фиппс, все еще сердясь. – Чего ж вы не постучали, как делают все нормальные люди?
– Я собирался, – сказал инспектор.
Это не было ложью. В конце концов он обязательно постучал бы. Служанка смерила его взглядом.
– Входите. Не на ступеньках же мы с вами будем разговаривать!
Она повернулась, прошелестев юбкой, и вошла обратно в дом. Сэмюэль прошел за ней через судомойню в кухню, закрыв за собой обе двери. Если Шарлотта и находилась дома, ее не было видно.
– И говорите тише, – предупредила Грейси, словно прочитав его мысли. – Миссис Питт наверху читает книгу Дэниелу и Джемайме.
– Джемайма ведь сама умеет читать! – удивился Телман.
– Уж понятно, умеет, – сказала горничная, сдерживая раздражение. – Но ее отца нет дома, и нам ничего не известно о нем. Никто не знает, каково ему приходится и шо с ним будет. Чтение отвлекает от этих мыслей. – Она шмыгнула носом и отвернулась, не желая, чтобы гость видел слезы на ее лице. – Так шо вы разузнали? Наверное, хотите чашку чая? И кусочек пирога?
– Да, пожалуйста.
Полицейский сел на стул, а Грейси, повернувшись к нему спиной, поставила на каминную полку чайник с водой и достала заварочный чайник, две чашки и несколько кусков черничного пирога. Сэмюэль наблюдал за ее быстрыми движениями, рассматривал ее худенькие плечи, хлопчатобумажное платье, тонкую талию… Ему очень хотелось утешить ее, но она была слишком горда, чтобы позволить ему это. Да и что он мог бы сказать ей? Горничная все равно не поверила бы, если б он стал лгать, что все будет хорошо. За двадцать один год жизни она видела немало настоящих трагедий. Иногда справедливость торжествовала, но далеко не всегда.
И все же инспектор должен был что-то сказать. Висевшие на стене часы тикали, отсчитывая минуты. Начинал посвистывать чайник. Как всегда, в кухне было тепло, уютно и стоял сладостный аромат. Здесь, как нигде, он чувствовал себя на удивление счастливым.
Грейси со стуком поставила на стол заварочный чайник, едва не разбив его.
– Так вы будете говорить аль нет? – спросила она довольно резким тоном.
– Да… буду, – так же резко ответил Сэмюэль, злясь на себя за то, что хотел прикоснуться к ней, утешить ее, заключить в объятия и прижать к себе. Он откашлялся и едва не поперхнулся. – Эдинетт приезжал на Кливленд-стрит, в районе Майл-Энд-роуд, по меньшей мере трижды. И в последний раз был чем-то взволнован. Оттуда он отправился прямо к Торольду Дисмору, владельцу газеты, журналисты которой постоянно обрушиваются с нападками на королеву и пишут, что принц Уэльский тратит слишком много денег.
Служанка замерла на месте, насупив брови. Ее глаза выражали смятение.
– Шо жельтмену вроде мистера Эдинетта делать на Майл-Энд-роуд? Ежели он искал шлюху, их можно найти сколь угодно гораздо ближе, и куда более чистых.
– Я знаю. Но он посещал там не бордель, а лавку табачных и кондитерских изделий.
– Он ездил на Майл-Энд-роуд за табаком? – недоверчиво спросила девушка.
– Нет. Он посещал лавку с какой-то другой целью, пока не знаю, с какой именно. Но когда я сегодня сам пришел в эту лавку, туда явился не кто иной, как Линдон Римус, журналист, который пытался раскопать всевозможную грязь, когда мистер Питт занимался расследованием убийства на Бедфорд-сквер.
Телман вдруг подался вперед и поставил локти на чисто вымытую деревянную крышку стола.
– Пока я находился в лавке, он не сказал ни слова, но оставался там еще двадцать минут после моего ухода. Мне об этом известно, потому что я ждал его. И когда он оттуда вышел, я обратился к нему.
Грейси смотрела на него во все глаза, и в реальность ее вернул лишь оглушительный свист чайника. Она сняла его с каминной полки и тут же забыла о нем.
