Лилиан Браун - Кот, который читал справа налево (сборник)
Близился полдень, и слабое февральское солнце начало проникать в квартиру, делая заметной пыль на столе, корпию на ковре и шерсть кота на диване.
Квиллер вытер пыль бумажными салфетками, потом стремительно поднялся в квартиру Маунтклеменса за пылесосом.
В час дня все было готово к приему, но вдруг Квиллер вспомнил, что забыл про сигареты. Он помчался в аптеку и купил длинные мягкие сигареты без фильтра. Поразмыслив о фильтре, он решил, что Зоя не тот человек, который подвергает свое здоровье риску.
В половине второго он включил газовый камин и стал ждать.
Зоя приехала в четыре. Квиллер видел, как красивая женщина в мягком коричневом меховом манто вышла из такси, оглянулась по сторонам и быстро пошла к подъезду. Он уже был там, чтобы встретить ее.
– Большое спасибо, что позволили мне прийти, – сказала она низким голосом. – Батчи следила за мной, как ястреб, мне пришлось улизнуть тайком… Впрочем, я не должна жаловаться. Сейчас мне нужен именно такой друг, как Батчи. – Она уронила свою коричневую сумочку из крокодиловой кожи. – Простите, я сама не своя.
– Не надо так убиваться, – сказал Квиллер. – Держитесь. Может, чашечка кофе приободрит вас?
– Лучше мне не пить кофе. Он делает меня нервной, а я и так достаточно взвинчена. – Она отдала Квиллеру свое манто и села на стул, элегантно положив ногу на ногу. – Вы не возражаете, если мы закроем дверь?
– Нисколько, хотя в доме никого нет.
– У меня такое ощущение, что за мной следят. Я взяла такси до здания Аркады, потом прошла через него и снова взяла такси у другого выхода. Как вы думаете, меня могли выследить? Полиция, я имею в виду.
– Мне кажется, им это ни к чему. Почему вы думаете, что за вами следят?
– Они приходили ко мне домой вчера. Вдвоем. Два детектива. Они вели себя как джентльмены, но задавали такие вопросы, словно пытались в чем-то меня уличить. Как вы думаете, они подозревают меня?
– Нет, но они должны учесть все варианты.
– При этом, конечно, присутствовала Батчи. Она была недружелюбно настроена к детективам. Это выглядело некрасиво. Она покровительствует мне, как вам известно. В общем, это было ужасно.
– Что они говорили перед уходом?
– Поблагодарили меня за помощь и сказали, что, возможно, захотят побеседовать со мной еще. После этого я позвонила вам, пока Батчи была внизу. Я не хочу, чтобы она об этом знала.
– Почему?
– Ну… потому что она уверена, что должна всем руководить сама, особенно в такой кризисной ситуации. И также из-за того, что я собираюсь рассказать вам… Так вы думаете, что полиция не будет следить за мной, да? Может быть, мне не следовало приходить сюда?
– Почему вам не следовало приходить сюда, миссис Ламбрет? Я друг семьи. Я профессионально связан с искусством. И я собираюсь помочь вам разобраться с делами, связанными с галереей. Как это звучит?
Зоя мрачно улыбнулась:
– Я начинаю чувствовать себя преступницей. В разговоре с полицией нужно быть очень внимательной. Стоит неправильно использовать слово или даже интонацию, как они тут же набрасываются на тебя.
– Ну а сейчас, – сказал Квиллер самым мягким голосом, – выбросьте этот эпизод из головы и расслабьтесь. Может, вам будет удобнее в кресле?
– Спасибо, стул вполне подходит. Я лучше владею собой, когда сижу прямо.
На ней было бледно-голубое платье из мягкой шерстяной ткани, которое делало ее нежной и хрупкой. Квиллер старался не смотреть на соблазнительный разрез, открывающий ее колени. Он попытался сменить тему разговора:
– Я нахожу эту квартиру очень комфортабельной. Владелец моего дома со вкусом подобрал обстановку. Откуда вы узнали, что я здесь живу?
– О… об этом знают в художественных кругах.
– Очевидно, вы бывали в этом доме раньше?
– Маунтклеменс приглашал нас поужинать раз или два.
– Вы, должно быть, знаете его лучше, чем кто бы то ни было.
– Мы были очень дружны. Я сделала несколько набросков его кота. Вы известили его о…?
– Я не смог узнать, где он остановился в Нью-Йорке. Вы знаете, в каком он отеле?
– Это где-то рядом с Музеем современного искусства, но я не помню названия.
Она вертела ручку сумочки, лежавшей на коленях. Квиллер принес с кухни тарелку:
– Хотите печенья?
– Нет, спасибо. Мне нужно следить за собой. – Ее голос дрогнул.
Квиллеру передалось ее волнение.
– Итак, что вы хотите мне рассказать? – В этот момент он оценивал фигуру Зои и размышлял, что беспокоиться ей не о чем.
– Не знаю, как начать.
– Хотите сигарету?
– Я бросила курить несколько месяцев назад.
– Вы не возражаете, если я выкурю трубку?
– Я не все рассказала полиции, – неожиданно призналась Зоя.
Квиллер вопросительно поднял брови.
– Возможно, это было неправильно, но я не смогла заставить себя ответить на некоторые вопросы.
– Что это были за вопросы?
– Они спрашивали, были ли у Эрла враги. Как я могла указать на кого-то пальцем и сказать, что такой-то был его врагом? Что могло произойти, если бы я начала называть людей по всему городу? Знакомые… члены клуба… важные люди. Я думаю, с их стороны было ошибкой задавать такой вопрос, не так ли?
– Фактически это был необходимый вопрос, – сказал Квиллер доброжелательно, но твердо. – Я собираюсь задать вам тот же самый вопрос. У него было много врагов?
– Боюсь, что так. Многие люди не любили его… Мистер Квиллер, это правильно, что я так откровенна с вами? Понимаете, я должна кому-то доверять. Я уверена, что вы не из тех подлых репортеров, которые хотят…
– Такие персонажи бывают только в кино, – заверил он. Весь его вид выражал сочувствие и интерес.
Зоя тяжело вздохнула:
– В мире искусства очень сильны конкуренция и зависть. Я не знаю почему.
– Это встречается не только среди художников.
– Но среди художников эти страсти бушуют намного сильнее. Поверьте мне!
– Не могли бы вы уточнить?
– Ну… директора галерей, например. В других галереях города знали, что Эрл переманивает лучших художников.
– Он действительно так поступал?
Зоя немного рассердилась:
– Естественно. Художники хотели, чтобы их картины выставлялись в лучшей галерее. В результате Эрл демонстрировал лучшие работы, и выставки Ламбрета получали лучшие оценки.
– И зависть, естественно, росла.
Зоя кивнула.
– Кроме того, Эрл часто вынужден был отказывать второсортным художникам, и это не прибавляло ему друзей. Многие считали его негодяем. Эгоизм художника – особенный. Люди, подобные Кэлу Галопею и Францу Бахвайтеру или миссис Бахвайтер, если быть более точной, часто обсуждали моего мужа в клубе, и в этом не было ничего хорошего. Вот почему Эрл никогда не ходил в клуб «Кисть и резец».
– Итак, – сказал Квиллер, – вы упомянули только людей, которые не работали для галереи. Был ли кто-нибудь из числа тех, чьи работы выставляла галерея, кто не ладил с вашим мужем?
Зоя заколебалась, потом сказала извиняющимся тоном:
– Его никто по-настоящему не любил. У него была своеобразная манера общения. Немногие люди понимали, что отчуждение – только фасад.
– Существует вероятность, что преступление было совершено кем-то, кто имел ключ от галереи или кого мистер Ламбрет впустил сам.
– То же самое говорит и Батчи.
– Был ли у кого-нибудь, кроме вас, ключ?
– Н-нет, – ответила Зоя, разыскивая что-то в своей сумочке.
– Могу я вам что-нибудь предложить?
– Я бы выпила стакан воды со льдом. Здесь слишком жарко.
Квиллер уменьшил огонь в камине и принес Зое воды со льдом.
– Расскажите мне о вашей подруге Батчи. Я так понимаю, она скульптор?
– Да. Она сваривает металл, – сказала Зоя мрачно.
– Вы имеете в виду, она использует огонь и все такое? Могла бы получиться отличная статья. Сварщица – прекрасная тема для газетного очерка, с фотографией летящих в разные стороны искр.
Зоя медленно кивнула, так как в этот момент думала о чем-то своем.
– Да. Я хочу, чтобы вы написали что-нибудь о Батчи. Это очень поддержало бы ее морально. Не так давно она упустила заказ на пятьдесят тысяч долларов, и это вызвало творческий застой. Вы, наверное, знаете, что она преподает в Пенниманской школе? Заказ поднял бы ее престиж.
– Как это произошло?
– Предполагалось, что Батчи будет делать скульптуру, которую установят перед входом в супермаркет. Потом внезапно заказ был отдан Бену Ригзу, который выставляет свои работы в галерее Ламбретов.
– Было ли это оправданно?
– О да! Ригз гораздо лучше как скульптор. Он работает с глиной и бронзой. Но это было ударом для Батчи. Я хотела бы сделать что-нибудь, чтобы помочь ей. Не могли бы вы похвалить ее в вашей газете?
– Она ваш хороший друг? – Квиллер сравнивал мягкую, привлекательную Зою с мужеподобной женщиной, которая охраняла ее в ночь убийства.
