Абандон. Брошенный город - Крауч Блейк

– У меня в рюкзаке лежит журнал, – сказал Лоренс. – Мне надо в него заглянуть.

Айзея расстегнул рюкзак и достал черный блокнот на спирали. Кендал взял его и опустился на нижнюю ступеньку лестницы.

– Что здесь происходит? – не выдержала Эбигейл.

– А ты не знаешь? – хохотнул главный бандит, и его голос с характерными южными нотками раскатился по передней. – Молодец, Ларри! Славно! Чем лучше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься.

В свете фонаря Эбигейл увидела на лице отца знакомое выражение вины, и цепь замкнулась, соединив на некоем базисном уровне ту девочку, которая до сих пор жила в ней, и подсознательную память двадцатишестилетней давности, когда отец, проскользнув поздно вечером в ее спальню, сказал, что должен уйти.

– Что ты сделал? – спросила она.

– Мне очень жаль, Эбби, – вздохнул тот. – Мне очень жаль. Извини.

– За что? Ну? Говори же!

Полосу света пересекла рука Айзеи, и журналистка упала. Темнота наполнилась звоном. Эммет ринулся было вперед, но наткнулся носом на дуло пистолета Стю и, вскинув руки, отступил.

Айзея опустился на колено, схватил Эбигейл за волосы и заставил ее поднять голову.

– Мой человек занят серьезным делом. В следующий раз будет не ладонь, а кулак. Останешься без зуба. А теперь – встать! – Он рванул ее за завязанные в «хвост» волосы. – И не разевай пасть.

– Это было вовсе не обязательно. – Голос Лоренса дрожал.

– Смотри в свой блокнот, – предупредил его Стю.

Девушка притронулась к щеке – кожа горела, обещая синяк.

– Всё в порядке, Ларри. Куда нам идти? – спросил Айзея.

– На все сто я не уверен, потому что не видел своими глазами, – признался Кендал. – Это ведь все теоретические выкладки, основанные на моих исследованиях. В этой экспедиции я и собирался их проверить.

– Что за херню ты здесь несешь? Попробуй только…

– Ты дашь мне хотя бы пару минут? Я не говорю, что не смогу провести тебя, куда надо. Мне просто нужно больше времени. – Лоренс перелистал несколько страниц блокнота.

Где-то поблизости капала вода. Чуть дальше что-то негромко скреблось, а высоко вверху чирикнула пищуха. Наконец профессор закрыл блокнот и поднялся.

– Нам нужно крыло Барта, – объявил он своим спутникам.

– Веди, – велел ему Айзея.

Следуя за Лоренсом, вся компания двинулась через переднюю к лестнице, устроенной в самом центре Изумрудного дома.

– Последняя из тех, по которым мы поднимались, обрушилась, – сообщил Кендал Айзее.

– Ты не был наверху? – кивнул тот на уходящие в темноту ступени.

– Не был с прошлого лета. Крепче она точно не стала.

– Постарайся не топать. Я пойду за тобой.

Эбигейл поднималась третьей. Сделав несколько шагов, она с облегчением обнаружила под ногами более надежную опору, чем та, хлипкая, в гостинице, обернувшаяся для них смертельной ловушкой. Перила сохранились не везде, но зато ступеньки не скрипели.

Они уже достигли третьего этажа, когда Стю прошептал:

– Подожди, Айзея. Я что-то слышу.

Лучи фонарей забегали по сохранившимся конструкциям второго уровня, высоким дверным и оконным проемам. Три крыла устояли под натиском времени, а от четвертого остался зияющий провал, в который вполне можно было бы въехать на автобусе. Через него ветер заметал в особняк снег, постепенно разрушавший все, к чему он прикасался. Еще одна-две зимы, подумала Эбигейл, и действие воды распространится и на лестницу.

– Стю, если тревога опять ложная, я не знаю, что с тобой сделаю, и… – Не договорив, Айзея вскинул пистолет и сделал знак своим людям, которые последовали его примеру. Теперь их ясно слышала и Эбигейл – быстрые, легкие шаги. Айзея и Стю осторожно и бесшумно сошли с лестницы и двинулись в сторону западного крыла.

Шагов через двадцать предводитель бандитов остановился и поднял руку, указывая на дверь в начале коридора. Потом, отсчитав на пальцах с трех до нуля, он с силой пнул дверь ногой, и та с треском сорвалась с проржавевших петель.

В то же мгновение особняк наполнился пронзительными, режущими ухо криками, напоминающими вопли женщин, которых убивают. Целая стая теней вывалилась из комнаты и устремилась к лестнице. Джун вскрикнула, а Эбигейл вдруг оказалась среди ослепительных вспышек и приглушенных хлопков.

С полдюжины койотов промчались мимо нее, слетели по ступенькам вниз и бросились дальше, в переднюю, после чего с тявканьем, одновременно бодрым и демоническим, вырвались в ночь через распахнутые дубовые двери.

Глава 25

Вслед за Лоренсом группа двинулась к восточному крылу третьего этажа. Голова у Эбигейл раскалывалась, а теперь еще и левая сторона ее лица опухла и горела.

В свете фонаря перед ней предстала удручающая картина упадка: деревянные панели на стенах деформировались и почернели от плесени. Миновав небольшую гостиную, они вышли к створным дверям. Кендал распахнул их, и заржавевшие петли заскрипели.

Перед ними лежал короткий коридор. Профессор указал на первую дверь справа.

– Здесь был кабинет Барта. А слева, напротив, – гостевая комната.

Журналистка посветила внутрь. Обстановка в комнате не отличалась роскошью. Скорее, наоборот: там были только две узкие кровати с разбитыми столбиками и спинками, истлевшие матрасы, от которых остались только кучки мусора, опрокинутый комод, камин и платяной шкаф.

После короткой остановки группа двинулась дальше, пробираясь между кусками упавших со стен огромных рам.

– Что такого было в твоем блокноте, что ты потащил нас в это крыло? – спросил Айзея.

– В восемьсот восемьдесят девятом году Пакер нанял архитектора Брюса Прайса для проектировки задуманного им особняка. В прошлом году мне крупно повезло: работая в Нью-Йоркской публичной библиотеке, я наткнулся на окончательный поэтажный план. Так вот, снятые с оригинала копии не соответствуют тому, что имеется в действительности, – рассказал Кендал.

Он открыл дверь в конце коридора и вошел в комнату. Айзея и остальные последовали за ним.

Спальня Пакера в восточном крыле Изумрудного дома представляла собой просторное помещение с высоким, в двенадцать футов, потолком и большими окнами, все еще удерживавшими в своих рамах стекло. В хорошую погоду отсюда открывался потрясающий вид на долину и озеро. Стены сходились к камину в дальнем конце комнаты, достаточно просторному, чтобы принять бревна в шесть футов длиной.

Айзея кивнул Эбигейл и Тозерам.

– Сядьте у кровати и не дергайтесь.

Устраиваясь рядом с Джун, Фостер случайно направила свет налобного фонаря на переднюю спинку кровати и заметила вырезанную на дереве надпись, сделанную, скорее всего, каким-то недоумком, не имеющим никакого уважения к прошлому и озабоченным лишь увековечиванием имени своей подружки: «ЛАНА».

Вытянуть ноги – какое удовольствие! А вот термальное белье насквозь пропиталось по́том и теперь не согревало, а охлаждало. Девушка расстегнула фиолетовую парку «Мунстоун» и розовую флисовую толстовку.

– У меня вода в рюкзаке. Можно ее достать? – попросила она похитителей.

– Стю, ты обыскал их рюкзаки в Абандоне? – посмотрел Айзея на своего подручного.

Его люди сидели возле камина, держа пленников на прицеле.

– Да, обыскал. Рюкзаки в порядке, – заверил его Стю.

Лоренс шагнул в открытый дверной проем рядом с входом в комнату хозяина.

– Что там? – спросил Айзея.

– Гардеробная Барта.

– А сукин сын неплохо здесь устроился…

Оба мужчины исчезли в огромном встроенном шкафу. Эбигейл не видела отца, но слышала, как он простукивает стены.

– Если пробить эту, мы окажемся в офисе Барта, – донесся до нее его голос.

– Ну так давай убедимся в этом, – предложил Айзея.

– Я сделал замеры. В комнатах по эту сторону коридора ничего необычного нет. Они полностью соответствуют оригинальному архитектурному плану. А теперь иди за мной…

Лоренс и Айзея выбрались из гардеробной и вернулись в коридор. Через пару секунд Фостер снова услышала голос отца, но уже звучащий невнятно, и очередную серию постукиваний.