Ложный рассвет - Лоу Том

Сиделка выкатила на свет инвалидное кресло, в котором сгорбилась пожилая дама.

Ричард Бреннен улыбнулся и жестом руки указал на нее:

– Встречайте: моя мама. Еще успеете с ней поздороваться, пообщаться.

Он поднял бокал, словно произнес тост в ее честь, однако женщина никак не отреагировала: то ли ей парализовало лицевые мышцы, то ли она находила сына отвратительным – как и Рене Робертс: бокал и выражение на лице блондинки оставались совершенно пустыми.

На губах Бреннена мелькнула акулья улыбка.

– Еда вроде готова, так что прошу: ешьте и пейте, как матросы в увольнительной на берег! Политкорректность призывает меня сказать: соблюдайте умеренность и помните об ответственности, однако, когда дело доходит до щедрых угощений, мы, Бреннены, напрочь забываем о политкорректности. Развлекайтесь!

Аудитория разразилась аплодисментами, а музыканты – ремейком «Алабама – дом родной». Ричард Бреннен тем временем присоединился к отцу в баре, подальше от оркестра. Ко мне они стояли спиной, однако бармен, заметив мое приближение, спросил:

– Что подать, сэр?

Я зашел к Бренненам спереди, готовый к реакции с их стороны, и попросил:

– Колу, – сказал я это громко, чтобы хозяева слышали. – Да, здесь предпочитают пить совсем другое, но как водителю я верю одному лишь себе. Приходится помнить об ответственности.

Ричард Бреннен взглянул на меня, точно кот – на птичку за окном. Он слегка наклонил голову вбок, смотрел, не моргая, очень внимательно, без злобы и угрозы во взгляде. Только с первобытным любопытством.

У его отца было румяное и чуть одутловатое лицо: под кожей на щеках угадывались тонкие синие прожилки. Глаза покрывала пелена катаракты. Допив виски, он поставил стакан на стойку.

– Рикардо, – позвал он бармена, – еще, на два пальца.

Ричард Бреннен сверкнул идеальными белоснежными зубами хищника:

– Прошу простить, но мне отчего-то трудно вспомнить…

– Шон О’Брайен.

Он крепко пожал мне руку.

– Знаете моего отца Джоша?

Старик кивнул мне.

– Что-то я вас не припоминаю, – сказал он. – Вы, случаем, не родственник Ральфу О’Брайену из округа Самтер?

– Нет.

Глаза у Ричарда Бреннена расширились, словно у хищника, что преследует добычу в саванне.

– Чем занимаетесь? – спросил он.

– Да вот, с пенсии выдернули.

Джош Бреннен пригубил «Блэк Джек». На пальце у него сверкнуло кольцо в форме подковы, с бриллиантом. Я тут же вспомнил синяк на скуле у девушки. Пульс участился.

– Пенсия! – ухмыльнулся он, проглотив виски. – Хотелось бы мне узнать, что такое пенсия в вашем возрасте, сынок, еще когда я был в вашем возрасте!

Ричард Бреннен улыбнулся:

– Что же выдернуло вас с залуженного – хоть и такого раннего – отдыха?

– Смерть.

Джош Бреннен хмыкнул, будто прочищая горло, и отпил еще виски. Щеки у него побагровели, нижняя губа приобрела оттенок свеклы.

Зато его сынок был хорош: не сделал ни единого непроизвольного движения, не напрягся, даже зрачки не расширились. Казалось, мой ответ его вообще не тронул.

– Занятно, – сказал он.

– Я расследую убийство.

Взгляд у Ричарда стал какой-то змеиный, всего на долю секунды, а после перенесся куда-то вдаль. Может, убийцы – оба, и отец, и сын? Ведут некую изощренную смертельную игру?

– Не расскажете, что случилось? – спросил он.

– Да, что за убийство? – поддержал сына Джош.

– Погибла молодая женщина. Ее изнасиловали, задушили, а под конец еще и закололи. Тело нашли у реки Сент-Джонс.

– Ужасные новости, – искренне, как телепроповедник, заметил Ричард. – А при чем тут мы и наше ранчо?

– Кажется, жертва работала на вас.

– Мы не нанимаем людей. У нас контракт с теми, кто нанимает.

– Кому принадлежит собственность к югу от «Сан-Стейт фармз», в стороне от 60-го шоссе?

– Там лагерей много, так сразу не скажешь. К чему клоните, сэр? – спросил Джош.

– Скорее всего, то хозяйство управляется «Сан-Стейт фармз», и у вас там лагерь нелегальных работников, по сравнению с которым трущобы в странах третьего мира – отель «Ритц».

– У нас много кто арендует землю, – ответил Ричард Бреннен.

– Мне по барабану ваша предвыборная кампания, мистер Бреннен, я убийство расследую. У вас работницы не пропадали?

– При всем уважении к памяти погибшей, – сказал Ричард, – мы не пасем свою наемную силу. Во Флориде сотни, если не тысячи работников. Гибель девушки – это ужасно, однако подобным событиям мы учет не ведем.

– Учет, – повторил я. – Забавно слышать это слово применительно к человеческой жизни. Смерть – это же не потеря бушеля томатов, и девушка – не первая жертва, были другие. Просто эту нашел я.

– Зачем вы приехали? – спросил Джош Бреннен, отталкивая в сторону стакан.

– Расследую убийство невинной девушки. Подумал, может, вы что-нибудь видели, знаете?

– К чему вы ведете? – сверкнул больными глазами Бреннен-старший.

– Одна из жертв работала на ваших полях и жила, скорее всего, в одном из мигрантских лагерей. Ее похоронили в фанерном ящике. На надгробии выбит только регистрационный номер, и она лежит в земле, где самое место убийце.

– Вы офицер полиции? – спросил Ричард Бреннен.

– Нет.

– Очень нехорошо вот так заявляться к людям и строить из себя служителя закона.

– Никого я из себя не строю. Я представился и сказал, чем занят.

– Так вы частный детектив? – уже громче спросил Джош Бреннен.

– Папуля, – поднял руку его сын, – давай не будем расстраивать маму. – Он улыбнулся сиделке: – Мария, увезите миссис Бреннен в дом, пусть посмотрит телевизор.

Сиделка с улыбкой исполнила распоряжение. Миссис Бреннен смотрела прямо на сына. Жестокая судорога исказила лицо, превратив его в гротескную маску печали и ужаса.

В большом зале показался прыщавый охранник, что встречал гостей у ворот. Он что-то шепнул на ухо ковбою в черном, и тот, сдвинув стетсон на затылок, кивнул. Направился ко мне.

– Прошу прощения, мистер Бреннен, – сказал он, – кажется, у нас ошибка в списке гостей. Только что подъехал мистер Хэйс. Он очень недоволен: ему пришлось показывать удостоверение у ворот. К сожалению, новый охранник не узнал его. – Ковбой напыжился и посмотрел на меня. – Мистер Бреннен, этот человек значится в списке гостей?

– Нет, не значится, – прозвучал рядом знакомый голос, не принадлежащий ни одному из Бренненов.

Детектив Митчелл Слейтер поставил тарелку с недоеденными свиными ребрышками на стойку бара и поковырял в зубах пластиковой зубочисткой.

Глава 30

Джош Бреннен допил виски и утер темные губы тыльной стороной широкой ладони.

– Знаете его? – спросил он.

– Да, – сказал Слейтер, – его зовут Шон О’Брайен. Проходит по делу об убийстве, которое расследует мой участок.

– Так он подозревается в убийстве? – уточнил Ричард Бреннен.

– Лучше подозреваемого не сыскать: бывший коп, склонен к пьянству и жесткому сексу. Наверное, слегка переборщил с последней девочкой… Теперь пытается мешать следствию, думает, если пустить нас по ложному следу, то окружной прокурор не передаст дело в суд.

Челюсть у Джоша Бреннена чуть не отвисла.

– Тогда какого дьявола вы тут делаете? Среди моих друзей?

– Должно быть, – сказал Слейтер, – он шел по моему следу.

– Не льстите себе, детектив, – осадил я его. – Хотя след вы и правда оставили.

Слейтер глянул на ковбоя, потом снова на меня:

– В каком смысле?

– Вы не проработали очевидные вопросы: где жила жертва? На кого работала? Почему ее убили? В чем мотив? Впрочем, серийным убийцам мотив ни к чему, верно, детектив? Все дело в жажде власти и желании доминировать, убивать. Любопытное совпадение: обе жертвы, найденные недавно, – скорее всего, мигрантки. Обе работали на ферме вроде этой, и обе погибли. Точнее, их убили. Все их мечты о будущем умерли в руках того, кто наслаждался смертью бедняжек. Вы не ищете тараканов, вы с ними выпиваете.